Неточные совпадения
Она лежала
в постели с открытыми глазами,
глядя при свете одной догоравшей свечи на лепной карниз
потолка и на захватывающую часть его тень от ширмы, и живо представляла себе, что̀ он будет чувствовать, когда ее уже не будет и она будет для него только одно воспоминание.
Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук
в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к
потолку расколотую, медную бородку, не
глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
Глядя в деревянный, из палубной рейки,
потолок, он следил, как по щелям стекает вода и, собираясь
в стеклянные, крупные шарики, падает на пол, образуя лужи.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении — у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит книги, и если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг — и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит,
глядя апатически
в потолок, и книга лежит подле него недочитанная, непонятая.
Они не знали, куда деться от жара, и велели мальчишке-китайцу махать привешенным к
потолку, во всю длину столовой, исполинским веером. Это просто широкий кусок полотна с кисейной бахромой; от него к дверям протянуты снурки, за которые слуга дергает и освежает комнату. Но,
глядя на эту затею, не можешь отделаться от мысли, что это — искусственная, временная прохлада, что вот только перестанет слуга дергать за веревку, сейчас на вас опять как будто наденут
в бане шубу.
Дикий-Барин посмотрел на него исподлобья. Обалдуй слабо пискнул, замялся,
глянул куда-то
в потолок, повел плечами и умолк.
Любовь Андреевна. Я посижу еще одну минутку. Точно раньше я никогда не видела, какие
в этом доме стены, какие
потолки, и теперь я
гляжу на них с жадностью, с такой нежной любовью…
В Дубках один крестьянин-картежник на вопрос, поедет ли он на материк, ответил мне,
глядя надменно
в потолок: «Постараюсь уехать».
Глядя в темный
потолок комнаты, он старался припомнить хоть что-нибудь, хоть то, где он и как сюда попал?
Чай пили долго, стараясь сократить ожидание. Павел, как всегда, медленно и тщательно размешивал ложкой сахар
в стакане, аккуратно посыпал соль на кусок хлеба — горбушку, любимую им. Хохол двигал под столом ногами, — он никогда не мог сразу поставить свои ноги удобно, — и,
глядя, как на
потолке и стене бегает отраженный влагой солнечный луч, рассказывал...
— Конечно, летаю, — ответил он. — Но только с каждым годом все ниже и ниже. Прежде,
в детстве, я летал под
потолком. Ужасно смешно было
глядеть на людей сверху: как будто они ходят вверх ногами. Они меня старались достать половой щеткой, но не могли. А я все летаю и все смеюсь. Теперь уже этого нет, теперь я только прыгаю, — сказал Ромашов со вздохом. — Оттолкнусь ногами и лечу над землей. Так, шагов двадцать — и низко, не выше аршина.
Сидя
в этой уютной комнатке, обитой голубыми обоями, с диваном, кроватью, столом, на котором лежат бумаги, стенными часами и образом, перед которым горит лампадка,
глядя на эти признаки жилья и на толстые аршинные балки, составлявшие
потолок, и слушая выстрелы, казавшиеся слабыми
в блиндаже, Калугин решительно понять не мог, как он два раза позволил себя одолеть такой непростительной слабости; он сердился на себя, и ему хотелось опасности, чтобы снова испытать себя.
Иногда, ложась на деревянные нары и
глядя в высокий
потолок, Александров пробовал восстановить
в памяти слово за словом весь текст своей прекрасной сюиты «Последний дебют».
Щека у него вздрагивает, тонкие волосёнки дымом вокруг головы, глаза серые, большие и
глядят чаще всего
в потолок, а по костям лица гуляет улыбочка, и он её словно стереть хочет, то и дело проводя по щекам сухонькими руками.
За этим пароксизмом последовал быстрый упадок сил. Пепко сел на пол и умолк.
В единственное окно моего гроба
глядело уже летнее утро. Какой-то нерешительный свет бродил по дешевеньким обоям, по расщелявшемуся деревянному полу, по гробовой крышке-потолку, точно чего-то искал и не находил. Пепко сидел, презрительно мотал головой и, взглядывая на меня, еще более презрительно фыркал. Потом он достал из кармана несколько написанных листов и, бросив их мне
в физиономию, проворчал...
