Неточные совпадения
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего
другого не подразумевали под ними и что они, ничего не
объясняя, только отрицали те вопросы, без ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно
другие, не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души и т. п.
Услыхав с
другой стороны подъезда шаги, всходившие на лестницу, обер-кельнер обернулся и, увидав русского графа, занимавшего у них лучшие комнаты, почтительно вынул руки из карманов и, наклонившись,
объяснил, что курьер был и что дело с наймом палаццо состоялось.
Для чего она сказала это, чего она за секунду не думала, она никак бы не могла
объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко многим
другим, она не умела бы
объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
Теперь я должен несколько
объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его
другом: коварная нескромность истинного
друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
— Спутать, спутать, — и ничего больше, — отвечал философ, — ввести в это дело посторонние,
другие обстоятельства, которые запутали <бы> сюда и
других, сделать сложным — и ничего больше. И там пусть приезжий петербургский чиновник разбирает. Пусть разбирает, пусть его разбирает! — повторил он, смотря с необыкновенным удовольствием в глаза Чичикову, как смотрит учитель ученику, когда
объясняет ему заманчивое место из русской грамматики.
Дамы ухватились за руки, поцеловались и вскрикнули, как вскрикивают институтки, встретившиеся вскоре после выпуска, когда маменьки еще не успели
объяснить им, что отец у одной беднее и ниже чином, нежели у
другой.
Ведь если захотеть, то все это, говорю, до последней черты можно в
другую сторону
объяснить, даже еще натуральнее выйдет.
— Гм. Стало быть, всего только и есть оправдания, что тузили
друг друга и хохотали. Положим, это сильное доказательство, но… Позволь теперь: как же ты сам-то весь факт
объясняешь? Находку серег чем
объясняешь, коли действительно он их так нашел, как показывает?
Слова Марьи Ивановны открыли мне глаза и
объяснили мне многое. Я понял упорное злоречие, которым Швабрин ее преследовал. Вероятно, замечал он нашу взаимную склонность и старался отвлечь нас
друг от
друга. Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне еще более гнусными, когда, вместо грубой и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету. Желание наказать дерзкого злоязычника сделалось во мне еще сильнее, и я с нетерпением стал ожидать удобного случая.
— Это совершенно
другой вопрос. Мне вовсе не приходится
объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться. Я хочу только сказать, что аристократизм — принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди. Я говорил это Аркадию на
другой день его приезда и повторяю теперь вам. Не так ли, Николай?
Он учил старуху Премирову готовить яйца «по-бьернборгски»,
объяснял Спиваку различие подлинно народной песни от слащавых имитаций ее Цыгановым, Вельтманом и
другими; даже Кутузов спрашивал его...
Изредка она говорила с ним по вопросам религии, — говорила так же спокойно и самоуверенно, как обо всем
другом. Он знал, что ее еретическое отношение к православию не мешает ей посещать церковь, и
объяснял это тем, что нельзя же не ходить в церковь, торгуя церковной утварью. Ее интерес к религии казался ему не выше и не глубже интересов к литературе, за которой она внимательно следила. И всегда ее речи о религии начинались «между прочим», внезапно: говорит о чем-нибудь обыкновенном, будничном и вдруг...
Заметив, что взрослые всегда ждут от него чего-то, чего нет у
других детей, Клим старался, после вечернего чая, возможно больше посидеть со взрослыми у потока слов, из которого он черпал мудрость. Внимательно слушая бесконечные споры, он хорошо научился выхватывать слова, которые особенно царапали его слух, а потом спрашивал отца о значении этих слов. Иван Самгин с радостью
объяснял, что такое мизантроп, радикал, атеист, культуртрегер, а
объяснив и лаская сына, хвалил его...
Соседями аккомпаниатора сидели с левой руки — «последний классик» и комическая актриса, по правую — огромный толстый поэт. Самгин вспомнил, что этот тяжелый парень еще до 905 года одобрил в сонете известный, но никем до него не одобряемый, поступок Иуды из Кариота. Память механически подсказала Иудино дело Азефа и
другие акты политического предательства. И так же механически подумалось, что в XX веке Иуда весьма часто является героем поэзии и прозы, — героем, которого
объясняют и оправдывают.
— Не твое дело, — сказал один, похожий на Вараксина, а
другой, с лицом старого солдата, миролюбиво
объяснил...
— Можно
объяснить самоубийством, — ласково предложил один из офицеров, а
другой спросил...
