Неточные совпадения
Авдиев закончил, взял
журнал и, кивнув головой,
вышел.
В классе поднялся оживленный говор. Впечатление было неблагоприятное.
Она начала образовываться лишь
в 80-е годы, когда начал
выходить журнал «Вопросы философии и психологии».
— Из Шекспира много ведь есть переводов, — полуспросил, полупросто сказал он, сознаваясь внутренне, к стыду своему, что он ни одного из них не знал и даже имя Шекспира встречал только
в юмористических статейках Сенковского [Сенковский Осип Иванович (1800—1858) — востоковед, профессор Петербургского университета, журналист, беллетрист, редактор и соиздатель
журнала «Библиотека для чтения», начавшего
выходить в 1834 году. Писал под псевдонимом Барон Брамбеус.],
в «Библиотеке для чтения».
— Не изменились; все роман пишу; да тяжело, не дается. Вдохновение выдохлось. Сплеча-то и можно бы написать, пожалуй, и занимательно бы
вышло; да хорошую идею жаль портить. Эта из любимых. А к сроку непременно надо
в журнал. Я даже думаю бросить роман и придумать повесть поскорее, так, что-нибудь легонькое и грациозное и отнюдь без мрачного направления… Это уж отнюдь… Все должны веселиться и радоваться!..
И вот книги лежат уже девять месяцев на этажерке, и Гайнан забывает сметать с них пыль, газеты с неразорванными бандеролями валяются под письменным столом,
журнал больше не
высылают за невзнос очередной полугодовой платы, а сам подпоручик Ромашов пьет много водки
в собрании, имеет длинную, грязную и скучную связь с полковой дамой, с которой вместе обманывает ее чахоточного и ревнивого мужа, играет
в штосс и все чаще и чаще тяготится и службой, и товарищами, и собственной жизнью.
Все, я думаю, помнят,
в каком огромном количестве
в тридцатых годах
выходили романы переводные и русские, романы всевозможных содержаний: исторические, нравоописательные, разбойничьи; сборники, альманахи и, наконец,
журналы.
— Да вот хоть
в этом! Я уж все обдумал, и
выйдет по-хорошему. На ваше счастье мы встретились: я и
в город-то случайно, по делу, приезжал — безвыходно живу на хуторе и хозяйствую. Я уж год как на льготе. Пару кровных кобыл купил… свой табунок, виноградничек… Пухляковский виноград у меня очень удался ныне. Да вот увидите. Вы помните моего старого Тебенька, на котором я
в позапрошлом году офицерскую скачку взял? Вы его хотели еще
в своем
журнале напечатать…
М.М. Чемоданов улыбался и набрасывал проекты карикатур такие, что комар носа не подточит.
В каждом номере
журнала появлялись такие карикатуры, смысл которых разгадывался уже тогда, когда
журнал выходил в свет.
В большинстве это были политические карикатуры.
Большие номера
журнала выходили по воскресеньям, печатались
в субботу и к газетчикам поступали или поздно вечером, или
в четыре часа утра.
Любя подражать
в одежде новейшим модам, Петр Григорьич, приехав
в Петербург, после долгого небывания
в нем, счел первою для себя обязанностью заказать наимоднейший костюм у лучшего портного, который и одел его буква
в букву по рецепту «Сына отечества» [«Сын Отечества» —
журнал, издававшийся с 1812 года Н.И.Гречем (1787—1867).], издававшегося тогда Булгариным и Гречем, и
в костюме этом Крапчик — не хочу того скрывать —
вышел ужасен: его корявое и черномазое лицо от белого верхнего сюртука стало казаться еще чернее и корявее; надетые на огромные и волосатые руки Крапчика палевого цвета перчатки не покрывали всей кисти, а держимая им хлыстик-тросточка казалась просто чем-то глупым.
Во вторник Передонов постарался пораньше вернуться из гимназии. Случай ему помог: последний урок его был
в классе, дверь которого
выходила в коридор близ того места, где висели часы и бодрствовал трезвонящий
в положенные сроки сторож, бравый запасный унтер-офицер. Передонов послал сторожа
в учительскую за классным
журналом, а сам переставил часы на четверть часа вперед, — никто этого не заметил.
Первая книжка нового
журнала «Кошница» должна была
выйти первого января, но этому благочестивому намерению помешали разные непредвиденные обстоятельства, и книжка
вышла только
в конце января. Понятно, что я ждал с нетерпением этого события: это был первый опыт моего журнального «тиснения»…
Как только дамы
вышли из магазина, Анна Михайлов на написала к Илье Макаровичу, прося его сегодня же принести ей книжку
журнала,
в котором напечатана последняя повесть Долинского, и ждала его с нетерпением. Илья Макарович через два часа прибежал из своей одиннадцатой линии, немножко расстроенный и надутый, и принес с собою книжку.
— Во-первых — это надо для тебя же! А во-вторых — что же мне кошек, собак завести, Маврина? Я сижу одна, как
в тюрьме, на улицу
выйти не с кем. А она — интересная, она мне романы,
журналы даёт, политикой занимается, обо всём рассказывает. Я с ней
в гимназии у Поповой училась, потом мы разругались…
Полина Андреевна(глядя
в рукопись). Никто не думал и не гадал, что из вас, Костя,
выйдет настоящий писатель. А вот, слава богу, и деньги стали вам присылать из
журналов. (Проводит рукой по его волосам.) И красивый стал… Милый Костя, хороший, будьте поласковее с моей Машенькой!..
«Собеседник», как видно, долго не переставали читать, и
в 1809 году он
вышел вторым изданием; следовательно,
в продолжение 25 лет он не устарел для русской публики и мог обращать на себя внимание даже после карамзинских
журналов.
