Неточные совпадения
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом деле сделается
генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не
генералы.
Артемий Филиппович (
в сторону).Эка, черт возьми, уж и
в генералы лезет! Чего доброго, может, и будет
генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно. (Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович, и нас не позабудьте.
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, — сказал он, — но внутреннее. Но не
в том дело — и он опять обратился к
генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную
сторону медали. Это прямо входит
в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
Это было
в конце февраля. Зима, затруднявшая военные распоряжения, проходила, и наши
генералы готовились к дружному содействию. Пугачев все еще стоял под Оренбургом. Между тем около его отряды соединялись и со всех
сторон приближались к злодейскому гнезду. Бунтующие деревни при виде наших войск приходили
в повиновение; шайки разбойников везде бежали от нас, и все предвещало скорое и благополучное окончание.
Когда арестованные,
генерал и двое штатских, поднялись на ступени крыльца и следом за ними волною хлынули во дворец люди, — озябший Самгин отдал себя во власть толпы, тотчас же был втиснут
в двери дворца, отброшен
в сторону и ударил коленом
в спину солдата, — солдат, сидя на полу, держал между ног пулемет и ковырял его каким-то инструментом.
Я пошел по площади кругом; она образует параллелограмм: с одной
стороны дворец генерал-губернатора — большое двухэтажное каменное здание новейшей постройки; внизу,
в окнах, вместо рам большие железные решетки.
Как из дела сего видно, что генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров на означенное спорное имение, находящееся ныне во владении у гвардии поручика Андрея Гаврилова сына Дубровского, состоящее
в сельце Кистеневке, по нынешней… ревизии всего мужеска пола ** душ, с землею, и угодьями, представил подлинную купчую на продажу оного покойному отцу его, провинциальному секретарю, который потом был коллежским асессором,
в 17… году из дворян канцеляристом Фадеем Спицыным, и что сверх сего сей покупщик, Троекуров, как из учиненной на той купчей надписи видно, был
в том же году ** земским судом введен во владение, которое имение уже и за него отказано, и хотя напротив сего со
стороны гвардии поручика Андрея Дубровского и представлена доверенность, данная тем умершим покупщиком Троекуровым титулярному советнику Соболеву для совершения купчей на имя отца его, Дубровского, но по таковым сделкам не только утверждать крепостные недвижимые имения, но даже и временно владеть по указу…. воспрещено, к тому ж и самая доверенность смертию дателя оной совершенно уничтожается.
Дубровских несколько лет
в бесспорном владении, и из дела сего не видно, чтоб со
стороны г. Троекурова были какие-либо до сего времени прошения о таковом неправильном владении Дубровскими оного имения, к тому по уложению велено, ежели кто чужую землю засеет или усадьбу загородит, и на того о неправильном завладении станут бити челом, и про то сыщется допрямо, тогда правому отдавать тую землю и с посеянным хлебом, и городьбою, и строением, а посему генерал-аншефу Троекурову
в изъявленном на гвардии поручика Дубровского иске отказать, ибо принадлежащее ему имение возвращается
в его владение, не изъемля из оного ничего.
Он отвечал то, что ему следовало отвечать: правительству не может быть неприятно, чтоб
генерал Гарибальди приехал
в Англию, оно, с своей
стороны, не отклоняет его приезда и не приглашает его.
Может быть, долго еще бы рассуждал кузнец, если бы лакей с галунами не толкнул его под руку и не напомнил, чтобы он не отставал от других. Запорожцы прошли еще две залы и остановились. Тут велено им было дожидаться.
В зале толпилось несколько
генералов в шитых золотом мундирах. Запорожцы поклонились на все
стороны и стали
в кучу.
В главном здании, с колоннадой и красивым фронтоном, помещалась
в центре нижнего этажа гауптвахта, дверь
в которую была среди колонн, а перед ней — плацдарм с загородкой казенной окраски, черными и белыми угольниками. Около полосатой, такой же окраски будки с подвешенным колоколом стоял часовой и нервно озирался во все
стороны, как бы не пропустить идущего или едущего
генерала, которому полагалось «вызванивать караул».
