Неточные совпадения
Она потупила свои очи; прекрасными снежными полукружьями надвинулись на них
веки, окраенные
длинными, как стрелы, ресницами.
Бердников хотел что-то сказать, но только свистнул сквозь зубы: коляску обогнал маленький плетеный шарабан, в нем сидела женщина в красном, рядом с нею, высунув
длинный язык, качала башкой большая собака в пестрой, гладкой шерсти, ее обрезанные уши торчали настороженно, над оскаленной пастью старчески опустились кровавые
веки, тускло блестели рыжие, каменные глаза.
Да где же это я в самом деле? кто кругом меня, с этими бритыми лбами, смуглыми, как у мумий, щеками, с поникшими головами и полуопущенными
веками, в
длинных, широких одеждах, неподвижные, едва шевелящие губами, из-за которых, с подавленными вздохами, вырываются неуловимые для нашего уха, глухие звуки?
Он по справедливости боится и зверя и птицы, и только ночью или по утренним и вечерним зарям выходит из своего дневного убежища, встает с логова; ночь для него совершенно заменяет день; в продолжение ее он бегает, ест и жирует, то есть резвится, и вообще исполняет все требования природы; с рассветом он выбирает укромное местечко, ложится и с открытыми глазами, по особенному устройству своих коротких
век, чутко дремлет до вечера, протянув по спине
длинные уши и беспрестанно моргая своею мордочкой, опушенной редкими, но довольно
длинными белыми усами.
Всю ночь громыхали по булыжным мостовым
длинные обозы отходников, заменявших тогда канализацию, но и с перенесением из Анненгофской рощи свалки нечистот к Сортировочной станции Московско-Казанской железной дороги все-таки еще в нее сливались нечистоты, и название «Анненгофская роща» было только в указателях Москвы и официальных сообщениях, — в народе ее знали испокон
века и до последних дней только под одним названием: «Говенная роща!»
Все черты бабы-яги, как ее изображает народный эпос, были налицо: худые щеки, втянутые внутрь, переходили внизу в острый,
длинный, дряблый подбородок, почти соприкасавшийся с висящим вниз носом; провалившийся беззубый рот беспрестанно двигался, точно пережевывая что-то; выцветшие, когда-то голубые глаза, холодные, круглые, выпуклые, с очень короткими красными
веками, глядели, точно глаза невиданной зловещей птицы.
Очень может быть, что этот старик не был ни строг, ни задумчив, но его красные
веки и
длинный, острый нос придавали его лицу строгое, сухое выражение, какое бывает у людей, привыкших думать всегда о серьезном и в одиночку.
— Ваш
век, можно думать,
длиннее Софьи Карловниного.
Когда Федосей, пройдя через сени, вступил в баню, то остановился пораженный смутным сожалением; его дикое и грубое сердце сжалось при виде таких прелестей и такого страдания: на полу сидела, или лучше сказать, лежала Ольга, преклонив голову на нижнюю ступень полкá и поддерживая ее правою рукою; ее небесные очи, полузакрытые
длинными шелковыми ресницами, были неподвижны, как очи мертвой, полны этой мрачной и таинственной поэзии, которую так нестройно, так обильно изливают взоры безумных; можно было тотчас заметить, что с давних пор ни одна алмазная слеза не прокатилась под этими атласными
веками, окруженными легкой коришневатой тенью: все ее слезы превратились в яд, который неумолимо грыз ее сердце; ржавчина грызет железо, а сердце 18-летней девушки так мягко, так нежно, так чисто, что каждое дыхание досады туманит его как стекло, каждое прикосновение судьбы оставляет на нем глубокие следы, как бедный пешеход оставляет свой след на золотистом дне ручья; ручей — это надежда; покуда она светла и жива, то в несколько мгновений следы изглажены; но если однажды надежда испарилась, вода утекла… то кому нужда до этих ничтожных следов, до этих незримых ран, покрытых одеждою приличий.
Юрий был так хорош!.. — именно таковые лица нравятся женщинам: что-то доброе и вместе буйное, пылкость без упрямства, веселость без насмешки; — он не был напудрен по обычаю того
века;
длинные русые волосы вились вокруг шеи; и голубые глаза не отражали свет, но, казалось, изливали его на всё, что им встречалось.
