Неточные совпадения
Произошел обычный прием, и тут в первый раз в жизни
пришлось глуповцам на
деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто самое упорное начальстволюбие.
Начались справки, какие меры были употреблены Двоекуровым, чтобы достигнуть успеха в затеянном
деле, но так как архивные
дела, по обыкновению, оказались сгоревшими (а быть может, и умышленно уничтоженными), то
пришлось удовольствоваться изустными преданиями и рассказами.
На несколько
дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять
пришлось глуповцам собраться около колокольни.
На пятый
день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле. Шли целый
день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции.
Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый
день старой княгине
приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Вернувшись в этот
день домой, Левин испытывал радостное чувство того, что неловкое положение кончилось и кончилось так, что ему не
пришлось лгать. Кроме того, у него осталось неясное воспоминание о том, что то, что говорил этот добрый и милый старичок, было совсем не так глупо, как ему показалось сначала, и что тут что-то есть такое, что нужно уяснить.
— Как прикажете, — сказал плотник, вдруг просветлев глазами и, очевидно, поняв наконец
дело. Видно,
приходится новую рубить.
Если бы даже
пришлось вести
дело с дураками круглыми, он бы и тут не вдруг начал.
Как произвелись первые покупки, читатель уже видел; как пойдет
дело далее, какие будут удачи и неудачи герою, как
придется разрешить и преодолеть ему более трудные препятствия, как предстанут колоссальные образы, как двигнутся сокровенные рычаги широкой повести, раздастся далече ее горизонт и вся она примет величавое лирическое течение, то увидит потом.
Давно уже просил я у Бога, чтобы если
придется кончать жизнь, то чтобы кончить ее на войне за святое и христианское
дело.
Сам он тоже не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от
дел деревни, ему
пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробком спичек, купленным у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки.
Да вот, кстати же! — вскрикнул он, чему-то внезапно обрадовавшись, — кстати вспомнил, что ж это я!.. — повернулся он к Разумихину, — вот ведь ты об этом Николашке мне тогда уши промозолил… ну, ведь и сам знаю, сам знаю, — повернулся он к Раскольникову, — что парень чист, да ведь что ж делать, и Митьку вот
пришлось обеспокоить… вот в чем дело-с, вся-то суть-с: проходя тогда по лестнице… позвольте: ведь вы в восьмом часу были-с?
Прибавим только, что фактические, чисто материальные затруднения
дела вообще играли в уме его самую второстепенную роль. «Стоит только сохранить над ними всю волю и весь рассудок, и они, в свое время, все будут побеждены, когда
придется познакомиться до малейшей тонкости со всеми подробностями
дела…» Но
дело не начиналось.
Базаров держался в отдалении от этих «дрязгов», да ему, как гостю, не
приходилось и вмешиваться в чужие
дела.
Аркадию
пришлось в тот
день не переставать удивляться.
— Нелегко. Черт меня дернул сегодня подразнить отца: он на
днях велел высечь одного своего оброчного мужика — и очень хорошо сделал; да, да, не гляди на меня с таким ужасом — очень хорошо сделал, потому что вор и пьяница он страшнейший; только отец никак не ожидал, что я об этом, как говорится, известен стал. Он очень сконфузился, а теперь мне
придется вдобавок его огорчить… Ничего! До свадьбы заживет.
— Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не
приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться. Я хочу только сказать, что аристократизм — принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди. Я говорил это Аркадию на другой
день его приезда и повторяю теперь вам. Не так ли, Николай?
— Браво! браво! Слушай, Аркадий… вот как должны современные молодые люди выражаться! И как, подумаешь, им не идти за вами! Прежде молодым людям
приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! — и
дело в шляпе. Молодые люди обрадовались. И в самом
деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
«
Приходится соглашаться с моим безногим сыном, который говорит такое: раньше революция на испанский роман с приключениями похожа была, на опасную, но весьма приятную забаву, как, примерно, медвежья охота, а ныне она становится
делом сугубо серьезным, муравьиной работой множества простых людей. Сие, конечно, есть пророчество, однако не лишенное смысла. Действительно: надышали атмосферу заразительную, и доказательством ее заразности не одни мы, сущие здесь пьяницы, служим».
