Неточные совпадения
— Ну что, Капитоныч? — сказал Сережа, румяный и веселый возвратившись с гулянья накануне дня своего рождения и отдавая свою сборчатую поддевку
высокому, улыбающемуся на маленького человека с высоты своего роста, старому швейцару. — Что, был сегодня подвязанный
чиновник? Принял папа?
Толпа зрителей росла; перед Самгиным встал
высокий судейский
чиновник, с желчным лицом, подошел знакомый адвокат с необыкновенной фамилией Магнит. Он поздоровался с
чиновником, толкнул Самгина локтем и спросил...
Следствие вел провинциальный
чиновник, мудрец весьма оригинальной внешности,
высокий, сутулый, с большой тяжелой головой, в клочьях седых волос, встрепанных, точно после драки, его
высокий лоб, разлинованный морщинами, мрачно украшали густейшие серебряные брови, прикрывая глаза цвета ржавого железа, горбатый, ястребиный нос прятался в плотные и толстые, точно литые, усы, седой волос усов очень заметно пожелтел от дыма табака. Он похож был на военного в чине не ниже полковника.
Баниосам, на прощанье, сказано было, что есть два письма: одно к губернатору, а другое
выше; чтоб за первым он прислал
чиновника, а другое принял сам.
Чиновник для него
выше писателя.
Это был мальчик Смуров, состоявший в приготовительном классе (тогда как Коля Красоткин был уже двумя классами
выше), сын зажиточного
чиновника и которому, кажется, не позволяли родители водиться с Красоткиным, как с известнейшим отчаянным шалуном, так что Смуров, очевидно, выскочил теперь украдкой.
В числе этих любителей преферанса было: два военных с благородными, но слегка изношенными лицами, несколько штатских особ, в тесных,
высоких галстухах и с висячими, крашеными усами, какие только бывают у людей решительных, но благонамеренных (эти благонамеренные люди с важностью подбирали карты и, не поворачивая головы, вскидывали сбоку глазами на подходивших); пять или шесть уездных
чиновников, с круглыми брюшками, пухлыми и потными ручками и скромно неподвижными ножками (эти господа говорили мягким голосом, кротко улыбались на все стороны, держали свои игры у самой манишки и, козыряя, не стучали по столу, а, напротив, волнообразно роняли карты на зеленое сукно и, складывая взятки, производили легкий, весьма учтивый и приличный скрип).
Мы с отцом видели, что медики живут гораздо лучше канцелярских
чиновников и столоначальников,
выше которых не подняться бы мне.
Вдруг из толпы
чиновников отделяется
высокая фигура, налитая спиртом, земского заседателя, известного забулдыги, который мерными шагами отправляется к окну, берет кость и кладет ее в карман.
Ему пробовал возражать красивый
высокий блондин с закрученными усами — В. Н. Мартынов, видный
чиновник удельного ведомства, Мартынов — сын убийцы Лермонтова.
Я представил себе непривлекательно — умное лицо священника — обрусителя… Шалость дрянная… Протоиерей больше
чиновник и педагог и политик, чем верующий пастырь, для которого святыня таинства стояла бы
выше всех соображений… Да, кажется, он мог бы это сделать.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж,
чиновник Воронов, захотелось ему получить другой,
высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…
Здесь, как и в богатой Александровской слободке, мы находим
высокий процент старожилов, женщин и грамотных, большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких
чиновников величали вашим превосходительством.
Вихров очутился на этот раз под каким-то обаянием m-lle Катишь. Приехав домой, он сейчас же написал письмо к Абрееву — как об ней, так и об Кергеле, выразившись о последнем, что «если вашему превосходительству желательно иметь честного
чиновника, то отвечаю вам за г-на Кергеля, как за самого себя»; а Катишь он рекомендовал так: «Девица эта, при весьма некрасивой наружности, самых
высоких нравственных качеств».
Вихров, разумеется, очень хорошо понимал, что со стороны
высокого мужика было одно только запирательство; но как его было уличить: преступник сам от своих слов отказывался, из соседей никто против богача ничего не покажет,
чиновники тоже не признаются, что брали от него взятки; а потому с сокрушенным сердцем Вихров отпустил его, девку-работницу сдал на поруки хозяевам дома, а Парфена велел сотскому и земскому свезти в уездный город, в острог.
Хоробиткина. Муж мой, канцелярский
чиновник Хоробиткин, имеющий счастье служить под
высоким начальством вашего сиятельства, поступает со мной… (Останавливается.)
Несмотря на это, он все-таки был отличнейший человек: в нем в высшей степени было развито то
высокое благодушие, которое претворяет
чиновника в человека, которое, незаметно для них самих, проводит живую и неразрывную связь между судьею и подсудимым, между строгим исполнителем закона и тем, который, говоря отвлеченно, составляет лишь казус, к которому тот или другой закон применить можно.
Главное зло состояло в том убеждении, что comme il faut есть самостоятельное положение в обществе, что человеку не нужно стараться быть ни
чиновником, ни каретником, ни солдатом, ни ученым, когда он comme il faut; что, достигнув этого положения, он уж исполняет свое назначение и даже становится
выше большей части людей.
