Неточные совпадения
Приблизительно через час
лодка дошла до него.
Мы
дошли до Льгова. И Владимир, и Ермолай, оба решили, что без
лодки охотиться было невозможно.
Я не помню, как
дошел я
до З. Не ноги меня несли, не
лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошел мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою любовь и мое счастье.
Еще в Императорской Гавани старик ороч И. М. Бизанка говорил мне, что около мыса Сюркум надо быть весьма осторожным и для плавания нужно выбирать тихую погоду. Такой же наказ дважды давали старики селения Дата сопровождавшим меня туземцам. Поэтому,
дойдя до бухты Аука, я предоставил орочам Копинке и Намуке самим ориентироваться и выбрать время для дальнейшего плавания на
лодках. Они все время поглядывали на море, смотрели на небо и по движению облаков старались угадать погоду.
Они
дошли до Москворецкого моста, ни слова не сказав друг с другом, и только когда сели в
лодку и поехали, Павел спросил Неведомова, как-то внимательно и грустно смотревшего на воду...
«Сие последнее известие основано им на предании, полученном в 1748 году от яикского войскового атамана Ильи Меркурьева, которого отец, Григорий, был также войсковым атаманом, жил сто лет, умер в 1741 году и слышал в молодости от столетней же бабки своей, что она, будучи лет двадцати от роду, знала очень старую татарку, по имени Гугниху, рассказывавшую ей следующее: «Во время Тамерлана один донской казак, по имени Василий Гугна, с 30 человеками товарищей из казаков же и одним татарином, удалился с Дона для грабежей на восток, сделал
лодки, пустился на оных в Каспийское море,
дошел до устья Урала и, найдя окрестности оного необитаемыми, поселился в них.
«А что, Алеша? знал я тебя малым дитей, братался с твоим родным батюшкой, хлеб-соль вместе водили — скажи мне, Алеша,
дойдешь ли без
лодки до берега, иль сгинешь ни за что, душу погубишь свою?» — «Не
дойду!» — «А ты, добрый человек, как случится, не ровен час, и тебе порой водицы испить,
дойдешь или нет?» — «Не
дойду; тут и конец моей душеньке, не сносить меня бурной реке!» — «Слушай же ты теперь, Катеринушка, жемчужина моя многоценная! помню я одну такую же ночь, только тогда не колыхалась волна, звезды сияли и месяц светил…
Вскоре, столпившись на той же площадке, они зажужжали и заспорили снова… Микеша угадал: ямская община, нравственно побежденная в лице патриарха, уже сдалась, станочники наметили старую
лодку с оборванным парусом, оценивали ее и разверстывали по душам этот непредвиденный расход… Станок, очевидно, спешил избавиться от человека, который
дошел до того, что уже не дорожит ничем и ничего не боится.
Лишь только они
дошли до полосы мелководья и
лодка царапнула килем по придонным камням, как нашедшая волна в мгновение ока перевернула их и выбросила на берег.
5 августа мы
дошли до впадения реки Аделами в Буту. Отсюда уже можно было плыть на
лодках. Мы решили долбить две улимагды. Нашли подходящие деревья, свалили их и оголили от коры. На изготовление
лодок ушло четверо суток.
К сумеркам
лодки наши
дошли до гольдского селения Найхин, расположенного около самого устья Анюя. На ночь мы устроились в туземной школе. После ужина казаки принесли свежей травы. Мы легли на полу с намерением соснуть, но комары никому не дали сомкнуть глаз
до рассвета.
Савушка
дошел до Улема и здесь решил дождаться ледохода, а затем с четырьмя орочами на двух
лодках итти нам на помощь.
Я хотел было итти
до самого вечера, но наши проводники сказали, что здесь надо ночевать непременно, потому что дальше два больших мыса далеко выдвигаются в море и на протяжении 30 километров приставать негде, и ночь застанет нас раньше, чем мы успеем
дойти до реки Адими. Доводы их были убедительны, я не стал противоречить и велел направить
лодки к устью реки Ниме.