Неточные совпадения
Правда, что легкость и ошибочность этого представления
о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не
думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту
думал, что в его душе живет
Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так
думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
— Из Брянска попал в Тулу. Там есть серьезные ребята. А ну-ко,
думаю, зайду к Толстому? Зашел. Поспорили
о евангельских мечах. Толстой сражался тем тупым мечом, который
Христос приказал сунуть в ножны. А я — тем,
о котором было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим, как воздух. По отношению к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы друг другу.
Как будто они впервые услыхали эту весть, и Самгин не мог не
подумать, что раньше радость
о Христе принималась им как смешное лицемерие, а вот сейчас он почему-то не чувствует ничего смешного и лицемерного, а даже и сам небывало растроган, обрадован.
— Понимаю-с! — прервал его старик очень строгим восклицанием. — Да-с,
о республике! И даже —
о социализме, на котором сам Иисус
Христос голову… то есть который и
Христу, сыну бога нашего, не удался, как это доказано. А вы что
думаете об этом, смею спросить?
— Только
подумаем, любезные сестры и братья,
о себе,
о своей жизни,
о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем страдать
Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
Но я, в сущности, всегда
думал, что монашеская аскеза, особенно сирийского типа, есть искажение учения
Христа, есть монофизитство, она находится в противоречии с откровением
о Богочеловечности.
«Страшно
подумать, что Соловьев, столь много писавший
о христианстве, ни одним словом не обнаружил чувство
Христа» [См.: Тареев.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном
Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и
подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Анфиса Егоровна сложила Нюрочкины пальчики в двуперстие и заставила молиться вместе с собой, отбивая поклоны по лестовке, которую называла «
Христовою лесенкой». Потом она сама уложила Нюрочку, посидела у ней на кроватке, перекрестила на ночь несколько раз и велела спать. Нюрочке вдруг сделалось как-то особенно тепло, и она
подумала о своей матери, которую помнила как во сне.
—
Думала я
о своей жизни — господи Иисусе
Христе!
Первое недоразумение
о неисполнимости учения состоит в том, что люди общественного жизнепонимания, не понимая того способа, которым руководит людей христианское учение, и принимая христианское указание совершенства за правила, определяющие жизнь,
думают и говорят, что следование учению
Христа невозможно, потому что полное исполнение требований этого учения уничтожает жизнь.
Ученым людям заповедь непротивления злу насилием кажется преувеличением и даже неразумием. Если откинуть ее, то будет гораздо лучше,
думают они, не замечая того, что они толкуют вовсе не об учении
Христа, а
о том, что им представляется таковым.
— Что вы!
Христос с вами! — смягчился батюшка, — я ведь для вашей же пользы! Вижу, что ни в чем благопоспешения нет,
думаю: кому же, как не пастырю,
о сем предстательствовать!
Сидим себе, беседуем, как у
Христа за пазухой, а
о том и не
думаем, что от нас на той стороне городские огни виднеются, стало быть, и наш огонь из городу тоже видать. Вот ведь до чего наш брат порой беспечен бывает: по горам шли, тайгой, так и то всякого шороху пугались, а тут против самого города огонь развели и беседуем себе, будто так оно и следует.
Колёса жалобно скрипели, вилась пыль, дед, тряся головой, не переставая кашлял, а Лёнька
думал о том, что вот сейчас приедут они в станицу и нужно будет гнусавым голосом петь под окнами: «Господи, Иисусе
Христе»…
Горчаков ехал и
думал о том, что нет лучше и веселее праздника, как
Христово воскресенье.
Христу рассказали
о погибели галилеян, убитых Пилатом, и он говорит: «
Думали ли вы, что галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали?
Федоров все время
думает о воскрешении Лазаря, а не
о воскресении
Христа, об оживлении трупа, первоначально разложившегося, но вновь воссозданного средствами науки, а не
о воскресении тела духовного, прославленного и преображенного.
Для всякого,
думаю, понятно, что сие разуметь должно, не относя к первообразу, ибо
о Христе Иисусе, как говорит Апостол, несть мужеский пол, ни женский.
— Что вы
думаете, сын мой,
о той единственно истинной вере, которую завещал народам Иисус
Христос через апостола Петра и в лоне которой только и могут люди спасти свои души?
«
Христос говорит, что есть верный мирской расчет не заботиться
о жизни мира… Он учит тому, как нам избавиться от наших несчастий и жить счастливо…
Христос учит людей не делать глупостей…
Христос и не
думает призывать нас к жертве, он, напротив, учит нас не делать того, что хуже, а делать то, что лучше для нас здесь в этой жизни».
Когда сотни за сотнями перелистываешь страницы религиозных писаний Толстого,
думаешь: все учение
Христа полно изложено в одной маленькой книжечке, да и то наполовину заполненной повторениями и рассказами
о всяких чудесах.
