Неточные совпадения
—
По крайней мере, если придется
ехать, я буду утешаться мыслью, что это сделает вам удовольствие… Гриша, не тереби, пожалуйста, они и так все растрепались, — сказала она,
поправляя выбившуюся прядь волос, которою играл Гриша.
Ему представлялись даже знакомые лица и мины их при разных обрядах, их заботливость и суета. Дайте им какое хотите щекотливое сватовство, какую хотите торжественную свадьбу или именины — справят
по всем
правилам, без малейшего упущения. Кого где посадить, что и как подать, кому с кем
ехать в церемонии, примету ли соблюсти — во всем этом никто никогда не делал ни малейшей ошибки в Обломовке.
Между тем Долгорукий, довольный тем, что ловко подшутил над приятелями,
ехал торжественно в Верхотурье. Третья повозка везла целый курятник, — курятник, едущий на почтовых!
По дороге он увез с нескольких станций приходные книги, перемешал их,
поправил в них цифры и чуть не свел с ума почтовое ведомство, которое и с книгами не всегда ловко сводило концы с концами.
27-го около полудня мы добрались до Лебедя. Наше появление порадовало их и удивило. Я не стану рассказывать тебе всех бедствий дороги. Почти трое суток
ехали. Тотчас
по приезде я отправился к Милордову, в твой дом (с особенным чувством вошел в него и осмотрел все комнаты). Отдал просьбы и просил не задерживать. Милордов порядочный человек, он
правил должность тогда губернатора за отсутствием Арцимовича.
— Теперь? ну, теперь-то мы свои делишки
поправим! В Крутогорск, батюшка,
едем, в Крутогорск! в страну, с позволения сказать, антропофагов, страну дикую, лесную! Нога, сударь, человеческая там никогда не бывала, дикие звери
по улицам ходят! Вот-с мы с вами в какую сторонушку запропастились!
Я
еду с хозяином на лодке
по улицам ярмарки, среди каменных лавок, залитых половодьем до высоты вторых этажей. Я — на веслах; хозяин, сидя на корме, неумело
правит, глубоко запуская в воду кормовое весло; лодка неуклюже юлит, повертывая из улицы в улицу
по тихой, мутно задумавшейся воде.
Скажу вкратце, что после опыта любви, на который потратилось много жизни, и после нескольких векселей, на которые потратилось довольно много состояния, он уехал в чужие края — искать рассеянья, искать впечатлений, занятий и проч., а его мать, слабая и состарившаяся не
по летам,
поехала в Белое Поле
поправлять бреши, сделанные векселями, да уплачивать годовыми заботами своими минутные увлечения сына, да копить новые деньги, чтоб Володя на чужой стороне ни в чем не нуждался.
— Нигде, сударь! нигде! Такие опасные люди не должны быть терпимы во всей Европе. Пусть они
едут в Англию или Восточную Индию; пусть проповедывают там возмутительные свои
правила;
по крайней мере до тех пор, пока на берегах Темзы не развеваются еще знамена Франции.
Сначала мы
едем по полю, потом
по хвойному лесу, который виден из моего окна. Природа по-прежнему кажется мне прекрасною, хотя бес и шепчет мне, что все эти сосны и ели, птицы и белые облака на небе через три или четыре месяца, когда я умру, не заметят моего отсутствия. Кате нравится
править лошадью и приятно, что погода хороша и что я сижу рядом с нею. Она в духе и не говорит резкостей.
Ночь делалась темнее и темнее; и Ольга, ухватясь за своего друга, с ужасом кидала взоры на дальний монастырь, внимая гулу и воплям, разносимым
по полю возрастающим ветром; вдруг шум колес и топот лошадиный послышались
по дороге; они постепенно приближались и вскоре подъехал к нашим странникам мужик в пустой телеге; он
ехал рысью,
правил стоя и пел какую-то нескладную песню.
Поликей провез детей до кузни, высадил их, опять укутался, опять
поправил шапку и
поехал один маленькою, степенною рысью, подрагивая на толчках щеками и постукивая ногами
по лубку телеги.
— Вот уж нельзя подумать, что вы любите мечтать! У вас лицо такое строгое. Вы будете
править, хорошо? Мы
поедем вверх
по течению… там красивее… И вообще против течения интереснее
ехать, потому что гребёшь, двигаешься, чувствуешь себя…
Из рощи и усадьбы Колтовича сильно потянуло ландышами и медовыми травами. Петр Михайлыч
ехал:
по берегу пруда и печально глядел на воду и, вспоминая свою жизнь, убеждался, что до сих пор говорил он и делал не то, что думал, и люди платили ему тем же, и оттого вся жизнь представлялась ему теперь такою же темной, как эта вода, в которой отражалось ночное небо и перепутались водоросли. И казалось ему, что этого нельзя
поправить.
— Нет, какое, — говорит, — способностей нет, ничего не занимается, потому что некогда: все
по маскарадам да
по балам маменька возит, танцует как большой; одна шуба, говорит, у него, папенька, лучшая во всей гимназии — хорьковая, с бобровым воротником, у директора этакой нет, на вицмундире сукно меньше как в двадцать рублей не носит, а штатского-то платья сколько! Все в сюртуках да во фраках щеголяет. Лошадь у него отличная, чухонские сани с полостью, и, когда в гимназию
едет, всегда сам
правит.
— А
по такому, — говорю, — случаю, что каприз на меня нашел; а если вы не послушаетесь, так… «Эй, говорю, Пушкарев! — своему, знаете, рассыльному, отставному унтер-офицеру, который все приказания двумя нотами выше исполняет: — Мы теперь, говорю,
едем в Дмитревское, и если туда кто-нибудь из новоселковских явится, хоть бы даже сам управитель, так распорядись». Пушкарев мой, знаете, только кекнул и
поправил усы.
Ехало в Абатское пять обратных троек, возивших почту;
по закону, обратные ямщики должны
ехать шагом, но передний ямщик, соскучившись и желая скорее попасть в тепло, погнал лошадей во весь дух, в задних же четырех телегах ямщики спали и некому было
править тройками; за первою во весь дух побежали и остальные четыре.
Так, я помню, что вскоре же после начала моих занятий с Альтанским, когда он
поправлял мои познания в географии, я впал в задумчивость оттого, что никак не мог себе представить: как привести в соотношение с действительным временем часы в кармане путешественника, если этот путешественник
поедет вокруг света
по дороге, которую проложить прямо вдоль
по равноденственной линии? Как: тогда сколько ни уходи время, а всё должен быть полдень… всё двенадцать часов…
—
Едем в поле, он, может быть там, — говорит Бор-Ростовский. — Виктор,
правь в поле. Бери
по меже.
Раз я видел издалека, как она
ехала откуда-то на хорошеньком легком кабриолете и
правила красивой белой лошадью и — грешный человек — я не только позавидовал ей, но даже нашел, что в ее посадке, в ее движениях есть что-то особенное, чего нет у людей небогатых, подобно тому, как люди,
по натуре раболепные, в обыкновенной наружности людей познатнее себя умудряются с первого взгляда находить породу.
По приезде в Петербург она остановилась в «Европейской» гостинице и тотчас же, несколько
поправив свой туалет,
поехала к Караулову.
Поехал этот архиерей ревизовать свою епархию, с решимостью даже
ехать «
по правилам».