Неточные совпадения
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей
дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так,
право, обрадовалась, что не могла говорить.
По
правую сторону его жена и
дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего.
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его
права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность
дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
— Он сказал, что страдает за тебя и зa себя. Может быть, ты скажешь, что это эгоизм, но такой законный и благородный эгоизм! Ему хочется, во-первых, узаконить свою
дочь и быть твоим мужем, иметь
право на тебя.
На старшую
дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был
прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог весть какого кавалерийского полка, и обвенчалась с ним где-то наскоро в деревенской церкви, зная, что отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки.
Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного на
правое колено, а другого на левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но
дочери решительно ничего не дал; с тем и уехала Александра Степановна.
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о
праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но главное, был припасен с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья
дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
— Там есть спорный участок,
право Туробоева на владение коим оспаривается теткой невесты моей Алины Марковны Телепневой, подруги
дочери вашей…
— А так!.. Без языка, и
правая половина вся отнялась… Этакая беда, подумаешь, стряслась!.. Дочь-то только-только поправились, а тут и сам свернулся… И дохтура с собой привезли, Бориса Григорьича. Вы бы съездили его проведать, Сергей Александрыч!
Мы уже сказали, что старшая
дочь Агриппины Филипьевны была замужем за Половодовым; следующая за нею по летам, Алла, вступила уже в тот цветущий возраст, когда ей неприлично было оставаться в недрах муравейника, и она была переведена в спальню maman, где и жила на
правах совсем взрослой барышни.
У него все время, пока он тогда говорил, голос был такой слабый, ослабленный, и говорил он так скоро-скоро, все как-то хихикал таким смешком, или уже плакал…
право, он плакал, до того он был в восхищении… и про
дочерей своих говорил… и про место, что ему в другом городе дадут…
— Как низости? В какой низости? Это то, что она подслушивает за
дочерью, так это ее
право, а не низость, — вспыхнула Lise. — Будьте уверены, Алексей Федорович, что когда я сама буду матерью и у меня будет такая же
дочь, как я, то я непременно буду за нею подслушивать.
Он редко играл роль в домашней жизни. Но Марья Алексевна была строгая хранительница добрых преданий, и в таком парадном случае, как объявление
дочери о предложении, она назначила мужу ту почетную роль, какая по
праву принадлежит главе семейства и владыке. Павел Константиныч и Марья Алексевна уселись на диване, как на торжественнейшем месте, и послали Матрену просить барышню пожаловать к ним.
Сын его не разделял ни неудовольствия расчетливого помещика, ни восхищения самолюбивого англомана; он с нетерпением ожидал появления хозяйской
дочери, о которой много наслышался, и хотя сердце его, как нам известно, было уже занято, но молодая красавица всегда имела
право на его воображение.
Между матерью и
дочерью сразу пробежала черная кошка. Приехавши домой, сестрица прямо скрылась в свою комнату, наскоро разделась и, не простившись с матушкой, легла в постель, положив под подушку перчатку с
правой руки, к которой «он» прикасался.
— Ты у меня теперь в том роде, как секретарь, — шутил старик, любуясь умною
дочерью. —
Право… Другие-то бабы ведь ровнешенько ничего не понимают, а тебе до всего дело. Еще вот погоди, с Харченкой на подсудимую скамью попадешь.
Галактион слушал эту странную исповедь и сознавал, что Харитина
права. Да, он отнесся к ней по-звериному и, как настоящий зверь, схватил ее давеча. Ему сделалось ужасно совестно. Женатый человек, у самого две
дочери на руках, и вдруг кто-нибудь будет так-то по-звериному хватать его Милочку… У Галактиона даже пошла дрожь по спине при одной мысли о такой возможности. А чем же Харитина хуже других? Дома не у чего было жить, вот и выскочила замуж за первого встречного. Всегда так бывает.
— Устенька, вы уже большая девушка и поймете все, что я вам скажу… да. Вы знаете, как я всегда любил вас, — я не отделял вас от своей
дочери, но сейчас нам, кажется, придется расстаться. Дело в том, что болезнь Диди до известной степени заразительна, то есть она может передаться предрасположенному к подобным страданиям субъекту. Я не желаю и не имею
права рисковать вашим здоровьем. Скажу откровенно, мне очень тяжело расставаться, но заставляют обстоятельства.