Не говорим о том, что мы до сих пор еще любим «умывать» природу, как любили наряжать ее в XVII
веке, — это завлекло бы нас в
длинные суждения о том, что такое «грязное» и до какой степени оно должно являться в произведениях искусства.
Много
веков прошло с той поры. Были царства и цари, и от них не осталось следа, как от ветра, пробежавшего над пустыней. Были
длинные беспощадные войны, после которых имена полководцев сияли в
веках, точно кровавые звезды, но время стерло даже самую память о них.
Здесь был Ванея — некогда царский палач, убийца Иоава, Адонии и Семея, — теперь главный начальник войска, невысокий, тучный старец с
длинной седой бородой; его выцветшие голубоватые глаза, окруженные красными, точно вывороченными
веками, глядели по-старчески тупо; рот был открыт и мокр, а мясистая красная нижняя губа бессильно свисала вниз; голова его была всегда потуплена и слегка дрожала.
В назначенный день тройка наша остановилась перед
длинным, соломою крытым, барским домом. Перекрыт ли дом соломою по ветхости деревянной крыши, или простоял он
век под нею — неизвестно.
В одежде этих людей, так чинно сидевших вокруг
длинного стола, уставленного серебром и фарфором, так же как в их понятиях, были перемешаны все
века.
Когда она села в карету, то отец ее начал
длинную диссертацию насчет молодых людей нынешнего
века.
Меркулов не хочет поддаваться сну, но временами что-то мягкое и властное приятно сжимает его голову; тогда
веки вдруг задрожат и сомкнутся с усталой резью, приторная истома сразу пропадает, и уже нет больше ни казармы, ни
длинной ночи, и на несколько секунд Меркулову легко и покойно до блаженства.
Знал я старца еле зрячего,
Он весь
век с сумой ходил
И про странника бродячего
Песню
длинную сложил.
Лиза была среднего роста, скорее полная, чем худая; глаза у ней были карие, небольшие, с легким темным оттенком на нижнем
веке;
длинная и русая коса.
Любимым его занятием в
длинные зимние вечера, по воскресеньям и другим праздничным дням, было мысленно переноситься в старинные, давно прошедшие
века…
Шабаш начинался: только что завывалы провыли свой первый сигнал, ворота задворка скрыпнули и из-под его темных навесов, мотая головой и хлопая
длинными ушами, выехал белый конь, покрытый широким белым веретьем, а на этом старом смирном коне сидела, как смерть худая, вдова Мавра с красными глазами без
век, в
длинном мертвецком саване и лыком подпоясанная.
Полуобнаженные женщины в
длинных рубахах, с расстегнутыми воротниками и лицами, размазанными мелом, кирпичом и сажей; густой желто-сизый дым пылающих головней и красных угольев, светящих из чугунков и корчажек, с которыми огромная толпа мужиков ворвалась в дом, и среди этого дыма коровий череп на шесте, неизвестно для чего сюда попавший, и тощая вдова в саване и с глазами без
век; а на земле труп с распростертыми окоченевшими руками, и тут же суетящиеся и не знающие, что делать, гости.
По
длинным доскам коридора,
Лишь девять пробьет на часах,
Наш Церни высокий несется,
Несется на
длинных ногах.
Не гнутся высокие ноги,
На них сапоги не скрипят,
И молча в открытые
векиСердитые очи глядят.
Я видел, как белый вождь принял из рук Шамиля его саблю… кривую,
длинную, изрубившую на своем
веку немало урусов.
На лицо его падало довольно свету из окна передней, — лицо моложаво-обрюзглое, овальное, бритое, кроме
длинных и тонких усов; что-то актерское было в этом лице, в глазах с опухлыми
веками, в прямом коротком носе, в гримасе рта. Он один во всем городе вставлял в левый глаз монокль. Темно-русые волосы заметно редели на голове.
Почему-то не взлюбил меня один из одноклассников — Шенрок Максимилиан, очень худой и
длинный, с красными
веками и скользкой, увилистой улыбкой.
