Неточные совпадения
Стало
быть, все дело заключалось
в недоразумении, и это оказывается тем достовернее, что глуповцы даже и до сего дня не могут разъяснить значение слова"
академия", хотя его-то именно и напечатал Бородавкин крупным шрифтом (см.
в полном собрании прокламаций № 1089).
Конечно, он не
был настолько решителен, как Бородавкин, то
есть не выстроил съезжего дома вместо
академии, но решительность, кажется, вообще не
была в его нравах.
Конечно, современные нам
академии имеют несколько иной характер, нежели тот, который предполагал им дать Двоекуров, но так как сила не
в названии, а
в той сущности, которую преследует проект и которая
есть не что иное, как «рассмотрение наук», то очевидно, что, покуда царствует потребность
в «рассмотрении», до тех пор и проект Двоекурова удержит за собой все значение воспитательного документа.
Бывали градоначальники истинно мудрые, такие, которые не чужды
были даже мысли о заведении
в Глупове
академии (таков, например, штатский советник Двоекуров, значащийся по «описи» под № 9), но так как они не обзывали глуповцев ни «братцами», ни «робятами», то имена их остались
в забвении.
Как бы то ни
было, но деятельность Двоекурова
в Глупове
была, несомненно, плодотворна. Одно то, что он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа, доказывает, что он
был по прямой линии родоначальником тех смелых новаторов, которые спустя три четверти столетия вели войны во имя картофеля. Но самое важное дело его градоначальствования — это, бесспорно, записка о необходимости учреждения
в Глупове
академии.
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую газету и указывая на статью о русском художнике, жившем
в том же городе и окончившем картину, о которой давно ходили слухи и которая вперед
была куплена.
В статье
были укоры правительству и
Академии за то, что замечательный художник
был лишен всякого поощрения и помощи.
Они
были отданы по двенадцатому году
в Киевскую
академию, потому что все почетные сановники тогдашнего времени считали необходимостью дать воспитание своим детям, хотя это делалось с тем, чтобы после совершенно позабыть его.
Ярким зимним днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая
в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву, девушка вышла из дверей
Академии художеств, перешла дорогу и остановилась у сфинкса, глядя на реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег
был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим слабым голосом...
— Мысль о вредном влиянии науки на нравы — старенькая и дряхлая мысль.
В последний раз она весьма умело
была изложена Руссо
в 1750 году,
в его ответе
Академии Дижона. Ваш Толстой, наверное, вычитал ее из «Discours» Жан-Жака. Да и какой вы толстовец, Туробоев? Вы просто — капризник.
— Ну, а потом? Там
в Петербурге
есть академия…
— Что это за новость? По вашему письму я подумал, не рехнулись ли вы? Ведь у вас
есть один талант, отчего бросились опять
в сторону? Возьмите карандаш да опять
в академию — да вот купите это. — Он показал на толстую тетрадь литографированных анатомических рисунков. — Выдумали скульптуру! Поздно… С чего вы это взяли!..
— Я слыхал, дядюшка, что художники теперь
в большом уважении. Вы, может
быть, старое время вспоминаете. Из
академии выходят знаменитые люди…
— Известно что… поздно
было: какая
академия после чада петербургской жизни! — с досадой говорил Райский, ходя из угла
в угол, — у меня, видите,
есть имение,
есть родство, свет… Надо бы
было все это отдать нищим, взять крест и идти… как говорит один художник, мой приятель. Меня отняли от искусства, как дитя от груди… — Он вздохнул. — Но я ворочусь и дойду! — сказал он решительно. — Время не ушло, я еще не стар…
Он подал просьбу к переводу
в статскую службу и
был посажен к Аянову
в стол. Но читатель уже знает, что и статская служба удалась ему не лучше военной. Он оставил ее и стал ходить
в академию.
Сын генерала делал такую же карьеру, как и отец, и после военной
академии служил
в разведочном бюро и очень гордился теми занятиями, которые
были там поручены ему. Занятия его состояли
в заведывании шпионами.
Раз пять или шесть Лопухов
был на своем новом уроке, прежде чем Верочка и он увидели друг друга. Он сидел с Федею
в одном конце квартиры, она
в другом конце,
в своей комнате. Но дело подходило к экзаменам
в академии; он перенес уроки с утра на вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься, и когда пришел вечером, то застал все семейство за чаем.
Тотчас же составилась партия, и Лопухов уселся играть.
Академия на Выборгской стороне — классическое учреждение по части карт. Там не редкость, что
в каком-нибудь нумере (т, е.
в комнате казенных студентов) играют полтора суток сряду. Надобно признаться, что суммы, находящиеся
в обороте на карточных столах, там гораздо меньше, чем
в английском клубе, но уровень искусства игроков выше. Сильно игрывал
в свое-то
есть в безденежное — время и Лопухов.