Все зло происходит в семье оттого, что Русаков, боясь дать
дочери свободу мнения и
право распоряжаться своими поступками, стесняет ее мысль и чувство и делает из нее вечно несовершеннолетнюю, почти слабоумную девочку.
Он видит, что зло существует, и желает, чтобы его не было; но для этого прежде всего надо ему отстать от самодурства, расстаться с своими понятиями о сущности
прав своих над умом и волею
дочери; а это уже выше его сил, это недоступно даже его понятию… и вот он сваливает вину на других: то Арина Федотовна с заразой пришла, то просто — лукавый попутал.
А в конце изображается опять, как живая сила простых, патриархальных отношений берет верх над язвою современной полуобразованности, возвращает заблудшую
дочь в родительский дом и торжествует, в лице Бородкина, восстановляя ее естественные
права в кругу всех ей близких.
Затем стал говорить генерал Епанчин, в своем качестве отца, и говорил резонно, избегнул трогательного, упомянул только, что вполне признает ее
право на решение судьбы Афанасия Ивановича, ловко щегольнул собственным смирением, представив на вид, что судьба его
дочери, а может быть и двух других
дочерей, зависит теперь от ее же решения.
— Конечно, — на это есть суд, и вы, разумеется, в этом не виноваты. Суд разберет, имела ли Ольга Сергеевна
право лишить, по своему завещанию, одну
дочь законного наследства из родового отцовского имения. Но теперь дело и не в этом. Теперь я пришел к вам только затем, чтобы просить вас от имени Лизаветы Егоровны, как ее родственника и богатого капиталиста, ссудить ее, до раздела, небольшою суммою.
И когда пришел настоящий час, стало у молодой купецкой
дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась
дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на
правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
Вынимает он перстень зверя лесного, чуда морского из ларца кованого, надевает перстень на
правый мизинец меньшой любимой
дочери — и не стало ее в тое же минуточку, со всеми ее пожитками.
Санина точно что в бок кольнуло. Он вспомнил, что, разговаривая с г-жой Розелли и ее
дочерью о крепостном
праве, которое, по его словам, возбуждало в нем глубокое негодование, он неоднократно заверял их, что никогда и ни за что своих крестьян продавать не станет, ибо считает подобную продажу безнравственным делом.
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на
правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку
дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.
— Вы не имеете
права так бесчеловечно располагать счастием вашей
дочери! — воскликнул он и пошел было в соседнюю комнату.
— Право-ну! Да я… знаешь ли ты… когда я в департаменте служил, так за меня директор
дочь свою выдать хотел!
—
Право! — продолжал дьякон. — Вдруг начну, например, рассказывать, что прихожане ходили ко владыке просить, чтобы меня им в попы поставить, чего даже и сам не желаю; или в другой раз уверяю, будто губернское купечество меня в протодьяконы просят произвесть; а то… — Дьякон оглянулся по чулану и прошептал: — А то один раз брякнул, что будто я в юности был тайно обручен с консисторского секретаря
дочерью! То есть, я вам говорю, после я себя за это мало не убил, как мне эту мою продерзость стали рассказывать!
Саша мне
дочь по
праву, по закону, а эту я любовью моею себе
дочерью сделал.
Какую вы пользу извлекли из всех этих попечений, этих издержек — это другой вопрос; но я имел
право думать… мы с Анной Васильевной имели
право думать, что вы по крайней мере свято сохраните те правила нравственности, которые… которые мы вам, как нашей единственной
дочери… que nous vous avons inculques, которые мы вам внушили.
Авенариус приехал в третий раз и был вполне утешен состоянием здоровья Софьи Николавны. Он имел полное
право торжествовать и радоваться: он первый предложил питье кумыса и управлял ходом лечения. Он и прежде очень любил свою пациентку, а теперь, так счастливо возвратя ей здоровье, привязался к ней, как к
дочери.
Все гости, имевшие
право входить к Николаю Федорычу в кабинет, перебывали у него и поздравили со вступлением в брак его
дочери.
Он продолжал также избегать присутствия его
дочери, хотя имел
право и возможность безнаказанно появляться ей на глаза.
Прямому его сердцу противен был всякий низкий и злонамеренный поступок, а тут в поступке
дочери он еще видел нарушение своих
прав и власти.