— То есть не по поручению, а по случаю
пришлось мне поймать на
деле одного полотера, он замечательно приспособился воровать мелкие вещи, — кольца, серьги, броши и вообще. И вот, знаете, наблюдаю за ним. Натирает он в богатом доме паркет. В будуаре-с. Мальчишку-помощника выслал, живенько открыл отмычкой ящик в трюмо, взял что следовало и погрузил в мастику. Прелестно. А затем-с…
— Арестованы на
днях знакомые, и возможно, что мне
придется…
— Деньги — люблю, а считать — не люблю, даже противно, — сердито сказала она. — Мне бы американской миллионершей быть, они, вероятно, денег не считают. Захарий у меня тоже не мастер этого
дела.
Придется взять какого-нибудь приказчика, старичка.
Проводив ее, чувствуя себя больным от этой встречи, не желая идти домой, где
пришлось бы снова сидеть около Инокова, — Самгин пошел в поле. Шел по тихим улицам и думал, что не скоро вернется в этот город, может быть — никогда.
День был тихий, ясный, небо чисто вымыто ночным дождем, воздух живительно свеж, рыжеватый плюш дерна источал вкусный запах.
Дела у него — запутаны, и предупреждаю — репутация неважная: гонорары — берет, но дважды пропустил сроки апелляции, и в одном случае
пришлось уплатить клиенту сумму его иска: совет, рассмотрев жалобу клиента, признал иск бесспорным.
Но Нехаева как-то внезапно устала, на щеках ее, подкрашенных морозом, остались только розоватые пятна, глаза потускнели, она мечтательно заговорила о том, что жить всей душой возможно только в Париже, что зиму эту она должна бы провести в Швейцарии, но ей
пришлось приехать в Петербург по скучному
делу о небольшом наследстве.
— Здравствуй! Что ж ты это, брат, а? Здоровеннейший бред у тебя был, очень бурный. Попы, вобла, Глеб Успенский.
Придется полежать
дня три-четыре.
— Вот жизнь-то человеческая! — поучительно произнес Илья Иванович. — Один умирает, другой родится, третий женится, а мы вот всё стареемся: не то что год на год,
день на
день не
приходится! Зачем это так? То ли бы
дело, если б каждый
день как вчера, вчера как завтра!.. Грустно, как подумаешь…
Обломов боялся, чтоб и ему не
пришлось идти по мосткам на ту сторону, спрятался от Никиты, написав в ответ, что у него сделалась маленькая опухоль в горле, что он не решается еще выходить со двора и что «жестокая судьба лишает его счастья еще несколько
дней видеть ненаглядную Ольгу».
Если Ольге
приходилось иногда раздумываться над Обломовым, над своей любовью к нему, если от этой любви оставалось праздное время и праздное место в сердце, если вопросы ее не все находили полный и всегда готовый ответ в его голове и воля его молчала на призыв ее воли, и на ее бодрость и трепетанье жизни он отвечал только неподвижно-страстным взглядом, — она впадала в тягостную задумчивость: что-то холодное, как змея, вползало в сердце, отрезвляло ее от мечты, и теплый, сказочный мир любви превращался в какой-то осенний
день, когда все предметы кажутся в сером цвете.
— Так вот как
пришлось нам встретиться! — сказал доктор, серьезный, высокий человек с грустным взглядом. — Узнаёте ли вы меня, мистер Стильтон? Я — Джон Ив, которому вы поручили дежурить каждый
день у горящей зеленой лампы. Я узнал вас с первого взгляда.
Кончилось тем, что Татьяну Павловну позвали к мировому судье, а Версилову
пришлось почему-то показывать при разбирательстве
дела в качестве свидетеля.
На мне был перемятый сюртук, и вдобавок в пуху, потому что я так и спал не раздевшись, а рубашке
приходился уже четвертый
день.
За игорным столом
приходилось даже иногда говорить кой с кем; но раз я попробовал на другой
день, тут же в комнатах, раскланяться с одним господчиком, с которым не только говорил, но даже и смеялся накануне, сидя рядом, и даже две карты ему угадал, и что ж — он совершенно не узнал меня.
