Неточные совпадения
Райский
смотрел, как стоял
директор, как говорил, какие злые и холодные у него были глаза, разбирал, отчего ему стало холодно, когда
директор тронул его за ухо, представил себе, как поведут его сечь, как у Севастьянова от испуга вдруг побелеет нос, и он весь будто похудеет немного, как Боровиков задрожит, запрыгает и захихикает от волнения, как добрый Масляников, с плачущим лицом, бросится обнимать его и прощаться с ним, точно с осужденным на казнь.
Клубок пыли исчез. Я повернулся к городу. Он лежал в своей лощине, тихий, сонный и… ненавистный. Над ним носилась та же легкая пелена из пыли, дыма и тумана, местами сверкали клочки заросшего пруда, и старый инвалид дремал в обычной позе, когда я проходил через заставу. Вдобавок, около пруда, на узкой деревянной кладочке, передо мной вдруг выросла огромная фигура Степана Яковлевича, ставшего уже
директором. Он
посмотрел на меня с высоты своего роста и сказал сурово...
Безак растерянно
посмотрел на
директора и… приказал тотчас же отпустить Савицкого.
— Ну, и
смотри, как хочешь, кто тебе мешает!.. Кланяйся господам
директорам и инспекторам, которые выгнали было тебя из гимназии; они все ведь из подмосковского племени.
Директор принял его милостиво, пристально
посмотрел ему в глаза, как будто отыскивал там следы чего-то, и, взяв из его рук докладную записку, дружески молвил...
И одни утешали, доказывая, что Павла скоро выпустят, другие тревожили ее печальное сердце словами соболезнования, третьи озлобленно ругали
директора, жандармов, находя в груди ее ответное эхо. Были люди, которые
смотрели на нее злорадно, а табельщик Исай Горбов сказал сквозь зубы...
— Всех вас, молодых людей, я очень хорошо знаю, — продолжал
директор, — манит Петербург, с его изысканными удовольствиями; но поверьте, что, служа, вам будет некогда и не на что пользоваться этим; и, наконец, если б даже в этом случае требовалось некоторое самоотвержение, то
посмотрите вы, господа, на англичан: они иногда целую жизнь работают в какой-нибудь отдаленной колонии с таким же удовольствием, как и в Лондоне; а мы не хотим каких-нибудь трех-четырех лет поскучать в провинции для видимой общей пользы!
В гимназии на уроках Передонов злословил своих сослуживцев,
директора, родителей, учеников. Гимназисты слушали с недоумением. Иные, хамоватые по природе, находились, что, подлаживаясь к Передонову, выражали ему свое сочувствие. Другие же сурово молчали или, когда Передонов задевал их родителей, горячо вступались. На таких Передонов
смотрел угрюмо и отходил от них, бормоча что-то.
Внешний воздух, невидимому, мало освежил Хрипача. Через полчаса он вернулся и опять, постояв у двери с полминуты, зашел на урок. Шли упражнения на снарядах. Два-три незанятых пока гимназиста, не замечая
директора, стояли, прислонясь к стене, пользуясь тем, что поручик не
смотрел на них. Хрипач подошел к ним.
Саша
смотрел на
директора лживо-невинными и спокойными глазами.
Передонов сердито
смотрел на
директора.
Крамаренко
посмотрел на Передонова с удивлением и молча пробежал мимо. Он принадлежал к числу тех гимназистов, которые находили Передонова грубым, глупым и несправедливым и за то ненавидели и презирали его. Таких было большинство. Передонов думал, что это — те, кого
директор подговаривает против него, если не сам, то через сыновей.
Меценат просил их пощадить, причем
директор, тронутый,
посмотрел на всех учителей и на всех учеников, как бы говоря: «Величие всегда сопровождается кротостью».
Когда
директор назначал награды, призвал нас,
посмотрел сначала на Ловитвина, потом на меня — и назначил ему сто рублей, а мне тридцать…
Директор несколько раз посещал больницу и всякий раз, встречая у меня мать, был с обоими нами очень ласков: ему жалко было
смотреть на бледность и худобу моего лица; выразительные черты моей матери, в которых живо высказывалось внутреннее состояние души, также возбуждали его сочувствие.
Кулыгин. А затем вечер проведем у
директора. Несмотря на свое болезненное состояние, этот человек старается прежде всего быть общественным. Превосходная, светлая личность. Великолепный человек. Вчера, после совета, он мне говорит: «Устал, Федор Ильич! Устал!» (
Смотрит на стенные часы, потом на свои.) Ваши часы спешат на семь минут. Да, говорит, устал!
Часто
директор по получении почты сам входил в класс и,
смотря на конверты, громко называл ученика по фамилии и говорил: «Это тебе, Шеншин», передавая письмо.
Напрасно я уверял, что
директор мне приятель, что я хочу нечаянно его обрадовать, — капельдинер недоверчиво
посматривал на мой поношенный, очень немодный сюртук и не согласился пустить меня.
Директор несколько времени
смотрел ему прямо в лицо самым оскорбительным образом.
Наконец приехал
директор. Приезд его возвестила учительша, давно уже сидевшая у окна, пристально
смотря в ту сторону, откуда его ждали.
Немного погодя учитель, провожавший
директора со свечою, вошел к нему в комнату,
посмотрел, все ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.
Грекова. Я хочу
посмотреть, какое у него теперь лицо… Что у него теперь на лице написано? Пошлите за ним! Умоляю вас! Я хочу ему два слова сказать… Вы не знаете, что я наделала! Что я наделала! Не слушайте, Сергей Павлович! (Шепотом.) Я ездила к
директору… Михаила Васильича переведут по моей просьбе в другое место… Что я наделала! (Плачет.) Пошлите за ним!.. Кто знал, что он напишет это письмо?! Ах, если б я могла знать! Боже мой… Я страдаю!
Смотри, зайди проститься со своим
директором…
— Теперь весь корпус
смотрит на вас как на недостойных своих товарищей, — объявил нам
директор, окончив чтение приговора.
Пансионерки сделали низкий реверанс
директору и во все глаза
смотрели на новенькую.
Директором гимназии нашей был Александр Григорьевич Новоселов. Небольшого роста, с седыми бачками, с крючковатым носом, в золотые очки
смотрят злобные глазки. В нас, мальцах, он вызывал панический ужас, и для меня он являлся олицетворением грозного, взыскательного и беспощадного начальства.
— Такое время, mon cher monsieur, такое время. La noblesse s'en va… [Дворянство уходит… (фр.).]
Посмотрите вот, какие туалеты… все ведь это купчихи… Куда бы она делась?.. А он —
директор фабрики. Немного мужиковат, но умный… В Америке был… Что делать… Нам надо потише.
Директор окончил и
смотрел теперь молча в лицо Денисова.
Пока Фебуфис
смотрел удивленными глазами на эти строки, значение которых ему казалось и невероятно, и непонятно, и, наконец, даже щекотливо и обидно,
директор поправлял свой нос и, наконец, спросил...
И
директор был не один, который
смотрел на привезенного герцогом фаворитного артиста как на что-то полусмешное-полужалкое, из чего, может быть, где-то, пожалуй, и сделали бы что-нибудь ценное, но из чего здесь ничего выйти не должно и не выйдет.