Тут случилось нечто неожиданное и страшное. Фартук сам распахнулся с другой
стороны… Из тарантаса выкатилась плотная невысокая фигура
в военной форме, и среди общего испуга и недоумения его превосходительство, командующий войсками киевского военного округа и
генерал — губернатор Юго — западного края, бежал, семеня короткими ногами, через улицу
в сторону, противоположную от исправничьего крыльца…
Девицы стояли
в стороне, почти испуганные,
генерал был положительно испуган; все вообще были
в удивлении. Некоторые, подальше стоявшие, украдкой усмехались и перешептывались; лицо Лебедева изображало последнюю степень восторга.
Генерал Епанчин жил
в собственном своем доме, несколько
в стороне от Литейной, к Спасу Преображения.
Генеральша была ревнива к своему происхождению. Каково же ей было, прямо и без приготовления, услышать, что этот последний
в роде князь Мышкин, о котором она уже что-то слышала, не больше как жалкий идиот и почти что нищий, и принимает подаяние на бедность.
Генерал именно бил на эффект, чтобы разом заинтересовать, отвлечь все как-нибудь
в другую
сторону.
По одной
стороне коридора находились те три комнаты, которые назначались внаем, для «особенно рекомендованных» жильцов; кроме того, по той же
стороне коридора,
в самом конце его, у кухни, находилась четвертая комнатка, потеснее всех прочих,
в которой помещался сам отставной
генерал Иволгин, отец семейства, и спал на широком диване, а ходить и выходить из квартиры обязан был чрез кухню и по черной лестнице.
Когда его жена уходила на платформу освежиться, он рассказывал такие вещи, от которых
генерал расплывался
в блаженную улыбку, помещик ржал, колыхая черноземным животом, а подпоручик, только год выпущенный из училища, безусый мальчик, едва сдерживая смех и любопытство, отворачивался
в сторону, чтобы соседи, не видели, что он краснеет.
— Ах, сделай милость, не было! — воскликнул
генерал. — Как этих негодяев-блузников Каваньяк [Кавеньяк Луи Эжен (1802—1857) — французский реакционный политический деятель,
генерал.
В дни июньского восстания 1848 года возглавил военную диктатуру и использовал ее для беспощадного разгрома парижского пролетариата.] расстреливал, так только животы у них летели по
сторонам…
— Нельзя, братец, все-таки
генерал! — сказал он ему по этому поводу, — и презамечательный на это, бестия!.. Даром что глядит по
сторонам, все
в человеке высмотрит.
Прочитав это письмо,
генерал окончательно поник головой. Он даже по комнатам бродить перестал, а сидел, не вставаючи,
в большом кресле и дремал. Антошка очень хорошо понял, что письмо Петеньки произвело аффект, и сделался еще мягче, раболепнее. Евпраксея, с своей
стороны, прекратила неприступность. Все люди начали ходить на цыпочках, смотрели
в глаза, старались угадать желания.
Впрочем,
в виду преклонных лет, прежних заслуг и слишком яркой непосредственности Утробина, губернатор снизошел и процедил сквозь зубы, что хотя факт обращения к генерал-губернатору Западного края есть факт единичный, так как и положение этого края исключительное, и хотя засим виды и предположения правительства неисповедимы, но что, впрочем, идея правды и справедливости, с одной
стороны, подкрепляемая идеей общественной пользы, а с другой
стороны, побуждаемая и, так сказать, питаемая высшими государственными соображениями.
Тем не менее недели через две купчая была совершена, и притом без всяких ограничений насчет «живых картин», а напротив, с обязательством со
стороны генерала оберегать мещанина Антона Валерьянова Стрелова от всяких вступщиков. А через неделю по совершении купчей
генерал, даже через затворенные окна своей усадьбы, слышал тот почти волчий вой, который подняли кряжистые сыны Калины, когда Антон объявил им, что имеют они
в недельный срок снести постоялый двор и перебраться, куда пожелают.
— Ежели верить Токвилю… — начинают шептать его губы (
генерал — член губернского земского собрания,
в которых Токвиль, как известно, пользуется славой почти народного писателя), но мысль вдруг перескакивает через Токвиля и круто заворачивает
в сторону родных представлений, —
в бараний рог бы тебя, подлеца! — уже не шепчет, а гремит
генерал, — туда бы тебя, христопродавца, куда Макар телят не гонял!
Дело
в том, что Петеньке до зарезу нужно было иметь пятнадцать тысяч рублей, которые он и предположил занять или у Стрелова лично, или через его посредство, под документ. Стрелов и с своей
стороны не прочь был дать деньги, но требовал, чтобы долговой документ был подписан самим стариком-генералом.
