Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя
из глаз теперь не
выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с
собою, что никогда уже он не позволит
себе забыть его, будет следить за ним и не
выпустит его
из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему придется плохо.
Он
выпустил из толстеньких пальцев орудия труда — нож, вилку, пошлепал
себя ладонями по щекам и, наливая вино в стаканы, уже не шутливо, а серьезно сказал...
Притом тетка слышала, как Штольц накануне отъезда говорил Ольге, чтоб она не давала дремать Обломову, чтоб запрещала спать, мучила бы его, тиранила, давала ему разные поручения — словом, распоряжалась им. И ее просил не
выпускать Обломова
из вида, приглашать почаще к
себе, втягивать в прогулки, поездки, всячески шевелить его, если б он не поехал за границу.
Не знали, бедные, куда деться, как сжаться, краснели, пыхтели и потели, пока Татьяна Марковна, частию
из жалости, частию оттого, что от них в комнате было и тесно, и душно, и «пахло севрюгой», как тихонько выразилась она Марфеньке, не
выпустила их в сад, где они, почувствовав
себя на свободе, начали бегать и скакать, только прутья от кустов полетели в стороны, в ожидании, пока позовут завтракать.
Весь вечер он был сам не свой: то входил к тетушкам, то уходил от них к
себе и на крыльцо и думал об одном, как бы одну увидать ее; но и она избегала его, и Матрена Павловна старалась не
выпускать ее
из вида.
Наклонив к
себе голову Привалова, старик несколько раз крепко поцеловал его и, не
выпуская его головы
из своих рук, говорил...
— Уверен, представьте
себе! — отвела вдруг она его руку, не
выпуская ее, однако,
из своей руки, краснея ужасно и смеясь маленьким, счастливым смешком, — я ему руку поцеловала, а он говорит: «и прекрасно». — Но упрекала она несправедливо: Алеша тоже был в большом смятении.
Смерть застигла ее как раз во время запоя матери. Собрались соседи и с помощью дворовых устроили похороны. На этот раз к Степаниде Михайловне приставили прислугу и не
выпускали ее
из спальни, так что неизвестно, поняла ли она что-нибудь, когда мимо ее окон проносили на погост гроб, заключавший в
себе останки страстно любимой дочери.
— Ведь я младенец сравнительно с другими, — уверял он Галактиона, колотя
себя в грудь. — Ну, брал… ну, что же
из этого? Ведь по грошам брал, и даже стыдно вспоминать, а кругом воровали на сотни тысяч. Ах, если б я только мог рассказать все!.. И все они правы, а я вот сижу. Да это что… Моя песня спета. Будет, поцарствовал. Одного бы только желал, чтобы меня
выпустили на свободу всего на одну неделю: первым делом убил бы попа Макара, а вторым — Мышникова. Рядом бы и положил обоих.
Уйди, Рогожин, тебя не нужно! — кричала она почти без памяти, с усилием
выпуская слова
из груди, с исказившимся лицом и с запекшимися губами, очевидно, сама не веря ни на каплю своей фанфаронаде, но в то же время хоть секунду еще желая продлить мгновение и обмануть
себя.
Старая, поглупевшая от голода и болезней Мавра пилила несчастную Наташку походя и в утешение
себе думала о том, что вот
выпустят Окулка
из острога и тогда все будет другое.
— И мне уж позвольте, — сказал кучер. Он был старик, но еще крепкий и довольно красивый
из себя. — Не знаю, как вашего табаку, а нашего так они не любят, — продолжал он,
выпуская изо рта клубы зеленоватого дыма, и комары действительно полетели от него в разные стороны; он потом пустил струю и на лошадей, и с тех комары слетели.
— Послушай, — начал он, — зачем ты наговариваешь на
себя? Если ты мне не скажешь причины тому, я сейчас же тебя
из острога
выпущу и от всякого дела освобожу.
Вихров сидел довольно долгое время, потом стал понемногу кусать
себе губы: явно, что терпение его начинало истощаться; наконец он встал, прошелся каким-то большим шагом по комнате и взялся за шляпу с целью уйти; но Мари в это мгновение возвратилась, и Вихров остался на своем месте, точно прикованный, шляпы своей, однако, не
выпускал еще
из рук.