Лопухов
был какой человек?
в гимназии по — французски не выучивались, а по — немецки выучивались склонять der, die, das с небольшими ошибками; а поступивши
в Академию, Лопухов скоро увидел, что на русском языке далеко не уедешь
в науке: он взял французский словарь, да какие случились французские книжонки, а случились...
Саша ее репетитор по занятиям медициною, но еще больше нужна его помощь по приготовлению из тех предметов гимназического курса для экзамена, заниматься которыми ей одной
было бы уж слишком скучно; особенно ужасная вещь — это математика: едва ли не еще скучнее латинский язык; но нельзя, надобно поскучать над ними, впрочем, не очень же много: для экзамена, заменяющего гимназический аттестат,
в медицинской
академии требуется очень, очень немного: например, я не поручусь, что Вера Павловна когда-нибудь достигнет такого совершенства
в латинском языке, чтобы перевести хотя две строки из Корнелия Непота, но она уже умеет разбирать латинские фразы, попадающиеся
в медицинских книгах, потому что это знание, надобное ей, да и очень не мудреное.
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля.
В начале июля кончатся мои работы по
Академии, — их надо кончить, чтобы можно
было нам жить. Тогда ты и уйдешь из подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и
быть,
буду иметь несколько практики, — насколько
будет необходимо, — и
будем жить.
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые должен
был проводить
в гошпитале и
Академии; так прожила она около месяца, и все время
были они вместе, и сколько
было рассказов, рассказов обо всем, что
было с каждым во время разлуки, и еще больше
было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько
было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли
в дурачки, они играли
в лото, она даже стала учиться играть
в шахматы, как будто имела время выучиться.
А с немецким языком обошелся иначе: нанял угол
в квартире, где
было много немцев — мастеровых; угол
был мерзкий, немцы скучны, ходить
в Академию было далеко, а он все-таки выжил тут, сколько ему
было нужно.
Лопухов положительно знал, что
будет ординатором (врачом)
в одном из петербургских военных гошпиталей — это считается большим счастьем — и скоро получит кафедру
в Академии.
В Медицинской
академии есть много людей всяких сортов,
есть, между прочим, и семинаристы: они имеют знакомства
в Духовной
академии, — через них
были в ней знакомства и у Лопухова. Один из знакомых ему студентов Духовной
академии, — не близкий, но хороший знакомый, — кончил курс год тому назад и
был священником
в каком-то здании с бесконечными коридорами на Васильевском острове. Вот к нему-то и отправился Лопухов, и по экстренности случая и позднему времени, даже на извозчике.
Они должны
были в том году кончить курс и объявили, что
будут держать (или, как говорится
в Академии: сдавать) экзамен прямо на степень доктора медицины; теперь они оба работали для докторских диссертаций и уничтожали громадное количество лягушек; оба они выбрали своею специальностью нервную систему и, собственно говоря, работали вместе; но для диссертационной формы работа
была разделена: один вписывал
в материалы для своей диссертации факты, замечаемые обоими по одному вопросу, другой по другому.
В царствование Александра политические гонения
были редки; он сослал, правда, Пушкина за его стихи и Лабзина за то, что он,
будучи конференц-секретарем
в Академии художеств, предложил избрать кучера Илью Байкова
в члены
Академии; [Президент
Академии предложил
в почетные члены Аракчеева.
Немецкая наука, и это ее главный недостаток, приучилась к искусственному, тяжелому, схоластическому языку своему именно потому, что она жила
в академиях, то
есть в монастырях идеализма. Это язык попов науки, язык для верных, и никто из оглашенных его не понимал; к нему надобно
было иметь ключ, как к шифрованным письмам. Ключ этот теперь не тайна; понявши его, люди
были удивлены, что наука говорила очень дельные вещи и очень простые на своем мудреном наречии; Фейербах стал первый говорить человечественнее.
— Меньшой —
в монахи ладит. Не всякому монахом
быть лестно, однако ежели кто может вместить, так и там не без пользы. Коли через
академию пройдет, так либо
в профессора, а не то так
в ректоры
в семинарию попадет. А бывает, что и
в архиереи, яко велбуд сквозь игольное ушко, проскочит.
Это
была широкая аллея, с обеих сторон обсаженная громадными липами, из-за стволов которых выглядывали разные монастырские постройки:
академия, крохотные церкви, с лежащими
в них под спудом мощами, колодцы с целебной водой и т. п.
В этом кружке
были В.А. Кожевников, друг Н. Федорова и автор главной книги о нем, человек необъятной учености, Ф.Д. Самарин, Б. Мансуров, осколки старого славянофильства, ректор Московской духовной
академии епископ Федор, аскетического типа.