Благодаря ему мы не пропускали ни одного интересного события и обгоняли другие газеты, кроме «Московского листка», где Н.И. Пастухов имел другого такого
чиновника,
выше рангом, к которому попадали все рапорты раньше и уже из его рук к младшему, моему помощнику.
— Это, положим, не совсем так, но скажите, неужели Nicolas, чтобы погасить эту мечту в этом несчастном организме (для чего Варвара Петровна тут употребила слово «организм», я не мог понять), неужели он должен был сам над нею смеяться и с нею обращаться, как другие
чиновники? Неужели вы отвергаете то
высокое сострадание, ту благородную дрожь всего организма, с которою Nicolas вдруг строго отвечает Кириллову: «Я не смеюсь над нею».
Высокий, святой ответ!
— Иван Петрович приказали дать им всякие бумаги! — почти крикнул на него явно уже пьяным голосом Шумилов, так что
чиновник даже вздрогнул и вслед за тем, увидав перед собой
высокую фигуру Сверстова, робко проговорил...
Четыре года бился Головлев в Петербурге и наконец должен был сказать себе, что надежда устроиться когда-нибудь
выше канцелярского
чиновника для него не существует.
Либеральный акцизный
чиновник Бизюкин,
высокий, очень недурной собой человек, с незначащею, но не злою физиономиею, только что возвратился из уезда. Он посмотрел на Ахиллу и Варнаву Препотенского и весело проговорил...
Вторым почётным гостем был соборный староста Смагин, одетый в рубаху, поддёвку и плисовые сапоги с мягкими подошвами; человек тучный, с бритым, как у старого
чиновника, лицом и обиженно вытаращенными водянистыми глазами; его жена, в чёрном, как монахиня, худая,
высокая, с лошадиными челюстями и короткой верхней губой, из-за которой сверкали широкие кости белых зубов.
Ещё у Громова была сестра-невеста,
высокая, черноволосая и смуглая девица; около неё увивалось множество молодых
чиновников; все они смеялись, пели чуть не каждый вечер.
Церковь богато освещена. Среди разодетой публики, в стороне, скрестив руки на груди, — любимая поза красавца В. В. Пукирева, — безнадежно смотрит на венчание
высокий, стройный молодой человек. Чиновник-родитель выдавал за старую мумию, своего начальника, единственную дочь — невесту, и художник дал в картине свой автопортрет. Это знала Москва.
Я помню
высокую лестницу с полосатым ковром и молодого
чиновника во фраке со светлыми пуговицами, который молча, двумя руками, указал мне на дверь и побежал доложить.
Таким образом узнали в департаменте о смерти Акакия Акакиевича, и на другой день уже на его месте сидел новый
чиновник, гораздо
выше ростом и выставлявший буквы уже не таким прямым почерком, а гораздо наклоннее и косее.
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный
чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем
высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких
чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
— Этот молодой человек был
высокого роста, блондин и удивительно хорош собою; большие томные голубые глаза, правильный нос, похожий на нос Аполлона Бельведерского, греческий овал лица и прелестные волосы, завитые природою, должны были обратить на него внимание каждого; одни губы его, слишком тонкие и бледные в сравнении с живостию красок, разлитых по щекам, мне бы не понравились; по медным пуговицам с гербами на его фраке можно было отгадать, что он
чиновник, как все молодые люди во фраках в Петербурге.
Солнышко поднялось
выше крыш, народ сновал по улицам, купцы давно отворили лавки, дворяне и
чиновники ездили по улицам, барыни ходили по гостиному двору, когда ватага цыган, исправник, кавалерист, красивый молодой человек, Ильин и граф, в синей медвежьей шубе, вышли на крыльцо гостиницы.
Старый отец семейства, увлеченный к цыганкам неотвязными просьбами господ дворян, которые говорили, что без него всё расстроится и лучше не ехать, лежал на диване, куда он повалился тотчас, как приехал, и никто на него не обращал внимания. Какой-то
чиновник, бывший тут же, сняв фрак, с ногами сидел на столе, ерошил свои волосы и тем сам доказывал, что он очень кутит. Как только вошел граф, он расстегнул ворот рубашки и подсел еще
выше на стол. Вообще с приездом графа кутеж оживился.
— В острог меня посадить не за что. Ваш
чиновник и частный пристав, может быть, люди и хорошие и сильные, но и я тоже в обиду не дамся: найду начальство и
выше, представлю дело, как оно есть, — они нас рассудят лучше.
В эту книжку были занесены все скандалы, все любовные интрижки, все сплетни и слухи маленького, сонного, мещанского городишки; здесь кратко упоминалось о господах и о прислуге, о
чиновниках, о купцах, офицерах и священниках, о преступлениях по службе, о том, кто за кем ухаживает (с приблизительным указанием часов свиданий), о неосторожных словах, сказанных в клубе, о пьянстве, карточной игре, наконец даже о стоимости юбок у тех дам, мужья или любовники которых жили
выше средств.