— Но ты тут не могла сама
себе выстрелить! — говорил Вихров, ощупывая дрожащею рукою ее рану. — Уж это не ты ли, злодей, сделал? — обратился он к стоявшему все еще на прежнем месте Ивану и не
выпуская Груши
из своих рук.
Но скоро Анна Андреевна опомнилась и догадалась: она так и кинулась к Нелли, поцеловала ее, приласкала, даже заплакала и с нежностью усадила ее возле
себя, не
выпуская из своей руки ее руку.
Нелли замолчала; я отошел от нее. Но четверть часа спустя она сама подозвала меня к
себе слабым голосом, попросила было пить и вдруг крепко обняла меня, припала к моей груди и долго не
выпускала меня
из своих рук. На другой день, когда приехала Александра Семеновна, она встретила ее с радостной улыбкой, но как будто все еще стыдясь ее отчего-то.
Прозоров страшно горевал о жене, рвал на
себе волосы и неистовствовал, клялся для успокоения ее памяти исправиться, но не мог никак освободиться от влияния Раисы Павловны, которая не
выпускала его
из своих рук.
— Ну, как же. За стрельбу наша дивизия попала в заграничные газеты. Десять процентов свыше отличного — от, извольте. Однако и жулили мы, б-батюшки мои!
Из одного полка в другой брали взаймы хороших стрелков. А то, бывало, рота стреляет сама по
себе, а
из блиндажа младшие офицеры жарят
из револьверов. Одна рота так отличилась, что стали считать, а в мишени на пять пуль больше, чем
выпустили. Сто пять процентов попадания. Спасибо, фельдфебель успел клейстером замазать.
Адуева смутило это неожиданное явление. Он
выпустил из рук палку, щука бухнулась в воду, грациозно вильнула хвостом и умчалась в глубь, увлекая за
собой лесу. Все это сделалось в одно мгновение.
Панталеоне тотчас принял недовольный вид, нахмурился, взъерошил волосы и объявил, что он уже давно все это бросил, хотя действительно мог в молодости постоять за
себя, — да и вообще принадлежал к той великой эпохе, когда существовали настоящие, классические певцы — не чета теперешним пискунам! — и настоящая школа пения; что ему, Панталеоне Чиппатола
из Варезе, поднесли однажды в Модене лавровый венок и даже по этому случаю
выпустили в театре несколько белых голубей; что, между прочим, один русский князь Тарбусский — «il principe Tarbusski», — с которым он был в самых дружеских отношениях, постоянно за ужином звал его в Россию, обещал ему горы золота, горы!.. но что он не хотел расстаться с Италией, с страною Данта — il paese del Dante!
Дело Тулузова, как надобно было ожидать, уездный суд решил весьма скоро и представил на ревизию в уголовную палату. По этому решению Тулузов оставлен был в подозрении и вместе с делом перевезен
из уездного острога в губернский, откуда его, впрочем, немедля
выпустили и оставили содержаться под присмотром полиции у
себя на квартире.
— У меня! — отвечал Митька, лежа на животе и не
выпуская из-под
себя своей жертвы.
Как ни ничтожны такие пустяки, но
из них постепенно созидается целая фантастическая действительность, которая втягивает в
себя всего человека и совершенно парализует его деятельность. Арина Петровна как-то вдруг
выпустила из рук бразды правления и в течение двух лет только и делала, что с утра до вечера восклицала...
Отменить власть и положиться для защиты
себя на одно общественное мнение значило бы поступить так же безумно, как поступил бы человек в зверинце, который, отбросив оружие,
выпустил бы
из клеток всех львов и тигров, положившись на то, что звери в клетках и под раскаленными прутами казались смирными.
Стало темно и холодно, он закрыл окно, зажёг лампу и, не
выпуская её
из руки, сел за стол — с жёлтой страницы развёрнутой книги в глаза бросилась строка: «выговаривать гладко, а не ожесточать», занозой вошла в мозг и не пускала к
себе ничего более. Тогда он вынул
из ящика стола свои тетради, начал перелистывать их.
