Неточные совпадения
Я ей, между прочим, очень долго, дня два сряду, про прусскую палату
господ говорил (потому что о чем же с ней говорить?), — только
вздыхала да прела!
— Как желаете, — сказал Косарев,
вздохнув, уселся на облучке покрепче и, размахивая кнутом над крупами лошадей, жалобно прибавил: — Вы сами видели,
господин, я тут посторонний человек. Но, но, яростные! — крикнул он. Помолчав минуту, сообщил: — Ночью — дождик будет, — и, как черепаха, спрятал голову в плечи.
— Это — Кубасов, печник, он тут у них во всем — первый. Кузнецы, печники, плотники — они, все едино, как фабричные, им — плевать на законы, —
вздохнув, сказал мужик, точно жалея законы. — Происшествия эта задержит вас,
господин, — прибавил он, переступая с ноги на ногу, и на жидком лице его появилась угрюмая озабоченность, все оно как-то оплыло вниз, к тряпичной шее.
Обломов с упреком поглядел на него, покачал головой и
вздохнул, а Захар равнодушно поглядел в окно и тоже
вздохнул.
Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет».
— Ну, за что это наказал меня
Господь сегодня? — прошептал Захар,
вздохнув так, что у него приподнялись даже плечи.
— Самоубийство есть самый великий грех человеческий, — ответил он,
вздохнув, — но судья тут — един лишь
Господь, ибо ему лишь известно все, всякий предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем.
Ипат, кажется, не разделял веселых чувств своего
барина и все время тяжело
вздыхал, пока помогал
барину одеваться, то есть ронял вещи, поднимал их, задевал ногами за мебель и т. д.
Привалов
вздохнул свободнее, когда вышел наконец из буфета. В соседней комнате через отворенную дверь видны были зеленые столы с игроками. Привалов заметил Ивана Яковлича, который сдавал карты. Напротив него сидел знаменитый Ломтев, крепкий и красивый старик с длинной седой бородой, и какой-то
господин с зеленым лицом и взъерошенными волосами. По бледному лицу Ивана Яковлича и по крупным каплям пота, которые выступали на его выпуклом облизанном лбу, можно было заключить, что шла очень серьезная игра.
— Позвольте,
господа, позвольте еще одну минутку, — прервал Митя, поставив оба локтя на стол и закрыв лицо ладонями, — дайте же чуточку сообразиться, дайте
вздохнуть,
господа. Все это ужасно потрясает, ужасно, не барабанная же шкура человек,
господа!
— Эти у нас луга Святоегорьевскими прозываются, — обратился он ко мне. — А за ними — так Великокняжеские пойдут; других таких лугов по всей Расеи нету… Уж на что красиво! — Коренник фыркнул и встряхнулся… —
Господь с тобою!.. — промолвил Филофей степенно и вполголоса. — На что красиво! — повторил он и
вздохнул, а потом протяжно крякнул. — Вот скоро сенокосы начнутся, и что тут этого самого сена нагребут — беда! А в заводях рыбы тоже много. Лещи такие! — прибавил он нараспев. — Одно слово: умирать не надо.
— Какое болен! Поперек себя толще, и лицо такое, Бог с ним, окладистое, даром что молод… А впрочем,
Господь ведает! (И Овсяников глубоко
вздохнул.)
Мгновенно воцарилась глубокая тишина: гроши слабо звякали, ударяясь друг о друга. Я внимательно поглядел кругом: все лица выражали напряженное ожидание; сам Дикий-Барин прищурился; мой сосед, мужичок в изорванной свитке, и тот даже с любопытством вытянул шею. Моргач запустил руку в картуз и достал рядчиков грош: все
вздохнули. Яков покраснел, а рядчик провел рукой по волосам.
Когда граф Альмавива исчислил севильскому цирюльнику качества, которые он требует от слуги, Фигаро заметил,
вздыхая: «Если слуге надобно иметь все эти достоинства, много ли найдется
господ, годных быть лакеями?»
В таком же беспорядочном виде велось хозяйство и на конном и скотном дворах. Несмотря на изобилие сенокосов, сена почти никогда недоставало, и к весне скотина выгонялась в поле чуть живая. Молочного хозяйства и в заводе не было. Каждое утро посылали на скотную за молоком для
господ и были вполне довольны, если круглый год хватало достаточно масла на стол. Это было счастливое время, о котором впоследствии долго
вздыхала дворня.
— Ну, это еще ничего, — сказал он весело. И затем,
вздохнув, прибавил: — Лет через десять буду жарить слово в слово. Ах,
господа,
господа! Вы вот смеетесь над нами и не понимаете, какая это в сущности трагедия. Сначала вcе так живо! Сам еще учишься, ищешь новой мысли, яркого выражения… А там год за годом, — застываешь, отливаешься в форму…
— Ручки любит земелька-то матушка! —
вздыхал Михей Зотыч. — Черная земелька родит беленький-то хлебец и черных ручек требует… А пшеничники позазнались малым делом. И черному бы хлебцу рады, да и его не родил
господь… Ох, миленькие, от себя страждете!.. Лакомство-то свое, видно, подороже всего, а вот
господь и нашел.