— Позови. Глухая, — вполголоса
объяснила Марина, вводя Самгина в небольшую очень светлую комнату. Таких комнат было три, и Марина сказала, что одна из них — приемная,
другая — кабинет, за ним — спальня.
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на
другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник
объяснил, что картина названа: «В руки твои предаю дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
— Он у меня с норовом, вроде киргизской лошади, — весело
объяснил Трифонов. — А вот
другой, «Казачка», тот — не шутит! Стрела.
Может быть, даже это чувство было в противоречии с собственным взглядом Захара на личность Обломова, может быть, изучение характера барина внушало
другие убеждения Захару. Вероятно, Захар, если б ему
объяснили о степени привязанности его к Илье Ильичу, стал бы оспаривать это.
Она не думала, не сознавала ничего этого, но если б кто
другой вздумал уследить и
объяснить впечатление, сделанное на ее душу появлением в ее жизни Обломова, тот бы должен был
объяснить его так, а не иначе.
— Она вам доверяет, стало быть, вы можете
объяснить ей, как дико противиться счастью. Ведь она не найдет его там, у себя… Вы посоветовали бы ей не мучать себя и
другого и постарались бы поколебать эту бабушкину мораль… Притом я предлагаю ей…
Но как вы удостоиваете меня особой дружбы, то
объяснили бы ласково, с добротой, чтоб позолотить это нет, что вы любите
другого, — вот и все.
— Иные — да. Он
объяснял мне содержание некоторых писателей.
Других я читала одна или со священником, мужем Наташи…
Глядя на нее, заплакал и Викентьев, не от горя, а потому,
объяснял он, что не может не заплакать, когда плачут
другие, и не смеяться тоже не может, когда смеются около него. Марфенька поглядела на него сквозь слезы и вдруг перестала плакать.
— Тогда только, — продолжал он, стараясь
объяснить себе смысл ее лица, — в этом во всем и есть значение, тогда это и роскошь, и счастье. Боже мой, какое счастье! Есть ли у вас здесь такой двойник, — это
другое сердце,
другой ум,
другая душа, и поделились ли вы с ним, взамен взятого у него, своей душой и своими мыслями!.. Есть ли?
Он тихо, почти машинально, опять коснулся глаз: они стали более жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около глаз, опять задумчиво мешал краски и провел в глазу какую-то черту, поставил нечаянно точку, как учитель некогда в школе поставил на его безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам
объяснить не мог, в
другом глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему из них.
И уйдешь, не
объяснив ничего, но уйдешь в каком-то чаду раздумья и на
другой день жадно читаешь опять.
Ученые с улыбкой посматривали на нас и
друг на
друга, наконец
объяснили нам, что они не видали ни одной птицы и что, конечно, мы так себе думаем, что если уж заехали в Африку, так надо и птиц видеть.
Другое же дело, отдача земли крестьянам, было не так близко ее сердцу; но муж ее очень возмущался этим и требовал от нее воздействия на брата. Игнатий Никифорович говорил, что такой поступок есть верх неосновательности, легкомыслия и гордости, что
объяснить такой поступок, если есть какая-нибудь возможность
объяснить его, можно только желанием выделиться, похвастаться, вызвать о себе разговоры.
— Между прочим, вероятно, буду торговать и мукой, — с улыбкой отвечал Привалов, чувствуя, что пол точно уходит у него из-под ног. — Мне хотелось бы
объяснить вам, почему я именно думаю заняться этим, а не чем-нибудь
другим.
— Это твоей бабушки сарафан-то, —
объяснила Марья Степановна. — Павел Михайлыч, когда в Москву ездил, так привез материю… Нынче уж нет таких материй, — с тяжелым вздохом прибавила старушка, расправляя рукой складку на сарафане. — Нынче ваши дамы сошьют платье, два раза наденут — и подавай новое. Материи
другие пошли, и люди не такие, как прежде.
— Этот зал стоит совершенно пустой, —
объяснял Ляховский, — да и что с ним делать в уездном городишке. Но сохранять его в настоящем виде — это очень и очень дорого стоит. Я могу вам представить несколько цифр. Не желаете? В
другой раз когда-нибудь.
Но помимо логической слабости такого ответа, он нисколько не оправдывает и не
объясняет исключительного значения марксизма, выделяемого из всех
других относительных истин.
— Он едет в Москву, а вы вскрикнули, что рады, — это вы нарочно вскрикнули! А потом тотчас стали
объяснять, что вы не тому рады, а что, напротив, жалеете, что… теряете
друга, но и это вы нарочно сыграли… как на театре в комедии сыграли!..