Раз Гордей Евстратыч заехал в лавку навеселе; он обедал у Шабалина. Дело было под вечер, и в лавке, кроме Ариши, ни души. Она опять почувствовала на
себе ласковый взгляд старика и старалась держаться от него подальше. Но эта невинная хитрость только подлила масла в огонь. Когда Ариша нагнулась к выручке, чтобы достать портмоне с деньгами, Гордей Евстратыч крепко обнял ее за талию и долго не
выпускал из рук, забавляясь, как она барахталась и выбивалась.
Кроме того, что она бывает необыкновенно толста, даже пузаста —
из самок течет жидкая икра, а
из самцов — беловатая слизь, похожая на молоко.] и рыбьи самки почувствуют охоту или надобность выкинуть
из себя обременяющую их икру, а самцы — молоки, и те и другие собираются стаями; самцы теснятся вплоть за самками, даже смешиваются с ними: первые
выпускают икру, вторые обливают ее молоками; за ними следят другие породы рыб, преимущественно хищные: щуки, окуни, судаки, жерихи, налимы и проч., и даже не называемые хищными головли и язи.
Самый лучший способ, да и более удающийся, к разведению известных рыбьих пород в проточных и непроточных прудах, в которых они сами
собой не держатся или не заводятся, состоит в следующем: надобно ловить рыбу, которую желаешь развесть, перед самым метаньем икры; на каждых шесть икряных самок отобрать по два самца с молоками, посадить их в просторную сквозную огородку или сажалку, устроенную в назначенном для того пруде; когда
из выметанной в свое время икры выведется рыбешка и несколько подрастет — загородку разобрать всю и рыбу
выпустить в пруд: старая уйдет, а молодая останется и разведется иногда, если температура воды не будет уже слишком много разниться с тою, в которой была поймана старая рыба.
«Но что же? — спрашивает
себя Андрей Ефимыч, открывая глаза. — Что же
из этого? И антисептика, и Кох, и Пастер, а сущность дела нисколько не изменилась. Болезненность и смертность все те же. Сумасшедшим устраивают балы и спектакли, а на волю их все-таки не
выпускают. Значит, все вздор и суета, и разницы между лучшею венскою клиникой и моею больницей, в сущности, нет никакой».
Евсей чувствовал
себя перед Сашей маленькой собачкой на верёвке, смотрел на его прыщеватое, жёлтое лицо и, ни о чём не думая, ждал, когда Саша
выпустит его
из облака противных запахов, — от них тошнило.
Он взял в руку бутылку пива, налил
себе стакан, выпил его и, не
выпуская бутылки
из руки, поднялся с места.
— Вот — глядите! Захотел народ, и всё стало, захочет и возьмёт всё в свои руки! Вот она, сила! Помни это, народ, не
выпускай из своей руки чего достиг, береги
себя! Больше всего остерегайся хитрости господ, прочь их, гони их, будут спорить — бей насмерть!
Выпустив из присутственной комнаты последних лиц, за которыми наступала очередь разобрать дело старушки, он помедлил некоторое время и сидел молча, с целью восстановить в
себе все свои духовные силы и призвать спокойную ясность своему рассудку, и затем велел ввести мать и детей, которые стали в ряд перед зерцалом закона, портретом царя и освещенным лампадою ликом небесного судии, под которым внизу помещался судия земной.
— Конечно, могли и не знать! — сказал Бегушев, думая про
себя, что «если бы ты, голубчик, и знал это, так все-таки продал бы векселя
из угождения Хмурину!» — Однако вас
выпустили: доказательство, что в поступке вашем не видят ничего важного! — прибавил он вслух.
За хороший совет воевода наградил дьячка еще деньгами и отпустил домой, повторив свой наказ поскорее убираться
из города. В последнем случае хитрый старик хлопотал не столько о дьячке, сколько о самом
себе:
выпустил он дьячка, а того гляди, игумен нагонит.
Перед отъездом Илья так озорничал, как будто намеренно хотел оставить о
себе дурную память; нагрубил матери до того, что она расплакалась,
выпустил из клеток всех птиц Якова, а дрозда, обещанного ему, подарил Никонову.
Рыбы говорят между
собой — это всякий рыбак знает. Они сообщают друг другу о разных опасностях и человеческих ловушках, и неопытный, неловкий рыбак может надолго испортить счастливое место, если
выпустит из сетей рыбу».