Против Воскресенских ворот справлялось торжество — «Московский» трактир праздновал открытие своей новой залы. На том месте, где еще три года назад доживало свой
век «заведение Гурина» —
длинное замшаренное двухэтажное здание, где неподалеку процветала «Печкинская кофейная», повитая воспоминаниями о Мочалове и Щепкине, — половые-общники, составивши компанию, заняли четырехэтажную громадину.
Красные
веки окружали его желтоватые
длинные глаза, всегда с одним и тем же выражением подзадоривания и зубоскальства.
«Какой, однако,
длинный нос у этого судебного пристава, — думает он, моргая отяжелевшими
веками. — Нужно же было природе так изгадить умное лицо! Если бы у людей были носы подлиннее, этак сажени две-три, то, пожалуй, было бы тесно жить и пришлось бы делать дома попросторнее…»
Это был старик шестидесяти пяти лет, дряхлый не по летам, костлявый и сутуловатый, с старчески темным, исхудалым лицом, с красными
веками и
длинной, узкой, как у рыбы, спиной; одет он был в щегольскую светло-лиловую, но слишком просторную для него рясу (подаренную ему вдовою одного недавно умершего молодого священника), в суконный кафтан с широким кожаным поясом и в неуклюжие сапоги, размер и цвет которых ясно показывал, что о.
Послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание, и в дверях показался Лев Трофимович, председатель, седой и лысый старик с
длинной бородой и красными
веками.
Его красивые темно-синие глаза имели один недостаток — они не глядели прямо на собеседника; обладатель их старался в разговоре опускать
веки, прикрывая выражение глаз густыми
длинными ресницами, что для недальновидного наблюдателя могло быть принято за признак скромности молодого красавца.
Он пристально посмотрел на нее, так пристально, что она опустила глаза,
веки которых были опушены
длинными темными ресницами.
Большие темно-карие глаза, всегда полузакрытые
веками с
длинными, густыми ресницами, были прелестны, но никто не мог уловить их выражения, и если они, согласно пословице, были зеркалом души княжны Александры Баратовой, то в этом зеркале нельзя было рассмотреть этой души.
Было уже за полночь. Движимый какой-то неведомой силой, Егор Никифоров пошел к дороге, к тому месту, где четверть
века тому назад, вел беседу с умирающим Ильяшевичем. Здесь он лег на траву и задумался. Все прошедшее мелькало в его уме, как в калейдоскопе. Его глаза были опущены вниз. Вдруг
длинная тень легла на зеленой траве, ярко освещенной луной. Он быстро поднял голову и в двух шагах от себя увидал высокую, темную фигуру женщины.
Вдруг перед ней, как из земли вырос высокий, худой старик. Седые, как лунь, волосы и
длинная борода с каким-то серебристым отблеском придавали его внешнему виду нечто библейское. Выражение глаз, большею частью полузакрытых
веками и опущенных долу, и все его лицо, испещренное мелкими, чуть заметными морщинками, дышало необыкновенною, неземною кротостью и далеко не гармонировало с его костюмом.
Седые как лунь волосы и
длинная борода с каким-то серебристым отблеском придавали его внешнему виду нечто библейское. Выражение глаз, большею частью полузакрытых
веками и опущенных долу, и все его лицо, испещренное мелкими, чуть заметными морщинами, дышало необыкновенною, неземною кротостью и далеко не гармонировало ни с его прической, ни с его костюмом.
Хотя аббат Верто в своей книге отвергал все легендарные сказания, переходившие без всякой проверки через
длинный ряд
веков, от одного поколения к другому, и говорившие о непосредственном участии Господа и святых угодников, как в военных подвигах, так и в обиходных делах мальтийского рыцарского ордена, юный читатель именно и воспламенял свой ум таинственною стороною истории рыцарского ордена, и верил, несмотря на сомнительный тон самого автора, во все чудеса, совершенные будто бы свыше во славу и на пользу этого духовно воинственного учреждения.
Вадим Петрович Стягин был дурен собою: сухое тело, сутуловатость при очень большом росте, узкое лицо с извилистым
длинным носом, непомерно долгие руки, шершавая, с проседью, бородка и желтоватые глаза, обведенные красными
веками.
Подперев голову тонкими,
длинными пальцами, слегка высунув кончик языка, он неподвижно смотрел перед собою из-под узеньких звериных
век.