Поздравляя его с этой наградою, Сенечкин начальник публично улыбнулся и назвал его general-enfant, [генерал-дитя (франц.)] а Сенечка, с своей
стороны, разревновался до того, что
в один год сочинил пять проектов, из коих два даже по совершенно постороннему ведомству.
Миссия Петеньки была окончена, и он немедленно заторопился
в Петербург.
В последние два дня он уже не посещал «Мысок» и был почти нежен с отцом. Старый
генерал, с своей
стороны, по мере приближения отъезда сына, делался тревожен и взволнован, по-видимому тоже принимая какое-то решение.
В сумерки, когда надвигающиеся со всех
сторон тени ночи уже препятствуют ясно различать предметы,
генерал не утерпит и выйдет на крутой берег реки. Долгое время стоит он недвижно, уставясь глазами
в противоположную
сторону.
Я не знаю, как это случилось, но после целого месяца неслыханных с моей
стороны усилий и бессонных ночей я почувствовал
в голосе
генерала ноту усталости.
Убедившись
в этом,
генерал, без сомнения, сам поймет, чего он лишился, пренебрегши моими заслугами, и тогда мне останется только дать знать
стороной, что и мое сердце не недоступно для раскаяния.
Генерал с своей
стороны очень горячо и добросовестно отнесся к своей задаче и еще
в Петербурге постарался изучить все дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя не мог понять очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
С другой
стороны,
генерал, обсудив хладнокровно свою выходку, совершенно безупречную
в нравственном смысле, нашел, что резкий тон этой выходки был подготовлен
в нем неприятным отъездом Нины Леонтьевны, следовательно, он был несправедлив к набобу, который поступил так же, как делают другие охотники.
Поездка Лаптева
в сопровождении
генерала Блинова служила самым блестящим ответом с его
стороны Родиону Антонычу и Раисе Павловне за всю их политику против него.
В чаше испытаний, какую приходилось испить Родиону Антонычу, мужицкие ходоки являлись последней каплей, потому что
генерал хотя и был поклонником капитализма и смотрел на рабочих, как на олицетворение пудо-футов, но склонялся незаметно на
сторону мужиков, потому что его подкупал тон убежденной мужицкой речи.
Генерал, покончив все дела
в Кукарском заводе, давал прощальный обед, на котором, по плану Прейна, должно было состояться примирение враждовавших
сторон в окончательной форме.
Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его!..» Когда
генерал поворачивался
в сторону Родиона Антоныча, он слегка наклонялся вперед и начинал улыбаться блудливой, жалкой улыбкой.
— Просим выкушать! — настаивала, с своей
стороны, Кузьмовна, — у меня, сударь, и
генералы чай кушивали… Тоже, чай, знаете
генерала Гореглядова, Ардальона Михайлыча — ну, приятель мне был. Приедет, бывало,
в скиты, царство ему небесное:"Ну, говорит, Кузьмовна, хоть келью мы у тебя и станем ужотка зорить, а чаю выпить можно"… Да где же у тебя жених-от девался, Аннушка? Ты бы небось позвала его сюда: все бы барину-то поповаднее было.
По левую
сторону помешался некто Каламский, предводитель дворянства, служивший
в военной службе только до подпоручика и потому никогда не воображавший, чтоб какой-нибудь
генерал обратил на него человеческое внимание, но с поступлением
в предводители, обласканный губернатором, почувствовал к нему какую-то фанатическую любовь.
Помню,
в 1882 году я дал четверостишие для «Будильника» по поводу памятника Пушкину: на Тверском бульваре, по одну
сторону памятника жил обер-полицмейстер
генерал Козлов, а по другую, тоже почти рядом, помещались «Московские ведомости» и квартира М.Н. Каткова...
Добрый властитель Москвы по поводу таких толков имел наконец серьезное объяснение с обер-полицеймейстером; причем оказалось, что обер-полицеймейстер совершенно не знал ничего этого и, возвратясь от генерал-губернатора, вызвал к себе полицеймейстера,
в районе которого случилось это событие, но тот также ничего не ведал, и
в конце концов обнаружилось, что все это устроил без всякого предписания со
стороны начальства толстенький частный пристав, которому обер-полицеймейстер за сию проделку предложил подать
в отставку; но важеватый друг актеров, однако, вывернулся: он как-то долез до генерал-губернатора, встал перед ним на колени, расплакался и повторял только: «Ваше сиятельство!
