Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно!
и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением
и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись
и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Бобчинский. Ничего, ничего-с,
без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с
есть пластырь такой, так вот оно
и пройдет.
Ну
и несешь, а в штуке-то
будет без мала аршин пятьдесят.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую
и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович!
Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения —
и потому вы сделайте так, чтобы все
было прилично: колпаки
были бы чистые,
и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Вздрогнула я, одумалась.
— Нет, — говорю, — я Демушку
Любила, берегла… —
«А зельем не
поила ты?
А мышьяку не сыпала?»
— Нет! сохрани Господь!.. —
И тут я покорилася,
Я в ноги поклонилася:
—
Будь жалостлив,
будь добр!
Вели
без поругания
Честному погребению
Ребеночка предать!
Я мать ему!.. — Упросишь ли?
В груди у них нет душеньки,
В глазах у них нет совести,
На шее — нет креста!
И русскую деву влекли на позор,
Свирепствовал бич
без боязни,
И ужас народа при слове «набор»
Подобен
был ужасу казни?
— У нас забота
есть.
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от еды.
Ты дай нам слово крепкое
На нашу речь мужицкую
Без смеху
и без хитрости,
По правде
и по разуму,
Как должно отвечать,
Тогда свою заботушку
Поведаем тебе…
Крестьянское терпение
Выносливо, а временем
Есть и ему конец.
Агап раненько выехал,
Без завтрака: крестьянина
Тошнило уж
и так,
А тут еще речь барская,
Как муха неотвязная,
Жужжит под ухо самое…
Прапрадед мой по матери
Был и того древней:
«Князь Щепин с Васькой Гусевым
(Гласит другая грамота)
Пытал поджечь Москву,
Казну пограбить думали,
Да их казнили смертию»,
А
было то, любезные,
Без мала триста лет.
Милон. Не могу. Мне велено
и солдат вести
без промедления… да, сверх того, я сам горю нетерпением
быть в Москве.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно
буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно.
Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это
и давеча приметил
и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому
и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек
без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только
будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Г-жа Простакова.
Без наук люди живут
и жили. Покойник батюшка воеводою
был пятнадцать лет, а с тем
и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить
и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит
и что-нибудь положит. То-то эконом
был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что
без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой
и ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду
быть благонравным
и всякий хорош становится.
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да
и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег нет — что считать? Деньги
есть — сочтем
и без Пафнутьича хорошохонько.
2) Ферапонтов, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей оного же герцога Курляндского. Многократно делал походы против недоимщиков
и столь
был охоч до зрелищ, что никому
без себя сечь не доверял. В 1738 году,
быв в лесу, растерзан собаками.
Мельком, словно во сне, припоминались некоторым старикам примеры из истории, а в особенности из эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков
и однажды, в минуту безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"Но ведь тогда все-таки
была война, а теперь…
без всякого повода… среди глубокого земского мира…
Он не
без основания утверждал, что голова могла
быть опорожнена не иначе как с согласия самого же градоначальника
и что в деле этом принимал участие человек, несомненно принадлежащий к ремесленному цеху, так как на столе, в числе вещественных доказательств, оказались: долото, буравчик
и английская пилка.
Без труда склонив на свою сторону четырех солдат местной инвалидной команды
и будучи тайно поддерживаема польскою интригою, эта бездельная проходимица овладела умами почти мгновенно.
Величавая дикость прежнего времени исчезла
без следа; вместо гигантов, сгибавших подковы
и ломавших целковые, явились люди женоподобные, у которых
были на уме только милые непристойности.
Но он не
без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.]
есть все-таки сечение,
и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами
и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый
и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя.
И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Действовал он всегда большими массами, то
есть и усмирял
и расточал
без остатка; но в то же время понимал, что одного этого средства недостаточно.
Стало
быть, остается неочищенным лишь вопрос об оловянных солдатиках; но
и его летописец не оставляет
без разъяснения.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров
и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто,
без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
19) Грустилов, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью
и чувствительностью сердца, любил
пить чай в городской роще
и не мог
без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания
и умер от меланхолии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год.
Как
и должно
было ожидать, странные происшествия, совершившиеся в Глупове, не остались
без последствий.
5) Ламврокакис, беглый грек,
без имени
и отчества
и даже
без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою
и орехами; сверх того,
был сторонником классического образования. В 1756 году
был найден в постели, заеденный клопами.