Ее тонкий стан развился и расцвел, очертания некогда сжатых плеч напоминали теперь богинь, выступающих на
потолках старинных итальянских дворцов. Но глаза остались те же, и Литвинову показалось, что они
глядели на него так же, как и тогда,
в том небольшом московском домике.
Горбун испугался гнева Ильи. Он с минуту молчал, сидя на стуле, и, тихонько почёсывая горб,
глядел на племянника со страхом. Илья, плотно сжав губы, широко раскрытыми глазами смотрел
в потолок. Терентий тщательно ощупал взглядом его кудрявую голову, красивое, серьёзное лицо с маленькими усиками и крутым подбородком, поглядел на его широкую грудь, измерил всё крепкое и стройное тело и тихо заговорил...
Глядя на
потолок, как бы припоминая, он с чудесным выражением сыграл две пьесы Чайковского, так тепло, так умно! Лицо у него было такое, как всегда — не умное и не глупое, и мне казалось просто чудом, что человек, которого я привык видеть среди самой низменной, нечистой обстановки, был способен на такой высокий и недосягаемый для меня подъем чувства, на такую чистоту. Зинаида Федоровна раскраснелась и
в волнении стала ходить по гостиной.
Но это не украшало отца, не гасило брезгливость к нему,
в этом было даже что-то обидное, принижающее. Отец почти ежедневно ездил
в город как бы для того, чтоб наблюдать, как умирает монах. С трудом, сопя, Артамонов старший влезал на чердак и садился у постели монаха, уставив на него воспалённые, красные глаза. Никита молчал, покашливая,
глядя оловянным взглядом
в потолок; руки у него стали беспокойны, он всё одёргивал рясу, обирал с неё что-то невидимое. Иногда он вставал, задыхаясь от кашля.
Нет, веяние современного образования коснулось и Обломова: он уже читал по выбору, сознательно. «Услышит о каком-нибудь замечательном произведении, — у него явится позыв познакомиться с ним: он ищет, просит книги, и, если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг, и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит,
глядя апатически
в потолок, а книга лежит подле него недочитанная, непонятая…
Часа через три я снова был
в «Стенке». Компания Коновалова увеличилась еще на два человека. Все они были пьяны, он — меньше всех. Он пел, облокотясь на стол и
глядя на небо через отверстие
в потолке. Пьяницы
в разнообразных позах слушали его и некоторые икали.
Один за другим шли часы, и дождь всё шёл, а на койке неподвижно лежала женщина,
глядя воспалёнными глазами
в потолок; зубы её крепко стиснуты, скулы выдались.
Дюковский поднес к лицу неизвестного огарок и вскрикнул.
В багровом носе, взъерошенных, нечесаных волосах,
в черных, как смоль, усах, из которых один был ухарски закручен и с нахальством
глядел вверх на
потолок, он узнал корнета Кляузова.
Авилов стянул с себя об спинку кровати сапоги и лег, закинув руки за голову. Теперь ему стало еще скучнее, чем на походе. «Ну, вот и пришли, ну и что же из этого? — думал он,
глядя в одну точку на
потолке. — Читать нечего, говорить не с кем, занятия нет никакого. Пришел, растянулся, как усталое животное, выспался, а опять завтра иди, а там опять спать, и опять идти, и опять, и опять… Разве заболеть да отправиться
в госпиталь?»
Она идет
в кабинет и говорит папе, что девочка хочет слона. Папа тотчас же надевает пальто и шляпу и куда-то уезжает. Через полчаса он возвращается с дорогой, красивой игрушкой. Это большой серый слон, который сам качает головою и машет хвостом, на слоне красное седло, а на седле золотая палатка и
в ней сидят трое маленьких человечков. Но девочка
глядит на игрушку так же равнодушно, как на
потолок и на стены, и говорит вяло...
Варька вскакивает и, оглядевшись, понимает,
в чем дело: нет ни шоссе, ни Пелагеи, ни встречных, а стоит посреди комнатки одна только хозяйка, которая пришла покормить своего ребенка. Пока толстая, плечистая хозяйка кормит и унимает ребенка, Варька стоит,
глядит на нее и ждет, когда она кончит. А за окнами уже синеет воздух, тени и зеленое пятно на
потолке заметно бледнеют. Скоро утро.
