В новых литературах, там, где не было
древних форм, признавал только одну высокую поэзию, а тривиального, вседневного не любил; любил Данте, Мильтона, усиливался прочесть Клопштока — и не мог. Шекспиру удивлялся, но не любил его; любил Гете, но не романтика Гете, а классика, наслаждался римскими элегиями и путешествиями по Италии больше, нежели Фаустом, Вильгельма Мейстера не признавал, но знал почти наизусть Прометея и Тасса.
Неточные совпадения
— Социализм, по его идее,
древняя, варварская
форма угнетения личности. — Он кричал, подвывая на высоких нотах, взбрасывал голову, прямые пряди черных волос обнажали на секунду угловатый лоб, затем падали на уши, на щеки, лицо становилось узеньким, трепетали губы, дрожал подбородок, но все-таки Самгин видел в этой маленькой тощей фигурке нечто игрушечное и комическое.
Он любил жену свою, как любят воздух и тепло. Мало того, он, погруженный в созерцание жизни
древних, в их мысль и искусство, умудрился видеть и любить в ней какой-то блеск и колорит древности, античность
формы.
Здешние
древние диваны и стулья переходят из дома в дом, не меняя
формы; по ним делают и новую мебель.
Не дано человечеству, оставаясь в старом зле и
древней тьме, избежать имманентных последствий в
форме ужасов войны.
У людей с
древних времен была потребность в религиозной санкции власти, которая иногда принимала
формы таинства помазания.
Остается неясным, почему же гносеология Лосского должна повести к «онтологии
древних или новейших рационалистов», а не к особой
форме материализма?
— Приказала баушка Лукерья долго жить, — заметил он, здороваясь с Марьей. — Главная причина — без покаяния старушка окончание приняла. Весьма жаль… А промежду протчим, очень
древняя старушка была, пора костям и на покой, кабы только по всей
форме это самое дело вышло.
Я открыл тяжелую, скрипучую, непрозрачную дверь — и мы в мрачном, беспорядочном помещении (это называлось у них «квартира»). Тот самый, странный, «королевский» музыкальный инструмент — и дикая, неорганизованная, сумасшедшая, как тогдашняя музыка, пестрота красок и
форм. Белая плоскость вверху; темно-синие стены; красные, зеленые, оранжевые переплеты
древних книг; желтая бронза — канделябры, статуя Будды; исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни в какие уравнения линии мебели.
Мы достаточно уже имеем чистых
форм истины в религиях и мифологиях, в гностических и мистических системах философии, как
древних, так и новейших.
Из них, напротив, видно, что
древняя Русь, истощая все свои силы для поддержания старого порядка, выказывала, однако, только совершенное свое бессилие и не могла ничего сделать, кроме временного поддержания внешней
формы.
Древний мир поставил внешнее на одну доску с внутренним — так оно и есть в природе, но не так в истине — дух господствует над
формой.
В дальнейшем изложении, впрочем, и Любослов приближается к тому же, доказывая, что славянский
древнее латинского, потому что в латинском есть suadeo как одно слово, а у нас оно является в своих корнях — с + вет, равно как слово donee = до + неле, solidus = со + лит (как бы слитой), и пр., и потому, что у нас есть первоначальные
формы слов, которые в латинском являются в
форме уже распространенной, например, око = oculus, небо = nebula, грач = graculus и пр.
Одним словом, он пошел по следам
древних волокит и действовал по
форме, классически.
Форму общего очерка, а не отдельных, отрывочных заметок на г. Жербцова мы выбрали потому, что хотели обратить свое опровержение не лично на г. Жеребцова, которого книга уж слишком нелепа, а вообще на те мнения о
древней Руси, которых он считает себя поборником.
И таких предписаний, — исходящих как бы от самой природы и от знающего тайны ее знахаря, строгих и точных, совершенно напоминающих по
форме своей нормы любого права и, однако, столь отличных от них по существу, — так много записано и рассеяно в устном предании, что приходится считаться с этим
древним и вечно юным правом, отводить ему почетное место, помнить, что забывать и изгонять народную обрядность — значит навсегда отказаться понять и узнать народ.
Восток, как это известно, является частью преобладания начал эмоциональных, чувственных над началами интеллекта, разума: он предпочитает исследованию — умозрение, научной гипотезе — метафизический догмат. Европеец — вождь и хозяин своей мысли; человек Востока — раб и слуга своей фантазии. Этот
древний человек был творцом большинства религий, основоположником наиболее мрачной метафизики; он чувствует, но не изучает, и его способность объединять свой опыт в научные
формы — сравнительно ничтожна.
Он имеет, стало быть, известный образ и
форму, но все-таки не позволяет себя (в своем подлиннейшем существе) распознать настолько, что он есть нечто в таком роде, как старец старцев,
древний древних, сокровенный сокровенных.
В книге тайны передается: «
Древний древних, Сокровенный сокровенных, имеет известный образ и
форму и постольку позволяет себя (до известной степени) распознавать.
Само озеро имеет неправильно округленную
форму, суженную с севера и расширяющуюся на юге, с небольшим заливом с западной стороны.
Древний его берег восточный. В недавнем прошлом (в геологическом смысле)!
Смертная казнь есть
древний инстинкт кровавой мести и человеческих жертвоприношений, принявший цивилизованные государственно-правовые
формы.
Однажды и в истории человеческой культуры было явлено что-то эдемское — в культуре
Древней Греции, в ее прекрасных
формах.
Мне надо было брать два билета — по двум курсам, и их содержание до сих пор чрезвычайно отчетливо сохранилось в моей памяти:"О давности в уголовных делах", и о той
форме суда присяжных в
древнем Риме, которая известна была под именем"Questiones perpetuae".
Древний еврейский хилиазм в секуляризованной
форме вновь повторяется в поздний час истории.
Этот нигилизм глубоко заложен в русском народе и обнаруживается в ужасных
формах, когда в народе падает вера и меркнут
древние святыни под напором нахлынувшего на него полупросвещения.