Словом сказать, в полчаса, да
и то
без нужды, весь осмотр кончился. Видит бригадир, что времени остается много (отбытие с этого пункта
было назначено только на другой день),
и зачал тужить
и корить глуповцев, что нет у них ни мореходства, ни судоходства, ни горного
и монетного промыслов, ни путей сообщения, ни даже статистики — ничего, чем бы начальниково сердце возвеселить. А главное, нет предприимчивости.
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории
и не представляют никаких данных, по которым можно
было бы судить о степени их зрелости, в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны в сторону,
без всякого плана, как бы гонимые безотчетным страхом.
Возник вопрос: какую надобность мог иметь градоначальник в Байбакове, который, кроме того что
пил без просыпа,
был еще
и явный прелюбодей?
Третий пример
был при Беневоленском, когда
был"подвергнут расспросным речам"дворянский сын Алешка Беспятов, за то, что в укору градоначальнику, любившему заниматься законодательством, утверждал:"Худы-де те законы, кои писать надо, а те законы исправны, кои
и без письма в естестве у каждого человека нерукотворно написаны".
Да
и нельзя
было не давать ей, потому что она всякому, не подающему милостыни,
без церемонии плевала в глаза
и вместо извинения говорила только:"Не взыщи!"
Кончилось достославное градоначальство, омрачившееся в последние годы двукратным вразумлением глуповцев."
Была ли в сих вразумлениях необходимость?" — спрашивает себя летописец
и, к сожалению, оставляет этот вопрос
без ответа.
Есть градоначальники, кои вожделеют ежемгновенно
и, находясь в сем достойном жалости виде, оставляют резолюции городнического правления по целым месяцам
без утверждения.
Но Прыщ
был совершенно искренен в своих заявлениях
и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды
и балы
и даже завел стаю борзых
и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не
без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
Если б можно
было представить себе так называемое исправление на теле
без тех предварительных обрядов, которые ему предшествуют, как-то: снимания одежды, увещаний со стороны лица исправляющего
и испрошения прощения со стороны лица исправляемого, — что бы от него осталось?
Не лишения страшили его, не тоска о разлуке с милой супругой печалила, а то, что в течение этих десяти лет может
быть замечено его отсутствие из Глупова
и притом
без особенной для него выгоды.
Понятно, что после затейливых действий маркиза де Сан-глота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно
было показаться
и «благоденственным»
и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы
и поняли, что жить «
без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением».
Она вспоминала наивную радость, выражавшуюся на круглом добродушном лице Анны Павловны при их встречах; вспоминала их тайные переговоры о больном, заговоры о том, чтоб отвлечь его от работы, которая
была ему запрещена,
и увести его гулять; привязанность меньшего мальчика, называвшего ее «моя Кити», не хотевшего
без нее ложиться спать.
Он не верит
и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда
и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что
без сына не может
быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына
и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает
и знает, что я не в силах
буду сделать этого».
Он сказал это, но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше
было бы обойтись
без этого;
и вместе с тем, говоря это себе, боялся — не дурно ли это?
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия
есть только узда для варварской части населения,
и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести
без боли в ногах даже короткого молебна
и не мог понять, к чему все эти страшные
и высокопарные слова о том свете, когда
и на этом жить
было бы очень весело.
Ему это казалось мило, но странно,
и он думал, что лучше бы
было без этого.
— Впрочем, — нахмурившись сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий
и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного на другое
и без всякой связи вводили новые доводы, так что нельзя
было знать, на что отвечать, — впрочем, не в том дело. Позволь. Признаешь ли ты, что образование
есть благо для народа?
Другое
было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого не подразумевали под ними
и что они, ничего не объясняя, только отрицали те вопросы,
без ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души
и т. п.
Подъезжая к крыльцу Карениных, он взглянул на часы
и увидал, что
было без десяти минут девять.
Ливень
был непродолжительный,
и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже
без вожжей по грязи пристяжных, солнце опять выглянуло,
и крыши дач, старые липы садов по обеим сторонам главной улицы блестели мокрым блеском,
и с ветвей весело капала, а с крыш бежала вода.
«Да, — вспоминала она, что-то
было ненатуральное в Анне Павловне
и совсем непохожее на ее доброту, когда она третьего дня с досадой сказала: «Вот, всё дожидался вас, не хотел
без вас
пить кофе, хотя ослабел ужасно».
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило жить
без этого, но
было бы скучно. Разумеется, я, может
быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал,
и что в моих руках власть, какая бы она ни
была, если
будет, то
будет лучше, чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. —
И потому, чем ближе к этому, тем я больше доволен.
М-llе Варенька эта
была не то что не первой молодости, но как бы существо
без молодости: ей можно
было дать
и девятнадцать
и тридцать лет.