Правда, он по старой привычке, позволял себе слегка подтрунивать над ее «общениями» с духами, которые после ее знакомств с Алланом Кардеком избрали ее своим органом для передачи смертным их бессмертных откровений, но, при всем том, видел несомненное чудо в происшедшем в Глафире нравственном перевороте и слегка кичился ее новыми знакомствами
в светском круге, которого он прежде убегал, но который все-таки был ему более по кости и по нраву, чем тот, откуда он восхитил себе жену, пленясь ее красотой и особенным, в то время довольно любопытным, жанром.
Неточные совпадения
А что? Да так. Я усыпляю
Пустые, черные мечты;
Я только
в скобках замечаю,
Что нет презренной клеветы,
На чердаке вралем рожденной
И
светской чернью ободренной,
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил стократ ошибкой;
А впрочем, он за вас горой:
Он вас так любит… как родной!
Скажу теперь прямо: Катерина Николаевна есть редкий тип
светской женщины — тип, которого
в этом
кругу, может быть, и не бывает.
— То ли еще узрим, то ли еще узрим! — повторили
кругом монахи, но отец Паисий, снова нахмурившись, попросил всех хотя бы до времени вслух о сем не сообщать никому, «пока еще более подтвердится, ибо много
в светских легкомыслия, да и случай сей мог произойти естественно», — прибавил он осторожно, как бы для очистки совести, но почти сам не веруя своей оговорке, что очень хорошо усмотрели и слушавшие.
— Где вы живете? Неужели никто, наконец, не знает, где она живет? — снова нетерпеливо оглянулась
кругом Варвара Петровна. Но прежней кучки уже не было; виднелись всё знакомые,
светские лица, разглядывавшие сцену, одни с строгим удивлением, другие с лукавым любопытством и
в то же время с невинною жаждой скандальчика, а третьи начинали даже посмеиваться.
Он захотел познакомить меня с Николаем Михайловичем Шатровым, который был тогда
в славе — и
в светском обществе и
в кругу московских литераторов — за стихотворение свое «Мысли россиянина при гробе Екатерины Великой», [Впоследствии оно называлось иначе, а именно: «Праху Екатерины Второй»; под сим заглавием напечатано оно
в третьей части «Стихотворений Н. Шатрова», изданных
в пользу его от Российской академии.]
в котором точно очень много было сильных стихов: они казались смелыми и удобоприлагались к современной эпохе.
То же неожиданно для меня и
в кругу светском и казавшемся мне самым лучшим; у мужа открылось много знакомых, о которых он никогда не говорил мне; и часто мне странно и неприятно было слышать от него строгие суждения о некоторых из этих людей, казавшихся мне такими добрыми.
Сначала, впрочем, припоминалось больше не из чувствительного, а из язвительного: припоминались иные
светские неудачи, унижения; вспоминалось о том, например, как его «оклеветал один интриган», вследствие чего его перестали принимать
в одном доме, — как, например, и даже не так давно, он был положительно и публично обижен, а на дуэль не вызвал, — как осадили его раз одной преостроумной эпиграммой
в кругу самых хорошеньких женщин, а он не нашелся, что отвечать.
Далее,
круг людей грамотных (значит, по-тогдашнему, образованных) расширяется, как видно, и
в XIV–XV вв. предпринимаются и описываются путешествия уже
светскими людьми, как, напр.
— Не знаю, Лидия Николаевна, — начал я, — с чего вы предполагаете
в Курдюмове прекрасное сердце! По-моему, он человек
светский, то есть человек внешних достоинств. Приезжая к вам, он насилует себя; ему нужен иной
круг, ему неловко
в вашей маленькой гостиной, и всем этим, вы, конечно, понимаете, он жертвует не для Ивана Кузьмича, на которого не обращает никакого внимания, и не для Надины, от которой отыгрывается словами, а для вас.
Для объяснения такого противоречия между успехами князя Шаховского на сцене,
в публике
светской, и гонений
в кругу литературном, надобно сказать несколько слов о тогдашних литературных партиях.
Слопчицький снова начал метать с той особенной отчетливо-изящной грацией и хладнокровием, которые делали игру с его особой
в высшей степени приятною.
В нем сразу был виден опытный, ловкий и
светский игрок-джентльмен. Недаром же пан грабя
в великосветском
кругу показывал и фокусы порою…
Светский круг знакомств сложился у меня с первой же зимы довольно большой, главным образом через Дондукова, с семейством которого я
в Дерпте так сошелся, и через мою двоюродную сестру С.Л.Боборыкину, тогда круглую сироту, жившую у своей кузины, княгини Шаховской, жены известного тогда крупного деятеля по финансово-экономической части А.И.Бутовского, директора департамента мануфактур и торговли.
Я шел по Regent-Street
в обществе А.И.Бенни и Роль-стона и не знаю, какая внезапная ассоциация идей привела меня к такому же внезапному выводу о полной моральной несостоятельности наших
светских женщин. Но это явилось мне не
в виде сентенции, а
в образе молодой женщины из того «
круга», к которому я достаточно присмотрелся
в Петербурге
в сезоны 1861–1865 годов.
В светских столичных и придворных
кругах не только сейчас обратят внимание на это поразительное сходство княгини и служанки, но даже начнут непременно делать выводы, близкие к истине.
И так мне стало смешно вспомнить, что я
светская женщина, что разные сановники говорят со мной даже о вопросах, что я езжу к Вениаминовой, что я
в известном
кругу играю важную роль.
Андрей Николаевич
в этом отношении обладал большим тактом и отлично умел группировать знакомство. Резкие люди не без оснований называли его «салопницей». Будучи сам беден и нуждаясь
в помощи, он группировал нужных ему людей
в кружок и «доминировал над ними» силою своего духовного авторитета. Над этим шутили, и он сам
в шутку называл свой
круг «своим
светским приходом» и собирал этих прихожан к себе
в митрополичьи покои на так называемые «
светские всенощные».