До трети этого капитала
пришлось, по завещанию старика,
разделить бесчисленным его крестницам; но чрезвычайно странно показалось для всех, что об Анне Андреевне в завещании этом не упоминалось вовсе: ее имя было пропущено.
А если
приходится сидеть, обедать, беседовать, заниматься
делом на том же месте, где ходишь, то, разумеется, пожелаешь, чтоб ноги были у всех чисты.
На ночь нас развели по разным комнатам. Но как особых комнат было только три, и в каждой по одной постели, то
пришлось по одной постели на двоих. Но постели таковы, что на них могли бы лечь и четверо. На другой
день, часу в восьмом, Ферстфельд явился за нами в кабриолете, на паре прекрасных лошадей.
Хотели было после этого говорить о
деле, но что-то не клеилось. «Нет, видно, нам уже
придется кончить эту беседу смеючись», — прибавил Кавадзи, приподнимаясь аристократически-лениво с пяток.
Всё было странно Нехлюдову, и страннее всего то, что ему
приходилось благодарить и чувствовать себя обязанным перед смотрителем и старшим надзирателем, перед людьми, делавшими все те жестокие
дела, которые делались в этом доме.
Несмотря на то, что Нехлюдов приехал поздно,
пришлось долго дожидаться. Задерживал
дело до сих пор неприехавший один из членов суда.
— Я только попросил бы о том, чтобы
дело слушалось поскорее, потому что если подсудимой
придется ехать в Сибирь, то ехать пораньше, — сказал Нехлюдов.
Не говоря о домашних отношениях, в особенности при смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось общественным мнением, — по службе
приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий
день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было.
— Э, батенька, все мы люди, все человеки… Не бросить же заводы псу?! Геройствовать-то с этой братией не
приходится; они с нас будут живьем шкуру драть, а мы будем миндальничать. Нет, дудки!.. Нужно смотреть на
дело прямо: клин клином вышибай.
— Очень редко… Ведь мама никогда не ездит туда, и нам
приходится всегда тащить с собой папу. Знакомых мало, а потом приедешь домой, — мама
дня три дуется и все вздыхает. Зимой у нас бывает бал… Только это совсем не то, что у Ляховских. Я в прошлом году в первый раз была у них на балу, — весело, прелесть! А у нас больше купцы бывают и только пьют…
— Нет, для вас радость не велика, а вот вы сначала посоветуйтесь с Константином Васильичем, — что он скажет вам, а я подожду.
Дело очень важное, и вы не знаете меня. А пока я познакомлю вас, с кем нам
придется иметь
дело… Один из ваших опекунов, именно Половодов,
приходится мне beau fr####re'ом, [зятем (фр.).] но это пустяки… Мы подтянем и его. Знаете русскую пословицу: хлебцем вместе, а табачком врозь.
Перед тем как идти спать, Привалову
пришлось терпеливо выслушать очень много самых интересных вещей относительно заводского
дела.
Обед был подан в номере, который заменял приемную и столовую. К обеду явились пани Марина и Давид. Привалов смутился за свой деревенский костюм и пожалел, что согласился остаться обедать. Ляховская отнеслась к гостю с той бессодержательной светской любезностью, которая ничего не говорит. Чтобы попасть в тон этой дамы, Привалову
пришлось собрать весь запас своих знаний большого света. Эти трогательные усилия по возможности
разделял доктор, и они вдвоем едва тащили на себе тяжесть светского ига.
Оскар Филипыч уже совсем не походил на тех дельцов, с какими Половодову до настоящего времени
приходилось иметь
дело.
— Да все то же, все по-старому. Школку зимой открыла, с ребятишками возится да баб лечит. Ну, по нашему
делу тоже постоянно
приходится отрываться: то да се… Уж как это вы хорошо надумали, Василий Назарыч, что приехали сюда. Уж так хорошо, так хорошо.
— Лично мне не
приходилось иметь с ними
дела, — ответил Привалов.
Но чтобы иметь право на такую роскошь, как отдельная комната, Надежде Васильевне
пришлось выдержать ту мелкую борьбу, какая вечно кипит под родительскими кровлями: Марья Степановна и слышать ничего не хотела ни о какой отдельной комнате, потому — для чего девке отдельная комната, какие у ней такие важные
дела?..