Неточные совпадения
Этот процесс
в разных
формах уже происходил
в истории человеческих обществ.
Этот процесс экстериоризации человеческого сознания
в разных
формах происходил на протяжении
истории.
И
в так называемый индивидуальный, либеральный, буржуазный период
истории люди мыслили безлично, судили по своей принадлежности к буржуазному классу, какой-либо
форме индустрии, по обывательскому мнению.
Но марксизм
в своей исторической
форме подвергает опасности царство Духа, которое, впрочем, подвергалось опасности
в разных
формах в истории.
Но бытие народов и государств
в истории не сохраняется вечно,
в неподвижных
формах и границах.
И гегелианский исторический оптимизм неприемлем и не оправдан как крайняя
форма универсального детерминизма, отрицающего действие человеческой свободы
в истории.
И когда скажут это, значит, пришло время возродиться этому типу, и он возродится
в более многочисленных людях,
в лучших
формах, потому что тогда всего хорошего будет больше, и все хорошее будет лучше; и опять та же
история а новом виде.
Я много критиковал гуманизм
в той его
форме,
в какой он сложился
в века новой
истории.
На почве русского православия, взятого не
в его официальной
форме, быть может, возможно раскрытие нового учения о человеке, а значит, и об
истории и обществе.
Окончательное ничтожество зла может быть увидено, лишь
в конце
истории, когда зло достигнет предельной своей
формы, манившей и соблазнявшей людей.
Внешние и грубые
формы зла постепенно отмирают
в истории, и прогрессисты справедливо провидят
в будущем уничтожение этого первобытного зла.
Ясно, что множественность и повторяемость
в индийской философии и религии, отрицание смысла конкретной
истории, допущение скитания душ по разным краям бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ путем превращения
в новые и новые
формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный конец
истории мира.
— Вылечился, когда увидел ваше «вольное козачество» на службе у турецкого деспотизма… Исторический маскарад и шарлатанство!.. Я понял, что
история выкинула уже всю эту ветошь на задворки и что главное не
в этих красивых
формах, а
в целях… Тогда-то я и отправился
в Италию. Даже не зная языка этих людей, я был готов умереть за их стремления.
Жажда семейной ласки, материнской, сестриной, нянькиной ласки, так грубо и внезапно оборванной, обратилась
в уродливые
формы ухаживания (точь-в-точь как
в женских институтах «обожание») за хорошенькими мальчиками, за «мазочками»; любили шептаться по углам и, ходя под ручку или обнявшись
в темных коридорах, говорить друг другу на ухо несбыточные
истории о приключениях с женщинами.
Пришлось, оставив
в покое «
историю», прибегнуть к вымыслу, для чего он и выбрал
форму притчей, наиболее подходящую к роду его дарования.
Но, дорогие, надо же сколько-нибудь думать, это очень помогает. Ведь ясно: вся человеческая
история, сколько мы ее знаем, это
история перехода от кочевых
форм ко все более оседлым. Разве не следует отсюда, что наиболее оседлая
форма жизни (наша) есть вместе с тем и наиболее совершенная (наша). Если люди метались по земле из конца
в конец, так это только во времена доисторические, когда были нации, войны, торговли, открытия разных америк. Но зачем, кому это теперь нужно?
Всегда эта страна представляла собой грудь, о которую разбивались удары
истории. Вынесла она и удельную поножовщину, и татарщину, и московские идеалы государственности, и петербургское просветительное озорство и закрепощение. Все выстрадала и за всем тем осталась загадочною, не выработав самостоятельных
форм общежития. А между тем самый поверхностный взгляд на карту удостоверяет, что без этих
форм в будущем предстоит только мучительное умирание…
Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло
в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется
в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной
истории да придал устному рассказу письменную
форму.
— Первая, самая грубая
форма войны — есть набег, то есть когда несколько хищных лентяев кидаются на более трудолюбивых поселян, грабят их, убивают; вторые войны государственные, с целью скрепить и образовать государство, то есть когда сильнейшее племя завоевывает и присоединяет к себе слабейшее племя и навязывает
формы жизни, совершенно не свойственные тому племени; наконец, войны династические, мотив которых, впрочем, кажется,
в позднейшее время и не повторялся уже больше
в истории: за неаполитанских Бурбонов [Бурбоны неаполитанские — королевская династия, правившая Неаполитанским королевством
в 1735—1806 и 1815—1860 годах.] никто и не думал воевать!
Но вымирали поколения, изменялись
формы,
в какие отливалась народная жизнь, а голутвенные людишки продолжают существовать по-прежнему и по-прежнему неизвестно творят русскую
историю, как микроскопические ракушки и полипы образуют громадные рифы, мели, острова и целые скалы.
Золотое дело, как всякий другой вольный промысел, нуждается прежде всего
в полнейшей свободе от всякой канцелярщины, а тем больше — от тяжелой полицейской лапы; правительству нечего заботиться о том, как организуется промысел:
форма готова, она проходит
в лице артели через всю нашу
историю, и нам остается только воспользоваться ею.
Я знаю, что
история назад не возвращается, что даже гнусное не повторяется
в ней
в одних и тех же
формах, но или развивается
в формы гнуснейшие, или навсегда прекращается, и что, стало быть, Прогореловым — как бы они ни вопияли — повториться
в прежних
формах (а новых они сами не выдержат) не суждено.
