Неточные совпадения
Хоры были полны нарядных
дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу. Около
дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной
группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна
дама говорила адвокату...
«Узнав, что вы посещаете острог, интересуясь одной уголовной личностью, мне захотелось повидаться с вами. Просите свидания со мной. Вам
дадут, а я передам вам много важного и для вашей протеже и для нашей
группы. Благодарная вам Вера Богодуховская».
Мало-помалу из них составляются
группы. Более родное собирается около своих средоточий;
группы потом отталкивают друг друга. Это расчленение
дает им ширь и многосторонность для развития; развиваясь до конца, то есть до крайности, ветви опять соединяются, как бы они ни назывались — кругом Станкевича, славянофилами или нашим кружком.
Присутствие в
группе высланных людей науки, профессоров
дало возможность основать в Берлине Русский научный институт.
На широком балконе появлялись
группы красавиц, и одна из них держала кубок, а молодой рыцарь (может быть, это даже был я) въезжал на коне по лестницам и переходам и брал этот кубок из руки
дамы…
На валу появляются гуляющие
группы, причем молодые
дамы и девицы блестят на солнце своими яркоцветными платьями и своими тоже яркими шляпками.
— Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m’obligerez. [Вы меня обяжете, если оставите себе эту вещь на память о нашей встрече.] И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер
дает ему свою, и все присутствующие в
группе как французы, так и русские кажутся очень довольными и улыбаются.
Газета держала тот тон, который
дала небольшая
группа, спаянная общностью политических убеждений и научно-социальных взглядов,
группа сотрудников газеты, бывших в 1873 году на Гейдельбергском съезде.
В последнее время много шуму наделала одна его Вакханка; русский граф Бобошкин, известный богач, собирался было купить ее за тысячу скуди, но предпочел
дать три тысячи другому ваятелю, французу pur sang, [Чистокровному (ит.).] за
группу, изображающую «Молодую поселянку, умирающую от любви на груди Гения весны».
Белые пришли. Мне, значит, красные
дали денег на эвакуацию в Москву, а я, стало быть, эвакуировался к белым в Ростов. Ну, поступил к ним на службу. Красные немного погодя. Я, значит, у белых получил на эвакуацию и к красным. Поступил заведующим агитационной
группой. Белые, мне красные на эвакуацию, я к белым в Крым. Там я просто администратором служил в одном ресторанчике в Севастополе. Ну, и напоролся на одну компанию, взяли у меня пятьдесят тысяч в один вечер в железку.
Они приехали к месту, когда уже все важные люди были в сборе и толпа народа окружала груды леса, кирпича и земли. Архиерей, губернатор, представители городской знати и администрации образовали вместе с пышно разодетыми
дамами большую яркую
группу и смотрели на возню двух каменщиков, приготовлявших кирпичи и известь. Маякин с крестником направился к этой
группе, нашептывая Фоме...
Такая роль считалась опасной, но за предательство целой
группы людей сразу начальство
давало денежные награды, и все шпионы не только охотно «захлёстывались», но даже иногда старались перебить друг у друга счастливый случай и нередко портили дело, подставляя друг другу ножку. Не раз бывало так, что шпион уже присосался к кружку рабочих, и вдруг они каким-то таинственным путём узнавали о его профессии и били его, если он не успевал вовремя выскользнуть из кружка. Это называлось — «передёрнуть петлю».
Несколько раз пробегающие взад и вперед слуги были задержаны жестами одиноких
групп и беспомощно разводили руками или же
давали знать пожатием плеч, что происшествия этого вечера для них совершенно темны.
Сказался ли это преждевременный прилив нервной силы, перешедшей с годами в способность верно угадывать отношение к себе впервые встречаемых людей, — но только я очень хорошо чувствовал, что Ганувер думает одинаково с молодой
дамой, что Дюрок, Поп и Эстамп отделены от всех, кроме Ганувера, особым, неизвестным мне, настроением и что, с другой стороны, —
дама, человек в пенсне и человек в очках ближе друг к другу, а первая
группа идет отдаленным кругом к неизвестной цели, делая вид, что остается на месте.
Но действительно ли внутреннее значение картины возвышается, когда живописцы стараются
дать группе людей обстановку, соответствующую характеру
группы?
Дамы гуляли по зале живописными
группами.
Он отошел. Кадрили кончались, — музыка замолкла: в широкой зале раздавался смешанный говор тонких и толстых голосов, шарканье сапогов и башмачков; — составились
группы. —
Дамы пошли в другие комнаты подышать свежим воздухом, пересказать друг другу свои замечания, немногие кавалеры за ними последовали, не замечая, что они лишние, и что от них стараются отделаться; — княгиня пришла в залу и села возле Негуровой. Они возобновили старое знакомство, и между ними завязался незначительный разговор.
Дамы высокого тона составляли особую
группу на нижних ступенях парадной лестницы, смеялись, говорили громко и наводили золотые лорнетки на
дам без тона, обыкновенных русских дворянок, — и одни другим тайно завидовали: необыкновенные красоте обыкновенных, обыкновенные, увы! гордости и блеску необыкновенных.
Тут я должен сказать, что я, к величайшему моему удовольствию, освободился от лифляндской
группы, в которую был сначала записан, — и переписался в
группу киевскую, потому что матушка, в ответ на мое письмо об исключении меня из корпуса, уведомила меня, что мне в Лифляндию ехать незачем, потому что там она не надеется найти для меня никакого дела, а что она немедленно же пользуется удобным случаем переехать в Киев, где один родственник моего отца занимал тогда довольно видную штатскую должность, — и мать надеялась, что он не откажется
дать мне какое-нибудь место по гражданской службе.
У входа во вторую продольную залу — направо — стол с продажей афиш. Билетов не продают. В этой зале, откуда ход на хоры, стояли
группы мужчин,
дамы только проходили или останавливались перед зеркалом. Но в следующей комнате, гостиной с арками, ведущей в большую залу, уже разместились
дамы по левой стене, на диванах и креслах, в светлых туалетах, в цветах и полуоткрытых лифах.
В большой столовой, куда вошли офицеры, на одном краю длинного стола сидело за чаем с десяток мужчин и
дам, пожилых и молодых. За их стульями, окутанная легким сигарным дымом, темнела
группа мужчин; среди нее стоял какой-то худощавый молодой человек с рыжими бачками и, картавя, о чем-то громко говорил по-английски. Из-за
группы, сквозь дверь, видна была светлая комната с голубою мебелью.
Несколько девиц и молодых
дам сидят в разных местах гостиной и залы, другие переходят парами и
группами из одной комнаты в другую.
Молодая
дама (лорнируя
группу мужчин, стоящих близ нее, мужу своему). Wladimir, donnez quelque chose [Wladimir, donnez quelque chose — Владимир, надо что-нибудь
дать (фр.)].
Кавалеры и
дамы держали себя в отдалении друг от друга. Вторые, сгруппировавшись в одном месте, не двигались со своих стульев, разговаривая о туалетах. Мужчины, в большинстве, стояли за стульями своих
дам и смотрели на них, иные собирались небольшими
группами или же играли в винт в соседних комнатах.
Ими не руководили никакие другие соображения, кроме тонкой деликатности, столь много свойственной женщинам французской крови, которых было много в этой артистической компании, и они своим мягким влиянием
давали тон всей
группе.