В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести, но при случае любит дать понять, что он коллежский регистратор и занимает должность Х класса; когда одна баба, придя к нему по делу, назвала его
господином Д., то он обиделся и сердито крикнул ей: «Я тебе не
господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как и что, а он зловеще
вздыхал и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце стояло уже высоко.
— Дыть
Господь одарил, —
вздыхая, отвечал задний мужик.
— Этакая аларма, право! — произнесла старуха, направляясь к двери, и,
вздохнув, добавила: — наслал же
господь на такого простодушного
барина да этакого — прости господи — черта с рогами.
Вследствие этого Иван был в меланхолическом и печальном настроении. Когда он стоял у
барина за стулом с тарелкой, а горничная в это время находилась в буфете, он делал какое-то глупое, печальное лицо, поднимал глаза вверх и
вздыхал; Груня, так звали горничную, видеть этого равнодушно не могла.
Забиякин (Живновскому). И представьте себе, до сих пор не могу добиться никакого удовлетворения. Уж сколько раз обращался я к
господину полицеймейстеру; наконец даже говорю ему: «Что ж, говорю, Иван Карлыч, справедливости-то, видно, на небесах искать нужно?» (
Вздыхает.) И что же-с? он же меня, за дерзость, едва при полиции не заарестовал! Однако, согласитесь сами, могу ли я оставить это втуне! Еще если бы честь моя не была оскорблена, конечно, по долгу християнина, я мог бы, я даже должен бы был простить…
— Кого же он балует, помилуйте! Город без свежего глотка воздуха, без религии, без истории и без народности! — произнес Белавин,
вздохнув. — Ну что вы, однако, скажете мне, — продолжал он, — вы тогда говорили, что хотите побывать у одного
господина… Как вы его нашли?
— Убирайте со стола:
господа не будут кушать. К вечеру приготовьте другого поросенка… или нет ли индейки? Александр Федорыч любит индейку; он, чай, проголодается. А теперь принесите-ка мне посвежее сенца в светелку: я
вздохну часок-другой; там к чаю разбудите. Коли чуть там Александр Федорыч зашевелится, так того… растолкайте меня.
В сопровождении своих двух спутников взбирался он по лестнице во второй этаж — как вдруг из темного коридорчика проворными шагами вышла женщина: лицо ее было покрыто вуалью; она остановилась перед Саниным, слегка пошатнулась,
вздохнула трепетно, тотчас же побежала вниз на улицу — и скрылась, к великому изумлению кельнера, который объявил, что «эта дама более часа ожидала возвращения
господина иностранца».
— Все помрем… —
вздыхает горбач, вытирая после кашля губы. — Ну, погоняй, погоняй!
Господа, я решительно не могу дальше так ехать! Когда он нас довезет?
Перед ним явилась рослая и статная женщина с красивым румяным лицом, с высокою, хорошо развитою грудью, с серыми глазами навыкате и с отличнейшей пепельной косой, которая тяжело опускалась на затылок, — женщина, которая, по-видимому, проникнута была сознанием, что она-то и есть та самая «Прекрасная Елена», по которой суждено
вздыхать господам офицерам.
— Как в Балымерах мужики жили, за
барами, —
вздохнув, договорила Палага.
Кропилкин (
вздыхает.) Оно конечно… все —
господа… эхе-хе!..
К тому же Юрий отказался от еды, и хотя сначала Алексей уговаривал его покушать и не дотрагивался до молока, но наконец, видя, что его
господин решительно не хочет обедать,
вздохнул тяжело, покачал головою и принялся вместе с Киршею так усердно работать около горшка, что в два мига в нем не осталось ни капли молока.
Юхванка
вздохнул, встряхнул волосами (взгляд его опять обежал избу) и, заметив кошку, которая спокойно мурлыкала, лежа на лавке, крикнул на нее «брысь, подлая» и торопливо оборотился к
барину. — Лошадь, которая, васясо, негодная… Коли бы животина добрая была, я бы продавать не стал, васясо…
— Вот хлеба вы просили, так я прикажу вам отпустить, — сказал
барин после небольшого молчания, во время которого Арина
вздыхала, и Давыдка вторил ей. — А больше я ничего не могу сделать.
О
господах он говорил больше междометиями, — очевидно, они очень поразили его воображение, но их фигуры как-то расплылись в памяти и смешались в одно большое, мутное пятно. Прожив у сапожника около месяца, Пашка снова исчез куда-то. Потом Перфишка узнал, что он поступил в типографию и живёт где-то далеко в городе. Услышав об этом, Илья с завистью
вздохнул и сказал Якову...
Через минуту он, свободно
вздыхая, сидел в своей коляске и думал о том, что среди этих
господ ему не место.
— Ничего, голубушки мои,
господа почтенные, не вижу, ста-арость пришла! —
вздыхает старик и с треском «делает» трудный шар.