Им удивительно, о чем люди хлопочут, когда все объяснено, сознано и человечество достигло абсолютной
формы бытия [Это не выдумка, а сказано
в Байергофферовой «
Истории философии» («Die Idee und Geschichte der Philosophie» von Bayerhoffer. Leipzig, 1838.
Его труд, конечно, важнее, потому что он указывает, откуда именно брал то или другое известие; но «Записки о российской
истории» имеют то преимущество, что облечены
в более легкую
форму, и притом события представлены
в них подробнее.
Формы,
в которые они облекаются, их логические одежды, заимствуются из господствующей философской доктрины: так, напр., — конечно, не без особой воли Божией, —
в истории христианской догматики весьма ощутительно и благотворно сказывается влияние эллинской философии.
«Проект» Федорова есть первое слово
в истории о воскрешении мертвых, хотя и облеченное
в несоответствующую
форму, — слишком ранний провозвестник невольно обречен на уродливость при выражении своих предчувствий.
Церковная соборность часто принимала
в истории формы рабства человека, отрицания свободы, она часто бывала фикцией, но самый принцип христианской соборности может быть лишь персоналистическим.
Господин и раб будут делать нечеловеческие усилия помешать концу объективации, «концу мира», наступлению царства Божьего — царства свободы и свободных, они будут создавать все новые
формы господства и рабства, будут совершать новые переодевания, все новые
формы объективации,
в которых творческие акты человека будут претерпевать великие неудачи, будут продолжаться преступления
истории.
Соблазн царства принимает самые разнообразные
формы в истории, он трансформируется и вводит людей
в заблуждение.
Эта объективация совершается
в истории путем разнообразных
форм социализации, т. е. отчуждения личных качеств и перенесения их на социальные группы, где эти качества теряют реальный характер и приобретают характер символический.
Однажды и
в истории человеческой культуры было явлено что-то эдемское —
в культуре Древней Греции,
в ее прекрасных
формах.
Его западничество было религиозным,
в отличие от последующих
форм западничества, он очень сочувствовал католичеству, видел
в нем активную, организующую и объединяющую силу всемирной
истории и
в нем видел спасение и для России.
Это есть трансформация идеи Иоанна Грозного, новая
форма старой гипертрофии государства
в русской
истории.
Это есть лишь обозначение типа общества,
в котором будет стремление к целостности и единству,
в противоположность индивидуализму новой
истории, и будет возрастание значения религиозного начала, хотя бы
в форме воинствующей антирелигиозности.
Но
форма аскезы и определение степени важности
форм аскезы
в истории церкви очень зависели от социальных влияний, и это искажало аскезу.
И если астрология не может возродиться
в наивно-натуралистической
форме, как не может возродиться докоперниковский натуралистический антропоцентризм, то супранатуралистическая истина астрологии, которая видит
в космосе иные планы бытия, закрытая для астрономии, возродится, возрождается и никогда не умирала [Беспристрастную и добросовестную
историю астрологии можно найти у Кизеветтера
в том томе его
истории оккультизма, который называется «Die Geheimwissenschaften», с.
Формы семьи, столь текучие на протяжении человеческой
истории, всегда были
формами социального приспособления к условиям существования, к условиям хозяйствования
в мире.
Это раздвоение и поляризация человеческой природы, это трагическое движение, идущее
в самую духовную глубину,
в самые последние пласты, не связано ли у Достоевского с тем, что он призван был
в конце новой
истории, у порога какой-то новой мировой эпохи раскрыть
в человеке борьбу начал Богочеловеческих и человекобожеских, Христовых и антихристовых, неведомую прежним эпохам,
в которых зло являлось
в более элементарной и простой
форме?
Отуманенные французскими идеями и ходившими
в то время на западе десятками, одна другой несуразнее, политическими теориями, сами лично они добивались изменения
формы правления, хорошо зная всю суть причин наступившего междуцарствия — этой, повторяем, неслыханной
в истории государств борьбы из-за отречения от власти, между двумя рыцарями без страха и упрека, стоявшими около опустелого трона.
Новый «социалистический» мир отменил государство, расчленил Россию, превратил нашу родину
в кучу мусора и надругался над патриотическим чувством, над национальной честью и достоинством
в формах еще невиданных
в истории.
Древний еврейский хилиазм
в секуляризованной
форме вновь повторяется
в поздний час
истории.
Но во время новой
истории оно слишком долго задержалось на формальной свободе
в принятии Истины, не совершив своего избрания, и потому оно образовало
формы и мысли жизни, обоснованные не на Истине, а на формальном праве избирать какую угодно истину или ложь, т. е. создало беспредметную культуру, беспредметное общество, не знающее, во имя чего оно существует.
Если она где-нибудь изредка и представляется, то почти всегда
в напыщенных
формах, напоминающих бесконечные польские
истории о «пане Коханку».
В России и гуманизм переживался
в предельных
формах человекобожества,
в духе Кириллова, П. Верховенского, И. Карамазова, а совсем не
в духе западной гуманистической
истории нового времени.
Большевизм есть русское, национальное явление, это — наша национальная болезнь, которая и
в прошлой русской
истории всегда существовала, но
в иных
формах.
Он вспоминал свои хлопоты, искательства,
историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как
в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся
формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё, что́ касалось сущности дела.
Простая, скромная, и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься
в ту лживую
форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала
история.