— Ракчеив… Стало быть, помещик был
в нашей
стороне. Годов, сказывают, со сто, а то, может, и всех два-ста будет. Важнеющий был
генерал у царицы, у Екатерины.
Поодаль от стола, не принимая пищи, сидел жандармский
генерал с непроницаемым, но унылым видом, как будто тяготясь надоевшей ему формальностью. Со всех
сторон двигались и шумели офицеры
в своих красивых, украшенных золотом мундирах: кто, сидя за столом, допивал бутылку пива, кто, стоя у буфета, разжевывал закусочный пирожок, отряхивал крошки, упавшие на грудь мундира, и самоуверенным жестом кидал монету, кто, подрагивая на каждой ноге, прогуливался перед вагонами нашего поезда, заглядывая на женские лица.
— Да таким образом, что они там своими умами да званиями разочтут, а мы им такую глупость удерем, что они только рты разинут. Где по их, по-ученому, нам бы надо быть, там нас никого не будет, а где нас не потребуется, там мы все и явимся, и поколотим, и опять
в Берлин Дергальского губернатора посадим. Как только дипломатия отойдет
в сторону, так мы сейчас и поколотим. А то дипломаты!.. сидят и смотрятся, как нарциссы,
в свою чернильницу, а боевые
генералы плесенью обрастают и с голоду пухнут.
— Excusez ma femme.] но все это пока
в сторону, а теперь к делу: бумага у меня для вас уже заготовлена; что вам там таскаться
в канцелярию? только выставить полк,
в какой вы хотите, — заключил он, вытаскивая из-за лацкана сложенный лист бумаги, и тотчас же вписал там
в пробеле имя какого-то гусарского полка, дал мне подписать и, взяв ее обратно, сказал мне, что я совершенно свободен и должен только завтра же обратиться к такому-то портному, состроить себе юнкерскую форму, а послезавтра опять явиться сюда к
генералу, который сам отвезет меня и отрекомендует моему полковому командиру.
— Аttrape! — промолвил Ратмиров с притворным смирением. — Шутки
в сторону, у него очень интересное лицо. Такое… сосредоточенное выражение… и вообще осанка… Да. —
Генерал поправил галстух и посмотрел, закинув голову, на собственные усы. — Он, я полагаю, республиканец, вроде другого вашего приятеля, господина Потугина; вот тоже умник из числа безмолвных.
— Скоро четыре часа, ma chere amie, а ты еще не одета — нас княгиня ждать будет, — отвечал
генерал и, изящно нагнув перетянутый стан
в сторону Литвинова, с свойственною ему почти изнеженною игривостью
в голосе прибавил: — Видно, любезный гость заставил тебя забыть время.
Если это, по-вашему, называется отсутствием всех предрассудков и просвещением, так черт его побери и вместе с вами!» Когда он стал приближаться к середине города, то, боясь встретить французского
генерала, который мог бы ему сделать какой-нибудь затруднительный вопрос, Зарецкой всякий раз, когда сверкали вдали шитые мундиры и показывались толпы верховых, сворачивал
в сторону и скрывался между развалинами.
—
Генерал! — сказал Мюрат, — известны ли вам поступки ваших казаков? Они стреляют по фуражирам, которых я посылаю
в разные
стороны; даже крестьяне ваши при их помощи убивают наших отдельных гусар.
Польской
генерал подозвал купца и пошел вместе с ним впереди толпы, которая, окружив со всех
сторон Наполеона, пустилась вслед за проводником к Каменному мосту. Когда они подошли к угловой кремлевской башне, то вся Неглинная, Моховая и несколько поперечных улиц представились их взорам
в виде одного необозримого пожара. Направо пылающий железный ряд, как огненная стена, тянулся по берегу Неглинной; а с левой
стороны пламя от догорающих домов расстилалось во всю ширину узкой набережной.
Миновав биваки передовой линии, они подошли к нашей цепи. Впереди ее, на одном открытом и несколько возвышенном месте, стоял окруженный офицерами русской
генерал небольшого роста,
в звездах и
в треугольной шляпе с высоким султаном. Казалось, он смотрел с большим вниманием на одного молодцеватого французского кавалериста, который, отделись от неприятельской цепи, ехал прямо на нашу
сторону впереди нескольких всадников, составляющих, по-видимому, его свиту.
— Но разве не видите, — перервал
генерал, — что огонь со всех
сторон в него врывается?