Неточные совпадения
Только что прошел обильный дождь, холодный ветер, предвестник осени,
гнал клочья черных
облаков, среди них ныряла ущербленная луна, освещая на секунды мостовую, жирно блестел булыжник, тускло, точно оловянные, поблескивали стекла окон, и все вокруг как будто подмигивало. Самгина обогнали два человека, один из них шел точно в хомуте, на плече его сверкала медная труба — бас, другой, согнувшись, сунув руки в карманы, прижимал под мышкой маленький черный ящик, толкнув Самгина, он пробормотал...
Он отбрасывал их от себя, мял, разрывал руками, люди лопались в его руках, как мыльные пузыри; на секунду Самгин видел себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и
гнали по пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно опиралось на землю плотной, темно-синей массой
облаков, а в центре их пылало другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной формы, похожее на жерло печи, — на этом солнце прыгали черненькие шарики.
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел на террасу, постоял минуту, глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых
облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково
гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
За время, которое он провел в суде, погода изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник осени,
гнал над крышами домов грязноватые
облака, как бы стараясь затискать их в коридор Литейного проспекта, ветер толкал людей в груди, в лица, в спины, но люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли встречу друг другу, исчезали в дворах и воротах домов.
Ветер встряхивал хоругви, шевелил волосы на головах людей, ветер
гнал белые
облака, на людей падали тени, как бы стирая пыль и пот с красных лысин.
Серебряная струя воды
выгоняла из-под крыши густейшие
облака бархатного дыма, все было необыкновенно оживлено, весело, и Самгин почувствовал себя отлично. Когда подошел к нему Безбедов, облитый водою с головы до ног, голый по пояс, он спросил его...
Волны вытолкнут его назад, а ветер заревет, закружится около, застонет, засвистит, обрызжет и обольет корабль
облаком воды, вырвет парус и, торжествующий, понесется по необозримому, мрачному пространству,
гоня воду, как прах.
Легкий ветер
гнал с востока небольшие кучевые
облака.
Пустотелов выходит на балкон, садится в кресло и отдыхает. День склоняется к концу, в воздухе чувствуется роса, солнце дошло до самой окраины горизонта и, к великому удовольствию Арсения Потапыча, садится совсем чисто. Вот уж и стадо
гонят домой; его застилает громадное
облако пыли, из которого доносится блеянье овец и мычанье коров. Бык, в качестве должностного лица, идет сзади. Образцовый хозяин зорко всматривается в даль, и ему кажется, что бык словно прихрамывает.
Оставшись одна, она подошла к окну и встала перед ним, глядя на улицу. За окном было холодно и мутно. Играл ветер, сдувая снег с крыш маленьких сонных домов, бился о стены и что-то торопливо шептал, падал на землю и
гнал вдоль улицы белые
облака сухих снежинок…
Ветер лениво
гнал с поля сухой снег, мимо окон летели белые
облака, острые редкие снежинки шаркали по стёклам. Потом как-то вдруг всё прекратилось, в крайнее окно глянул луч луны, лёг на пол под ноги женщине светлым пятном, а переплёт рамы в пятне этом был точно чёрный крест.
Свежий мартовский ветер гулко шумел деревьями большого Таврического сада в Петербурге и быстро
гнал по погожему небу ярко-красные
облака.
На краю синих небес чернелись леса, а с противоположной стороны находили мутные снежные
облака, как будто
гоня перед собою стаю перелетных птиц, без крика, одна за другою, пробиравшихся по небу.
Из-за леса
облака плывут, верхний ветер режет их своими крыльями,
гонит на юг, а на земле ещё тихо, только вершины деревьев чуть шелестят, сбрасывая высохшие листья в светлый блеск воды.
В один жаркий июльский день, под вечер, когда по улице
гнали городское стадо и весь двор наполнился
облаками пыли, вдруг кто-то постучал в калитку. Оленька пошла сама отворять и, как взглянула, так и обомлела: за воротами стоял ветеринар Смирнин, уже седой и в штатском платье. Ей вдруг вспомнилось все, она не удержалась, заплакала и положила ему голову на грудь, не сказавши ни одного слова, и в сильном волнении не заметила, как оба потом вошли в дом, как сели чай пить.
После ночи, которою заключился вчерашний день встреч, свиданий, знакомств, переговоров и условий, утро встало неласковое, ветреное, суровое и изменчивое. Солнце, выглянувшее очень рано, вскоре же затем нырнуло за серую тучу, и то выскакивало на короткое время в прореху
облаков, то снова завешивалось их темною завесой. Внизу было тихо, но вверху ветер быстро
гнал бесконечную цепь тяжелых, слоистых
облаков, набегавших одно на другое, сгущавшихся и плывших предвестниками большой тучи.
Запад уже не горел золотом. Он был покрыт ярко-розовыми, клочковатыми
облаками, выглядевшими, как вспаханное поле. По дороге
гнали стадо; среди сплошного блеянья овец слышалось протяжное мычанье коров и хлопанье кнута. Мужики, верхом на устало шагавших лошадях, с запрокинутыми сохами возвращались с пахоты. Сергей Андреевич свернул в переулок и через обсаженные ивами конопляники вышел в поле. Он долго шел по дороге, понурившись и хмуро глядя в землю. На душе у него было тяжело и смутно.
Хорошо бы всю жизнь сидеть здесь на скамье и сквозь стволы берез смотреть, как внизу под горой клочьями бродит вечерний туман, как далеко-далеко над лесом черным
облаком, похожим на вуаль, летят на ночлег грачи, как два послушника — один верхом на пегой лошади, другой пешком —
гонят лошадей на ночное и, обрадовавшись свободе, шалят, как малые дети; их молодые голоса звонко раздаются в неподвижном воздухе, и можно разобрать каждое слово.
Лыжин, сонный, недовольный, надел валенки, шубу, шапку и башлык и вместе с доктором вышел наружу. Мороза большого не было, но дул сильный, пронзительный ветер и
гнал вдоль улицы
облака снега, которые, казалось, бежали в ужасе; под заборами и у крылец уже навалило высокие сугробы. Доктор и следователь сели в сани, и белый кучер перегнулся к ним, чтобы застегнуть полость. Обоим было жарко.
Представь последний день природы,
Что пролилася звезд река,
На огнь пошли стеною воды,
Бугры взвилися в
облака;
Что вихри тучи к тучам
гнали,
Что мрак лишь молнии свещали,
Что гром потряс всемирну ось,
Что солнце, мглою покровенно,
Ядро казалось раскалено:
Се вид, как вшел в Измаил Росс.
Малютка любуется, как ветер по ней то бежит длинной струей, то, играя, вьет завитки, то
гонит волны перекатные или
облако цветной пыли, обдающей его какой-то благоуханной свежестью.