— Полно, что ты,
Христос с тобой, Лукерья Савишна! Разве на свадьбе
о похоронах
думают? — закричали все девицы, всплеснув руками.
— Полно, что ты,
Христос с тобою, Лукерья Савишна! Разве на свадьбе
о похоронах
думают? — вскричали все девицы, всплеснув руками.
— Делал и делаю я различно по времени, — отвечал дьявол в мантии. — В старину я внушал людям, что самое важное для них — это знать подробности об отношении между собою лиц троицы,
о происхождении
Христа, об естествах его,
о свойстве бога и т. п. И они много и длинно рассуждали, доказывали, спорили и сердились. И эти рассуждения так занимали их, что они вовсе не
думали о том, как им жить. А не
думая о том, как им жить им и не нужно было знать того, что говорил им их учитель
о жизни.
— Я
думаю… — начал, наконец, с расстановкою патер, — что всеблагое провидение в непременной заботе своей
о торжестве единой истиной
Христовой и апостольской римско-католической церкви, дает нам в руки еще одно лишнее оружие для борьбы с схизматиками…
Не могут не видеть потому, что то учение
Христа о любви к врагам, которое так старательно скрывалось и скрывается людьми, живущими насилием, — хотя и не вполне, в полном и истинном его значении, а некоторыми частными проявлениями, но все-таки проникло уже в сознание людей христианского мира и
думаю, что не ошибаюсь, — особенно живо воспринято было простым рабочим русским народом, который теперь так усердно развращается правительством.
Но, может быть,
думал я,
Христос не имел дела с человеческими судами и не
думал о них.
Вот на этом-то понятии
о жизни и основывает
Христос свое учение
о жизни истинной или вечной, которую он противуполагает жизни личной и смертной. «Исследуйте писания», говорит
Христос евреям (Иоан. V, 39), «ибо вы через них
думаете иметь жизнь вечную».
Так говорят обыкновенно и так
думал и я, пока не освободился вполне от церковного учения, и потому не понимал учения
Христа о жизни во всем его значении.
Ведь не могут же русские люди нашего времени — я
думаю, что не ошибаясь скажу, чующие уже, хотя и в неясном виде, сущность истинного учения
Христа, — серьезно верить в то, что призвание человека в этом мире состоит в том, чтобы данный ему короткий промежуток времени между рождением и смертью употребить на то, чтобы говорить речи в палатах или собраниях товарищей социалистов или в судах, судить своих ближних, ловить, запирать, убивать их, или кидать в них бомбы, или отбирать у них земли, или заботиться
о том, чтобы Финляндия, Индия, Польша, Корея были бы присоединены к тому, что называется Россией, Англией, Пруссией, Японией, или
о том, чтобы освободить насилием эти земли и быть для того готовым к массовым убийствам друг друга.
Но возражение против учения
Христа о том, что оно хорошо, но неисполнимо, делают не одни верующие, его делают и неверующие, такие люди, которые не верят или
думают, что не верят в догмат грехопадения и искупления.
— Давно, — говорит, — у него где-то сына, что ли, в набор было взяли, да что-то такое тонул он, да крокодил его кусал, а потом с наемщиком у него вышло, что принять его не могли, пока киевский Филарет благословил, чтобы ему лоб забрить; ну а сынишка-то сам собою после вскоре умер, заморили его, говорят, ставщики, и жена померла, а сам он — этот человек —
подумавши был в состоянии и… «надо, говорит, мне больше не
о земном
думать, а
о небесном, потому самое лучшее, говорит, разрешиться и со
Христом быть…»
Стало быть,
Христос думал о тех судах человеческих, которые должны были засудить его и его учеников, и засуждавшие и засуждающие миллионы людей.
Первое, что поразило меня, когда я понял заповедь
о непротивлении злу в ее прямом значении, было то, что суды человеческие не только не сходятся с нею, но прямо противны ей, противны и смыслу всего учения, и что поэтому
Христос, если
подумал о судах, то должен был отрицать их.
Луки XIII, 1—5.
Христу рассказали
о погибели галилеян, убитых Пилатом. И он говорит: «
Думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибнете. Или
думаете, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибнете».
Но, может быть по той связи, в которой находятся с другими слова: не судите и не осуждайте, видно, что в этом месте
Христос, говоря: не судите, не
думал о судах человеческих?
Католический проповедник в таком случае схитрил бы как они в Китае хитрили: положил бы Будде к ногам крестик, да и кланялся и, ассимилировав и
Христа и Будду, кичился бы успехом, а другой новатор втолковал бы такого
Христа, что в него и верить нечего, а только…
думай о нем благопристойно и — хорош будешь.