Значение Вольной
академии духовной культуры
было в том, что
в эти тяжелые годы она
была, кажется, единственным местом,
в котором мысль протекала свободно и ставились проблемы, стоявшие на высоте качественной культуры.
Религиозно-философская
академия была перенесена
в Париж, и тут ее деятельность расширилась.
Интересно, что, когда меня высылали из советской России, мне сказал любопытную фразу мягкий и сравнительно культурный коммунист К. Он
был председателем
Академии художественных наук, членом которой я
был. «
В Кремле надеются, что, попав
в Западную Европу, вы поймете, на чьей стороне правда».
Я тогда уже пережил внутреннее потрясение, осмыслил для себя события и начал проявлять большую активность, читал много лекций, докладов, много писал, спорил,
был очень деятелен
в Союзе писателей, основал Вольную
академию духовной культуры.
В 1863 году
в Москве образовался кружок молодежи, постановившей бороться активно с правительством. Это
были студенты университета и Сельскохозяйственной
академии.
В 1865 году, когда число участников увеличилось, кружок получил название «Организация».
Были в среде профессоров духовных
академий и совсем неверующие.
Но постепенно он делался все более и более консервативным и
в профессуре Московской духовной
академии был представителем правого крыла.
Вначале профессор Артиллерийской
академии, он провел значительную часть жизни
в эмиграции и
был идейным руководителем революционного движения 70-х годов.
Я положил умереть
в Павловске, на восходе солнца и сойдя
в парк, чтобы не обеспокоить никого на даче. Мое «Объяснение» достаточно объяснит всё дело полиции. Охотники до психологии и те, кому надо, могут вывести из него всё, что им
будет угодно. Я бы не желал, однако ж, чтоб эта рукопись предана
была гласности. Прошу князя сохранить экземпляр у себя и сообщить другой экземпляр Аглае Ивановне Епанчиной. Такова моя воля. Завещаю мой скелет
в Медицинскую
академию для научной пользы.
— Послушайте, господин Терентьев, — сказал вдруг Птицын, простившись с князем и протягивая руку Ипполиту, — вы, кажется,
в своей тетрадке говорите про ваш скелет и завещаете его
Академии? Это вы про ваш скелет, собственный ваш, то
есть ваши кости завещаете?
Он
был возвращен
в «
академию» уже французским комиссаром и должен
был помириться с неизбежною судьбой.
Боже мой, как это
было давно, и из всей «
академии»
в живых оставались только двое: он, Петька Жигаль, да еще Сидор Карпыч.
— Православие должно
было быть чище, — говорил он ему своим увлекающим тоном, — потому что христианство
в нем поступило
в академию к кротким философам и ученым, а
в Риме взяли его
в руки себе римские всадники.
— Господин Сперанский, как, может
быть, небезызвестно вам, первый возымел мысль о сем училище, с тем намерением, чтобы господа семинаристы, по окончании своего курса наук
в академии, поступали
в оное для изучения юриспруденции и, так как они и без того уже имели ученую степень, а также и число лет достаточное, то чтобы сообразно с сим и получали высший чин — 9-го класса; но богатые аристократы и дворянство наше позарились на сие и захватили себе…
Вы скажите матери, что я не больше пяти лет
буду ей
в тягость и что, по выходе из
академии, не только не обращусь к ней за помощью, но, пожалуй, даже возвращу все ее траты на меня.
— Они хотят извратить характер женщины — excusez du peu! [подумать только! (франц.)] Представь себе, что они достигнут своей цели, что все женщины вдруг разбредутся по
академиям, по университетам, по окружным судам… что тогда
будет? OЫ sera le plaisir de la vie? [
В чем
будет радость жизни? (франц.)] Что станется с нами? с тобой, со мной, которые не можем существовать без того, чтоб не баловатьженщину?
И
был бы он малый с деньгами, обзавелся бы домком, женился бы и вечером, возвратясь из суда, говорил бы:"А я сегодня, душенька, Языкова подкузьмил: он —
в обморок, а я, не
будь глуп, да выкликать начал!"И вдруг, вместо всего этого, — хочу
в Медицинскую
академию!
Потом
пили за здоровье Николаева и за успех его на будущей службе
в генеральном штабе,
пили в таком духе, точно никогда и никто не сомневался, что ему действительно удастся наконец поступить
в академию. Потом, по предложению Шурочки,
выпили довольно вяло за именинника Ромашова;
пили за присутствующих дам и за всех присутствующих, и за всех вообще дам, и за славу знамен родного полка, и за непобедимую русскую армию…
Николаев сидел спиной к ним, у стола, заваленного книгами, атласами и чертежами. Он
в этом году должен
был держать экзамен
в академию генерального штаба и весь год упорно, без отдыха готовился к нему. Это
был уж третий экзамен, так как два года подряд он проваливался.
Что бы там ни
было, но он поступит
в академию.