В этот первый год
вышло девять книжек
журнала; остальные семь
вышли в следующем году.
Без сомнения, Загоскин писал свои комедии легко и скоро: это чувствуется по их легкому содержанию и составу; иначе такая деятельность была бы изумительна, ибо
в 1817 же году Загоскин вместе с г. Корсаковым издавал
в Петербурге
журнал «Северный Наблюдатель», который, кажется,
выходил по два раза
в месяц, и
в котором он принимал самое деятельное участие; а
в последние полгода — что мне рассказывал сам Загоскин, — когда ответственный редактор, г. Корсаков, по болезни или отсутствию не мог заниматься
журналом — он издавал его один, работая день и ночь, и подписывая статьи разными буквами и псевдонимами.
— «Детское чтение для сердца и разума» — первый детский
журнал в России,
выходил в 1785–1789 гг.
в качестве еженедельного приложения к «Московским ведомостям», издававшимся Н. И. Новиковым.] понятие о червячках, которые превращаются
в куколок, или хризалид, и, наконец,
в бабочек.
Участь рассказов Марка Вовчка служит новым тому доказательством; уже около двух лет они известны публике из «Русского вестника»;
в начале нынешнего года
вышли они отдельной книжкой, а
журналы наши до сих пор едва сказали о них «несколько теплых слов», по журнальной рутине.
Выйдет ленивая, не знающая урока ученица, вроде Ренн, он ее самыми немудреными и легко понятными вопросами наведет на ответ так, что урок она хотя слабо, а все-таки ответит и получит 11
в классном
журнале.
Но случилось так, что
в Петербурге стал
выходить новый толстый
журнал"Всемирный труд".
Благодарил он меня за то, что и как я говорил о нем
в моей статье"Phenomenes du drame moderne". Книжка
журнала, где появилась статья моя, уже
вышла тем временем. От Вырубова я уже знал, что с Дюма приятельски знаком проф. Robin, один из столпов тогдашнего кружка позитивистов. Он, вероятно, и дал ему книжку
журнала с моей статьей.
"Fortnightly"значит две недели, и при Льюисе
журнал выходил два раза
в месяц, но при Морлее сделался ежемесячным.
Даже и тогда, когда начались денежные тиски, я старался всячески оживить
журнал, устроил еженедельные беседы и совещания и предложил, когда
журнал стал с 1865 года
выходить два раза
в месяц, печатать
в начале каждого номера передовую статью без особого заглавия. Она заказывалась сотруднику и потом читалась на редакционном собрании.
На вопрос: кто из тогдашних первых корифеев печатался
в"Библиотеке", я должен, однако ж, ответить отрицательно.
Вышло это не потому, что у меня не хватило усердия
в привлечении их к
журналу. Случилось это, во-первых, оттого, что мое редакторство продолжалось так,
в сущности, недолго; а главное — от причин, от моей доброй воли не зависящих.
Сколько я мог тогда заметить, как новичок писатель
в Петербурге, из-за"безобразного поступка"Века"не
вышло, повторяю, никакого поднятия мыслей;"Век"продолжал
выходить, и ни один из соредакторов Вейнберга — ни Дружинин, ни Безобразов, ни Кавелин — не покинули
журнала, продолжали
в нем участвовать.
И
вышло так, что все мое помещичье достояние пошло,
в сущности, на литературу. За два года с небольшим я, как редактор и сотрудник своего
журнала, почти ничем из деревни не пользовался и жил на свой труд. И только по отъезде моего товарища 3-ча из имения я всего один раз имел какой-то доход, пошедший также на покрытие того многотысячного долга, который я нажил издательством
журнала к 1865 году.
Книжка вызвала ряд критических статей
в журналах и газетах. Я с большим любопытством ждал, как отзовется на книжку Михайловский? Центральное место
в книжке занимала повесть «Без дороги», которою он был очень доволен. Но, ввиду позднейшего отношения ко мне Михайловского, трудно было ждать, чтобы он отнесся к книжке благосклонно. Как же
выйдет он из затруднения?
Звонок освободил Ясинского из угла,
в который его загнал Мерцалов. Он взял
журнал и
вышел из класса, а мы дружно зарукоплескали Мерцалову.
Оболенский — философ с наклоном к толстовству, публицист, критик, беллетрист и поэт, заполнявший
журнал преимущественно собственными своими произведениями под инициалами и разными псевдонимами; но печатались там и публицистические статьи Льва Толстого
в тех обрывках, которые
выходили из цензурной трепалки.
Выходил журнал «Северный вестник»,
в нем писали бывшие сотрудники «Отечественных записок» и сам Михайловский.
В ноябре 1856 г. Толстой
выходит в отставку. Ну, теперь жизнь писателя определена. Общепризнанный талант, редакции наперебой приглашают его
в свои
журналы. Человек он обеспеченный, о завтрашнем дне думать не приходится, — сиди спокойно и твори, тем более, что жизнь дала неисчерпаемый запас наблюдений. Перебесился, как полагается молодому человеку, теперь впереди — спокойная и почетная жизнь писателя. Гладкий, мягкий ход по проложенным рельсам. Конец биографии.
Ежели я дойду до положения этой любовной горячки, то это может неблагоприятно повлиять на мой
журнал «Сын Гостиного Двора», первый нумер которого должен непременно
выйти в первый день нового года.
Сплетни относительно Мосовой шли еще далее, не говоря уже о том, что уверяли, что будто бы все ее рассказы и сценки, помещаемые изредка
в газетах и
журналах, принадлежали не ей, а ее покойному сожителю; рассказывали совершенно уверенным тоном, что она еще ранее, нежели сойтись с литератором, была замужем, что муж ее жив — называли даже фамилию: Елкин — и что она
вышла заведомо от живого мужа.