Шаховской представлял
из себя большую копну сена, на которой лежала голова, покрытая белой фуражкой с длинным козырьком от солнца, из-под которого торчал длинный, птичий его нос, готовый, казалось, клюнуть подбородок; он не
выпускал из рук удилища, но в маленьких и прищуренных его глазах можно было заметить, что он думает не об рыбе, а скорее о каком-нибудь действующем лице в своих «Игроках»…
Павел
выпустил его
из рук и несколько минут глядел на него, как бы размышляя, убить ли его или оставит!? живым; потом, решившись на что-то, повернулся и быстрыми шагами пошел домой. Дорогой он прямиком прорезывал огромные лужи, наткнулся на лоток с калачами и свернул его, сшиб с ног какую-то нищую старуху и когда вошел к
себе в дом, то у него уж не было и шляпы. Кучер остался тоже в беспокойном раздумье…
Они все знали, что встреча с зайцем к добру никогда не бывает. И я тоже струсил и схватился за свой кинжал, но так увлекся заботами об извлечении его
из заржавевших ножен, что не заметил, как
выпустил из рук вожжи и, с совершенною для
себя неожиданностию, очутился под опрокинувшеюся телегою, которую потянувшийся на рубеж за травкою буланый повернул самым правильным образом, так что все четыре колеса очутились вверху, а я с Роськой и со всею нашею провизиею явились под спудом…
Хотя Никита и отказал в шапке, и надо было привести в порядок свою, то есть засунуть выбивавшиеся и висевшие
из ней хлопки и зашить коновальною иглой дыру, хоть сапоги со стельками
из потника и не влезали сначала на ноги, хоть Анютка и промерзла и
выпустила было Барабана, и Машка в шубе пошла на ее место, а потом Машка должна была снять шубу, и сама Акулина пошла держать Барабана, — кончилось тем, что Ильич надел-таки на
себя почти всё одеяние своего семейства, оставив только кацавейку и тухли, и, убравшись, сел в телегу, запахнулся, поправил сено, еще раз запахнулся, разобрал вожжи, еще плотнее запахнулся, как это делают очень степенные люди, и тронул.
А сам про
себя думал: «Весь в мать! бывало,
из рук не
выпускала книги.
Булычов. Всё — отцы. Бог — отец, царь — отец, ты — отец, я — отец. А силы у нас — нет. И все живем на смерть. Я — не про
себя, я про войну, про большую смерть. Как в цирке зверя-тигра
выпустили из клетки на людей.
Дяде пришлось съездить к губернатору. Дело удалось погасить. Британа отпустили, поднятая полицией кутерьма затихла. Нас тоже
выпустили из карцера. Губернатор вызвал к
себе раввина и нескольких «почетных евреев». В их числе был и Мендель. Начальник губернии произнес речь, — краткую, категорическую и не очень связную. Но тогда местной газеты еще не было, и от губернаторов не требовалось красноречия: все происходило по-домашнему.
Размыслив хорошенько, Аполлос Михайлыч о судье уже не жалел, потому что тот и по характеру был большой невежа, да и играть совершенно не умел; но комика Дилетаев поклялся не
выпускать из рук, вследствие чего тотчас ж спросил
себе одеваться, велел закладывать лошадь и проехал прямо к Рымову.
Пьют чай с покупным малиновым вареньем. Адька и Эдька накрошили
себе в чашки черного хлеба, сделали тюрю, измазали ею щеки, лбы и носы и делают друг другу рожи, пуская пузыри в блюдечко. Ромка, вернувшийся с синяком под глазом, торопливо, со свистом тянет чай
из блюдечка. Поручик Чижевич, расстегнув жилет и
выпустив наружу бумажную грудь манишки, благодушествует среди этой домашней идиллии, полулежа на диване.
Она схватила его руки, крепко сжала их и, не
выпуская из своих, положила к
себе на колени, так что он на секунду ощутил под легкой шершавой тканью капота ее твердое и точно скользкое тело.
Толпенников успел рассмотреть несколько альбомов с видами Швейцарии и Парижа, и эти дурно исполненные картинки, одинаковые во всех приемных, докторских и адвокатских, наполнили его чувством терпеливой скуки и какого-то безразличия к
себе и к собственному делу, когда дверь
из кабинета раскрылась и
выпустила запоздавшего клиента — невысокого, толстого мужчину с широкой русой бородой и маленькими серыми глазами.