Неточные совпадения
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от
сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой
в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли, мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мысли не о том, что делается
в ее доме и
в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
В городе вообще ожидали двух событий: свадьбы Марфеньки с Викентьевым, что и сбылось, — и
в перспективе свадьбы Веры с Тушиным. А тут вдруг, против
ожидания, произошло что-то непонятное. Вера явилась на минуту
в день рождения
сестры, не сказала ни с кем почти слова и скрылась с Тушиным
в сад, откуда ушла к себе, а он уехал, не повидавшись с хозяйкой дома.
У обеих
сестер была еще другая комнатка, общая их спальня, с двумя невинными деревянными кроватками, желтоватыми альбомцами, резедой, с портретами приятелей и приятельниц, рисованных карандашом довольно плохо (между ними отличался один господин с необыкновенно энергическим выражением лица и еще более энергическою подписью,
в юности своей возбудивший несоразмерные
ожидания, а кончивший, как все мы — ничем), с бюстами Гете и Шиллера, немецкими книгами, высохшими венками и другими предметами, оставленными на память.
Руководясь этим соображением, она решилась до времени ничего окончательного не предпринимать, а ограничиться,
в ожидании приезда старшей
сестры, приглашением рябовского священника. А там что будет.
Но я рос один, а для одного матушке изъясниться не хотелось. Поэтому она решилась не нанимать гувернантки, а,
в ожидании выхода из института старшей
сестры, начать мое обучение с помощью домашних средств.
Я был изумлен и обрадован. О, ma pauvre mère! о, mà soeur, dont la jeunesse se consume dans la vaine attente d’un mari!.. [О, моя бедная мать! о,
сестра моя, молодость которой проходит
в тщетном
ожидании мужа!.. (фр.)]
Мальчишка, ее брат, только что прибежавший из пруда, отираясь рукавами, беспокойно поглядывал на
сестру и мать
в ожидании обеда и тяжело переводил дыхание.
Подруги Ирины находили ее гордою и скрытною, братья и
сестры ее побаивались, мать ей не доверяла, а отцу становилось неловко, когда она устремляла на него свои таинственные глаза; но и отцу и матери она внушала чувство невольного уважения не
в силу своих качеств, а
в силу особенных, неясных
ожиданий, которые она
в них возбуждала, бог ведает почему.
Тетка, сердившаяся на Павла за то, что он, по словам ее, не хотел принять участия
в погибели
сестры, совершенно разобиделась сватовством моего героя без предварительного совета с нею; но, сверх
ожидания, вдруг умилостивилась, искренно расположилась к новому родству и приняла живейшее участие
в хлопотах племянника.
— Russenkinder, ihr habt Besuch! (“Маленькие русские, к вам пришли!”) Это истопница Мария влетела
в пустой класс, где мы,
сестра Ася и я, единственные оставшиеся
в пансионе пансионерки, равнодушно перевертываем листы наших хрестоматий
в ожидании завтрашней, ничего не обещающей, Пасхи.
Последнему горю он, впрочем, надеялся помочь при помощи публикуемых «Вальдегановских щеток для отрождения волос
в натуральный их цвет», но как сказать
сестре, что все деньги, взятые за ее дом, он проиграл
в рулетку, еще
в ожидании Бодростиной за границу?
Да, я любила ее, ужасно любила… Моя маленькая, одинокая душа томилась
в ожидании друга, настоящего, искреннего… И он явился ко мне — не мечтательной, смеющейся лунной феей, а доброй
сестрой и верным товарищем на долгие институтские годы… Мы крепко прижались друг к другу, счастливые нашей дружбой и примирением…
На именины мои, одиннадцатого ноября,
сестра Юля передала мне
в письме поздравление с днем ангела от Любы. Всколыхнулись прежние настроения, ожила вера, что не все уже для меня погибло, сладко зашевелились
ожидания скорой встречи: на святки мы ехали домой. Все бурливее кипело
в душе вдохновение. Писал стихов все больше.
В султановском госпитале уже месяца полтора была еще новая сверхштатная
сестра, Варвара Федоровна Каменева. Ее муж, артиллерийский офицер из запаса, служил
в нашем корпусе. Она оставила дома ребенка и приехала сюда, чтоб быть недалеко от мужа. Вся ее душа как будто была из туго натянутых струн, трепетно дрожавших скрытою тоскою,
ожиданием и ужасом. Ее родственники имели крупные связи, ей предложили перевести ее мужа
в тыл. С отчаянием сжимая руки, она ответила...
В столовой, кроме «самого» и его дочери, были старушка-тетка Надежды Гавриловны,
сестра ее матери, вдова купца, умершего несостоятельным, заведывавшая хозяйством Синявина, и два соседа по лавкам Гаврилы Семеновича, нарочно, как мы потом узнали, приглашенных хозяином. Тут-то, у стола,
в сконфуженно-недоумевающем
ожидании, на кончиках стульев, сидели старик Алексей Парфенович и его сын Петр — красивый брюнет лет двадцати пяти.