Не знаю, но для всех было поразительно, что прежняя легкомысленная, равнодушная к брату девочка, не понимавшая и не признававшая его
прав и своих к нему обязанностей, имеющая теперь все причины к чувству неприязненному за оскорбление любимой бабушки, — вдруг сделалась не только привязанною сестрою, но горячею
дочерью, которая смотрела в глаза своему двоюродному брату, как нежно и давно любимому отцу, нежно и давно любящему свою
дочь…
И вдруг семейная сцена обрушилась на его голову:
дочь в истерике, жена в исступлении, разбитая тарелка на полу, у Марьи Степановны лица нет и
правая ручка как-то очень красна, — почти так же, как левая щека у Терешки.
Жесткая и отчасти надменная натура Негрова, часто вовсе без намерения, глубоко оскорбляла ее, а потом он оскорблял ее и с намерением, но вовсе не понимая, как важно влияние иного слова на душу, более нежную, нежели у его управителя, и как надобно было быть осторожным ему с беззащитной девушкой,
дочерью и не
дочерью, живущей у него по
праву и по благодеянию.
— Глаша! — сказал Негров. — Вот Дмитрий Яковлевич просит Любонькиной руки. Мы ее всегда воспитывали и держали, как
дочь родную, и имеем
право располагать ее рукою; ну, а все же не мешает с нею поговорить; это твое женское дело.
Вы считаете себя
правыми, и они тоже; они мучатся от этого за своих
дочерей, а вы вдвое, потому что эти
дочери у вас постоянно перед глазами.
На траве подле него сидела его
дочь; против нее возвышался кленовый гребень с тучным пучком льну, из которого тянула она левою рукою тонкую, дрожащую нитку, между тем как в
правой руке ее гудело и подпрыгивало веретено.
В какой-то повести Достоевского старик топчет ногами портрет своей любимой
дочери, потому что он перед нею не
прав, а вы гадко и пошловато посмеиваетесь над идеями добра и правды, потому что уже не в силах вернуться к ним.
— Да-с! А вы бы, если вы человек таких хороших правил, так не торопились бы до свадьбы-то в
права мужа вступать, так это лучше бы-с было, честнее. А и тебе, дуре, ништо, ништо, ништо, — оборотилась она к
дочери. — Рюмь, рюмь теперь, а вот, погоди немножко, как корсажи-то в платьях придется расставлять, так и совсем тебя будет прятать.
Графу казалось, что теперь он имел
право считать княгиню сильно склонною к самым живым в его пользу чувствам. Как человек солидный, имевший дело не с девочкою, а с женщиною, которой было под сорок, он не торопил ее более ясными признаниями: он был уверен, что все это непременно придет в свое время, когда княгиня поустроится с
дочерью.
Дело было в том, что в городе жила престарелая вдова купчиха, у которой были два сына и замужняя
дочь. Старушка имела неразделенный с детьми капитал и заветное
право разделить им детей, когда сама того пожелает. Но такое желание ей, по русскому купеческому обычаю, долго не приходило, а между тем в это время зять ее погорел.
Но как бы это ни было, ожидая
дочь, княгиня постоянно находилась в муках недовольства собою и во все это время была мрачна и, против своего обыкновения, даже настолько неприветлива, что не обратила на дьяконицу и Дон-Кихота того внимания, каким эти люди у нее всегда пользовались и на которое они, как надо бы думать, получили еще более
права после нового оригинального доказательства своей безграничной ей преданности.
—
Право, не знаю, но мне кажется, что я своей
дочери не обидела?
Кучумов. Какое ж он
право имел на вашу
дочь? Прикидывался, чай, что золотом осыплет? А теперь вышло, что самого корми. Знаете, он, должно быть, хапуга по природе. В нем, вероятно, подьяческой крови много! Он для чего место ищет? Чтоб взятки брать. Как же мне его рекомендовать! Он, пожалуй, осрамит меня, каналья.
Катя презирает жену и
дочь так же сильно, как те ее ненавидят. Едва ли можно в наше время говорить о
праве людей презирать друг друга. Но если стать на точку зрения Кати и признать такое
право существующим, то все-таки увидишь, что она имеет такое же
право презирать жену и Лизу, как те ее ненавидеть.