Бедность, жалкая обстановка мелких
чиновников, всегда угрюмая мать,
высокая тощая женщина с строгим выражением на худом лице, постоянно точно будто бы говорившем: «пожалуйста, я не позволю всякому оскорблять меня!» Куча братьев и сестер, ссоры между ними, жалобы матери на судьбу и брань между нею и отцом, когда он являлся пьяным…
Я
выше их; но для него — я всё-таки провинциалка, жена уездного
чиновника, бывшая воспитанница богатой барыни, которую потом кой-как пристроили… а он, он знатный человек, в чинах, богатый… ну, не совсем богатый: дела его расстроились в Петербурге, и он, я думаю, не на один месяц сюда приехал.
Как-то ночью ко мне в квартиру раздался сильный звонок. Горничная сообщила мне, что зовут к больному. В передней стоял
высокий угреватый молодой человек в фуражке почтового
чиновника.
Остальными членами этого petit comité были: губернаторский
чиновник по особым поручениям, маленький черненький Шписс (вероятнее всего, из могилевских жидков) и губернский прокурор Анатоль де-Воляй — прелестный молодой правовед, славнобубенский лев и денди, который пленял сердца своим
высоким тенором и ежедневно свежими перчатками.
Кроме немногих обитаемых
чиновниками домов, все ставлены на подклетах, — дома обширные,
высокие, из толстого сосняка да ельника.
Брат Глафиры сильно изменился в течение многих лет, в которые они не видались с сестрой. Теперь ему было за сорок;
высокая, некогда стройная его фигура сделалась сухощавою, угловатою; голубые глаза обесцветились, седые бакенбарды и назад закинутые поредевшие волосы на голове придавали ему стереотипный вид петербургского
чиновника.
Этот монд, как я сказал
выше, был почти исключительно дворянский. И
чиновники, бывавшие в „обществе“, принадлежали к местному дворянству. Даже вице-губернатор был „не из общества“, и разные советники правления и палат. Зато одного из частных приставов, в тогдашней форме гоголевского городничего, принимали — и его, и жену, и дочь — потому что он был из дворян и помещик.
В списке жениных знакомых пестрели полковницы, генеральши, баронесса Шепплинг (через два «п»), граф Дерзай-Чертовщинов и целая куча институтских подруг-аристократок; с моей же стороны было одно сплошное моветонство: дядюшка, отставной тюремный смотритель, кузина, содержащая модную мастерскую, чиновники-сослуживцы — все горькие пьяницы и забулдыги, из которых ни один не был
выше титулярного, купец Плевков и проч.
И потому этот необыкновенный знак внимания такой
высокой особы к такому мелкому
чиновнику заставил прикусить языки, изощренные против Горлицына, и забил тревогу в нечистых душах.
Но главной охранительницей «его превосходительства» была
высокая худая женщина, сильная брюнетка, с горбатым носом, восточного типа, со следами былой красоты на теперь уже сморщенном лице — Тамара Абрамовна, заведовавшая хозяйством старика и державшая в своих костлявых теперь, но, видимо, когда-то бывших изящной формы руках весь дом и всю прислугу, не исключая из нее и мелких
чиновников канцелярии «особы».
Этот юноша был уроженец города Т., единственный сын
чиновника, славившегося своим бескорыстием и неподкупностью, оставившего ему только честное имя, которое этот чудак, как называли его сослуживцы, ценил
выше всякого земного богатства. Студент-медик, беззаветно преданный науке, готовый ради нее на все лишения, он бодро шел по тернистой дороге труда.
В царствование Елизаветы Петровны необходимо было быть постоянно на глазах монархини, если
чиновник занимал
высокий пост и желал из честолюбия наград и повышений.
Можете сколько угодно обличать
чиновников, но никак не
выше чина коллежского советника.
Их беседа не пошла дальше, была прервана приездом сестры Антонины Сергеевны, Лидии Сергеевны Нитятко, жены тайного советника, заведующего"отдельной частью", делового
чиновника, на прямой дороге к самому
высокому положению, о каком только можно мечтать на гражданской службе. Она вышла за него молодою вдовой, бездетной. Первый ее муж был блестящий военный, унесенный какою-то острой, воспалительной болезнью.
Тут были помещики уездов Оршанского, Могилёвского, Чаусовского и Горыгорецкого,
чиновники, гимназисты, несколько шляхтичей, очень довольные своими чамарками и
высокими сапогами.
За жрецами шли
чиновники, а потом факелоносцы, биченосцы, расстилатели ковров, жезлоносцы, виночерпии и хлебодары, а за этими следовали на мулах однообразно раскрашенные двухколески, на которых помещались ярко расцвеченные корзины и бочонки; за хлебодарами выступали в огромных
высоких колпаках родовспомогатели и глазные врачи, за ними — одеватели и раздеватели, потом торжественные певцы и народные танцовщицы, более скромные, чем цветочницы, но одетые, впрочем, без лифов, в одних лишь прозрачных и легких коротеньких юбках; потом сотрапезники вместе обоего пола, в свободных и разнообразных нарядах и с иною свободой движений, но с однообразием веявшей около них атмосферы мускуса.