— Избалованы вы очень,
господа! —
вздохнул Самойленко. — Послала тебе судьба женщину, молодую, красивую, образованную, — и ты отказываешься, а мне бы дал бог хоть кривобокую старушку, только ласковую и добрую, и как бы я был доволен! Жил бы я с ней на своем винограднике и…
— Меня,
господин профессор, вы не пожелали познакомить с результатами вашего изумительного открытия, — сказал он печально и глубоко
вздохнул. — Пропали мои полтора червячка.
Скорбная попадья, приложившаяся к кресту, густо смочила канареечный рваный рубль слезами и вручила его отцу Сергию, на что тот,
вздыхая, заметил что-то насчет того, что вот, мол,
Господь прогневался на нас.
Дня через три пришел ко мне Афанасий и спросил, не надо ли послать за доктором, так как-де с
барином что-то делается. Я пошел к Беликову. Он лежал под пологом, укрытый одеялом, и молчал; спросишь его, а он только да или нет — и больше ни звука. Он лежит, а возле бродит Афанасий, мрачный, нахмуренный, и
вздыхает глубоко; а от него водкой, как из кабака.
Ванька судорожно
вздохнул и опять уставился на окно. Он вспомнил, что за елкой для
господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. Веселое было время! И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал. Выпало, прежде чем вырубить елку, дед выкуривает трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой… Молодые елки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? Откуда ни возьмись по сугробам летит стрелой заяц… Дед не может, чтоб не крикнуть...
Полина Андреевна(
вздохнув). Пешком, в такую погоду… (Садится за ломберный стол.) Пожалуйте,
господа.
«А заметили ли вы,
господа, — сказал он, — что у нас в высокоторжественные дни всегда играет ясное солнце на ясном и безоблачном небе? что ежели, по временам, погода с утра и не обещает быть хорошею, то к вечеру она постепенно исправляется, и правило о предоставлении обывателям зажечь иллюминацию никогда не встречает препон в своем исполнении?» Затем он
вздохнул, сосредоточился на минуту в самом себе и продолжал: «Стоя на рубеже отдаленного Запада и не менее отдаленного Востока, Россия призвана провидением» и т. д. и т. д.
— Да изволите видеть, — начала Матрена,
вздохнув и приложивши руку к щеке, — тут был графский староста, простой такой, из мужиков. Они, сказать так, с Иринархом Алексеичем приятели большие, так по секрету и сказал ему, а Иринарх Алексеич, как тот уехал, после мне и говорит: «Матрена Григорьевна, где у вас барыня?» А я вот, признаться сказать, перед вами, как перед богом, и говорю: «Что, говорю, не скроешь этого, в Коровине живет». — «Нет, говорит, коровинского
барина и дома нет, уехал в Москву».
— Ничего.
Господь знает, что там делается. — Иван Платоныч тяжко
вздохнул. — В час выступаем, — добавил он, помолчав.
Господин Флич возвел кверху свои маленькие, лисьи глазки и
вздохнул.
— Что тут баять, — отрывисто отвечал муж; он тяжело
вздохнул и, как бы собравшись с духом, промолвил: — Велел пегашку вести… на ярманку!.. Не надоть ее, говорит… теперь дело зимнее: проживешь без лошади… Ну, вот, сказал тебе сдуру, а ты… Эх, Варюха, Варюха! Полно тебе рюмиться-то, ведь говорю, слезами-те пуще мутишь мне душу! Эка ты, право, неразумная баба какая… нешто горю этим пособишь?.. Знать, погрешил я, право, чем перед
господом богом!..
Бригадирша. То он силен, матушка. Однажды, и то без сердцов, знаешь, в шутку, потолкнул он меня в грудь, так веришь ли, мать моя,
Господу Богу, что я насилу
вздохнула: так глазки под лоб и закатились, невзвидела света Божьего.
Но время шло. «Пора к развязке!»
Так говорил любовник мой.
«
Вздыхают молча только в сказке,
А я не сказочный герой».
Раз входит, кланяясь пренизко,
Лакей. — «Что это?» — «Вот-с записка»;
Вам
барин кланяться велел-с;
Сам не приехал — много дел-с;
Да приказал вас звать к обеду,
А вечерком потанцевать.
Он сам изволил так сказать».
— «Ступай, скажи, что я приеду». —
И в три часа, надев колет,
Летит штабротмистр на обед.
Пологий (
вздохнув). Их соединяет
господин Синцов, который со всеми в хороших отношениях. Это личность не похожая на простого человека, с нормальным умом. Он читает разные книги и имеет обо всем свои суждения. В квартире у него, которая наискось моей и состоит из трех комнат…
—
Господь тебя знает, что с тобой, — тяжело
вздохнув, сказала Матрёна.
Мужики его слушали внимательно, сочувственно кивали бородами,
вздыхали, как на проповеди деревенского попа, и поддакивали: «Это ты верно… что и говорить… правда ваша,
господин лесницын…