А дело именно в том, что вы еще не изволили нам
объяснить, хотя мы и спрашивали: для чего первоначально сделали такое разделение в этих трех тысячах, то есть одну половину прокутили, а
другую припрятали?
Видя меня сидящим за работой в то время, когда
другие спят, китайцы
объяснили это по-своему.
Нигде на земле нет
другого растения, вокруг которого сгруппировалось бы столько легенд и сказаний. Под влиянием литературы или под влиянием рассказов китайцев, не знаю почему, но я тоже почувствовал благоговение к этому невзрачному представителю аралиевых. Я встал на колени, чтобы ближе рассмотреть его. Старик
объяснил это по-своему: он думал, что я молюсь. С этой минуты я совсем расположил его в свою пользу.
Жюли стала
объяснять выгоды: вы избавитесь от преследований матери, вам грозит опасность быть проданной, он не зол, а только недалек, недалекий и незлой муж лучше всякого
другого для умной женщины с характером, вы будете госпожею в доме.
Он согласен, и на его лице восторг от легкости условий, но Жюли не смягчается ничем, и все тянет, и все
объясняет… «первое — нужно для нее, второе — также для нее, но еще более для вас: я отложу ужин на неделю, потом еще на неделю, и дело забудется; но вы поймете, что
другие забудут его только в том случае, когда вы не будете напоминать о нем каким бы то ни было словом о молодой особе, о которой» и т. д.
А Вера Павловна чувствовала едва ли не самую приятную из всех своих радостей от мастерской, когда
объясняла кому-нибудь, что весь этот порядок устроен и держится самими девушками; этими объяснениями она старалась убедить саму себя в том, что ей хотелось думать: что мастерская могла бы идти без нее, что могут явиться совершенно самостоятельно
другие такие же мастерские и даже почему же нет? вот было бы хорошо! — это было бы лучше всего! — даже без всякого руководства со стороны кого-нибудь не из разряда швей, а исключительно мыслью и уменьем самих швей: это была самая любимая мечта Веры Павловны.
Да хоть и не
объясняли бы, сама сообразит: «ты, мой
друг, для меня вот от чего отказался, от карьеры, которой ждал», — ну, положим, не денег, — этого не взведут на меня ни приятели, ни она сама, — ну, хоть и то хорошо, что не будет думать, что «он для меня остался в бедности, когда без меня был бы богат».
— Случай! Сколько хотите случаев
объясняйте случаем; но когда случаи многочисленны, вы знаете, кроме случайности, которая производит часть их, должна быть и какая-нибудь общая причина, от которой происходит
другая часть. Здесь нельзя предположить никакой
другой общей причины, кроме моего объяснения: здравость выбора от силы и проницательности ума.
Но внимание всех уже оставило их, оно обращено на осетрину; ее
объясняет сам Щепкин, изучивший мясо современных рыб больше, чем Агассис — кости допотопных. Боткин взглянул на осетра, прищурил глаза и тихо покачал головой, не из боку в бок, а склоняясь; один Кетчер, равнодушный по принципу к величиям мира сего, закурил трубку и говорит о
другом.
Этого я не мог вынести, и отчаянный бой закипел между нами. Размолвка наша действовала на
других; круг распадался на два стана. Бакунин хотел примирить,
объяснить, заговорить, но настоящего мира не было. Белинский, раздраженный и недовольный, уехал в Петербург и оттуда дал по нас последний яростный залп в статье, которую так и назвал «Бородинской годовщиной».
Ветреный старичок Палмерстон в одной и быстрый пилигрим Кларендон в
другой палате все
объясняли по чистой совести.
Huissier повел меня в
другую комнату. Там я написал Карлье, что желаю его видеть, чтоб
объяснить ему, почему мне надобно отсрочить мой отъезд.
Я собирался на
другой день продать лошадь и всякую дрянь, как вдруг явился полицмейстер с приказом выехать в продолжение двадцати четырех часов. Я
объяснил ему, что губернатор дал мне отсрочку. Полицмейстер показал бумагу, в которой действительно было ему предписано выпроводить меня в двадцать четыре часа. Бумага была подписана в самый тот день, следовательно, после разговора со мною.
Я
объяснял уже, что верно и то и
другое мнение.
Мы выходили, покорные судьбе, что-то писали, подымаясь на цыпочки, и что-то
объясняли друг другу.