Фадеев вошел и стал
глядеть по углам, отыскивая глазами икону. Увидев, наконец, под самым
потолком крохотный, невзрачный образок и положив перед ним три низких поклона, еще пониже, с подобострастной ужимкой поклонился хозяину, затем, согнувши спину
в три погибели, подал ему «лепортицу».
Ответа не последовало. Слепень продолжал летать и стучать по
потолку. Со двора не доносилось ни звука, точно весь мир заодно с доктором думал и не решался говорить. Ольга Ивановна уже не плакала, а по-прежнему
в глубоком молчании
глядела на цветочную клумбу. Когда Цветков подошел к ней и сквозь сумерки взглянул на ее бледное, истомленное горем лицо, у нее было такое выражение, какое ему случалось видеть ранее во время приступов сильнейшего, одуряющего мигреня.
В гостиной было тихо, так тихо, что явственно слышалось, как стучал по
потолку залетевший со двора слепень. Хозяйка дачи, Ольга Ивановна, стояла у окна,
глядела на цветочную клумбу и думала. Доктор Цветков, ее домашний врач и старинный знакомый, приглашенный лечить Мишу, сидел
в кресле, покачивал своею шляпой, которую держал
в обеих руках, и тоже думал. Кроме них
в гостиной и
в смежных комнатах не было ни души. Солнце уже зашло, и
в углах, под мебелью и на карнизах стали ложиться вечерние тени.
Взойдя по исковерканному пожаром или орудийными снарядами крылечку, Игорь и Милица очутились
в небольшой горенке с огромной печью
в углу.
В другом углу висело распятие, украшенное засохшим венком из полевых цветов. Часть
потолка отсутствовала совсем и кусок голубого неба
глядел внутрь избушки. Там не было ни души. Уставшие до полусмерти, оба юные разведчики опустились на лавку.
Андрей Иванович лежал на постели и
глядел горящими глазами
в потолок. Александра Михайловна сказала...
Наступила ночь. Коньяку было выпито много, но Щипцов не спал. Он лежал неподвижно под одеялом и
глядел на темный
потолок, потом, увидев луну, глядевшую
в окно, он перевел глаза с
потолка на спутника земли и так пролежал с открытыми глазами до самого утра. Утром, часов
в девять, прибежал антрепренер Жуков.
А больная лежала
в это время с высоко поднятой грудью — иначе боли усиливались — и с низко опущенной головой и
глядела в лепной
потолок своей спальни… По лицам докторов она поняла, что ждать больше нечего…
Отдышался он, вокруг себя проверку сделал: вверху пол, внизу —
потолок. Правильно.
В отдалении гости гудят, вальц доплясывают. Поддевка царского сукна под мышкой пасть раскрыла — продрали, дьяволы. Правильно. Сплюнул он на самаркандский ковер — кислота винная ему поперек глотки стала.
Глянул в угол — икнул: на шканделябре черт, банный приятель, сидит и, щучий сын, ножки узлом завязывает-развязывает. Ах ты, отопок драный, куда забрался.
В комнате Павла стало немного светлее, и лепная деревня на
потолке выступила резче и
глядела с тупым и наивным самодовольством.
Крепкие, молодые руки его были закинуты за голову и обнажились почти до локтя; раскрытая книжка, корешком вверх, лежала на груди, и темные глаза упорно
глядели в лепной раскрашенный
потолок.
Проснулся Борька очень поздно, с тяжелою головой, мрачный.
В восемь утра его пытались разбудить ребята на утреннюю физкультуру, но он сказал, что нездоровится. Никого уже
в спальне не было. Он долго лежал,
глядел на лепные украшения
потолка, и мутные, пугающие мысли проходили
в голове.
Наверху музыка было утихла, но через минуту пианист заиграл снова и с таким ожесточением, что
в матрасе под Софьей Саввишной задвигалась пружина. Попов ошалело поглядел на
потолок и начал считать опять с августа 1896 года. Он
глядел на бумаги с цифрами, на счеты и видел что-то вроде морской зыби;
в глазах его рябило, мозги путались, во рту пересохло, и на лбу выступил холодный пот, но он решил не вставать, пока окончательно не уразумеет своих денежных отношений к банкирской конторе Кошкера.