Неточные совпадения
С своей стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить, стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом,
гнала инвалидов прочь и
на всю
улицу орала...
В день похорон мужа
гонят с квартиры после моего хлеба-соли,
на улицу, с сиротами!
Он понял, что это нужно ей, и ему хотелось еще послушать Корвина.
На улице было неприятно; со дворов, из переулков вырывался ветер,
гнал поперек мостовой осенний лист, листья прижимались к заборам, убегали в подворотни, а некоторые, подпрыгивая, вползали невысоко по заборам, точно испуганные мыши, падали, кружились, бросались под ноги. В этом было что-то напоминавшее Самгину о каменщиках и плотниках, падавших со стены.
Я пробормотал, что меня
выгнали, а Бьоринг толкнул
на улице.
Приехал он еще в молодости в деревню
на побывку к жене, привез гостинцев. Жена жила в хате одна и кормила небольшого поросенка.
На несчастье, когда муж постучался, у жены в гостях был любовник. Испугалась, спрятала она под печку любовника, впустила мужа и не знает, как быть. Тогда она отворила дверь,
выгнала поросенка в сени, из сеней
на улицу да и закричала мужу...
Лихонин, по ее словам, взял ее к себе только для того, чтобы увлечь, соблазнить, попользоваться, сколько хватит, ее глупостью, а потом бросить. А она, дура, сделалась и взаправду в него влюбимшись, а так как она его очень ревновала ко всем этим кудлатым в кожаных поясах, то он и сделал подлость: нарочно подослал своего товарища, сговорился с ним, а тот начал обнимать Любку, а Васька вошел, увидел и сделал большой скандал и
выгнал Любку
на улицу.
Хлопотунья-хозяйка отворяет скрипящие ворота,
выгоняет задумчивых коров
на улицу, по которой уже слышны топот, мычание и блеяние стада, и перекидывается словечком с сонной соседкой.
Оставшись одна, она подошла к окну и встала перед ним, глядя
на улицу. За окном было холодно и мутно. Играл ветер, сдувая снег с крыш маленьких сонных домов, бился о стены и что-то торопливо шептал, падал
на землю и
гнал вдоль
улицы белые облака сухих снежинок…
Арина Петровна не отвечала. Она смотрела
на него и думала: неужто он в самом деле такой кровопивец, что брата родного
на улицу выгонит?
— Отдай, наши, отдай! — кричат рассеянные слобожане, не успевая собраться в ряд; их разбивают
на мелкие кучки и дружно
гонят по узким
улицам слободы, в поле, в сугробы рыхлого снега.
Сначала толпа хлынула было в огород, но явившиеся
на место действия два городовых
выгнали любопытных обратно
на улицу, и благодаря этому обстоятельству я из своего бельэтажа мог отлично видеть нижнюю часть неподвижно висевшего в сарайчике мертвого тела канатчика.
Буланов. Да ведь нельзя ж ее
на улицу выгнать, у нее нет никого. Ее бы выдать замуж.
Сейчас из участка помощник пристава Медякин
выгнал и говорит: чтобы, говорит,
на улице тобой и не пахло… ни-ни!
— Да чтò ж? Известно, батюшка, Дутловы люди сильные; во всей вотчине почитай первый мужик, — отвечала кормилица, поматывая головой. — Летось другую связь из своего леса поставил, господ не трудили. Лошадей у них, окромя жеребят да подростков, троек шесть соберется, а скотины, коров да овец как с поля
гонят, да бабы выйдут
на улицу загонять, так в воротах их-то сопрется, что беда; да и пчел-то колодок сотни две, не то больше живет. Мужик оченно сильный, и деньги должны быть.
За короткое время розысков Иванов потратил несколько рублей, бывших при нем, и распродал остатки гардероба; у него осталось одно военное, сильно поношенное пальто и то без погон, которые он не имел права носить в отставке, и продал барышнику «
на выжигу». Дошло до того, что хозяин гостиницы, где остановился Иванов, без церемонии
выгнал его за неплатеж нескольких рублей, и он вышел
на улицу полуголодный, оскорбленный… За неделю, даже накануне, он и не мечтал о таком положении, в каком очутился.
Вспомнил он, как его не пустили в церковь, как он пошел в трактир, напился пьян, неделю без просыпу пил, как его
выгнали со службы за пьянство и как он, спустив с себя приличное платье, стал завсегдатаем погребка… Вот уж с лишком год, как он день сидит в нем, а
на ночь выходит
на угол
улицы и протягивает руку за пятаком
на ночлег, если не получает его от загулявшего в погребке гостя или если товарищи по «клоповнику» не раздобудутся деньгами.
Его
выгнали, больного, измученного, из биллиардной и отобрали у него последние деньги.
На улице бедняка подняли дворники и отправили в приемный покой. Прошло несколько месяцев; о капитане никто ничего не слыхал, и его почти забыли. Прошло еще около года. До биллиардной стали достигать слухи о капитане, будто он живет где-то в ночлежном доме и питается милостыней.
Но Панкрат никого уже не мог
выгнать. Панкрат, с разбитой головой, истоптанный и рваный в клочья, лежал недвижимо в вестибюле, и новые и новые толпы рвались мимо него, не обращая внимания
на стрельбу милиции с
улицы.
Любим Карпыч (садится). Брат
выгнал! А
на улице, в этом бурнусе, немного натанцуешь! Морозы… время крещенское — бррр… И руки-то озябли, и ноги-то ознобил — бррр…
Он был уже вдов, был уже в отставке, уже не щеголял, не хвастал, не задирался, любил только пить чай и болтать за ним всякий вздор; ходил по комнате, поправлял сальный огарок; аккуратно по истечении каждого месяца наведывался к своим жильцам за деньгами; выходил
на улицу с ключом в руке, для того, чтобы посмотреть
на крышу своего дома;
выгонял несколько раз дворника из его конуры, куда он запрятывался спать; одним словом, человек в отставке, которому после всей забубенной жизни и тряски
на перекладных остаются одни пошлые привычки.
Крутицкий. Не пойдет — из дому
выгоню, ночью
на улицу выгоню. (Уходит).
Выгнал Панька перекрещиванских коров рано еще, затемно, и прямо бережком около Орлика прогнал за слободу
на полянку, как раз напротив конца Третьей Дворянской
улицы, где с одной стороны по скату шел старый, так называвшийся «городецкий» сад, а слева
на своем обрывке лепилось Голованово гнездо.
Выгоняя утром гусиное стадо, проходила ли она по
улице — всюду встречались веселые ребятишки, беззаботно игравшие под навесами и
на дороге, всюду слышались их веселые песни, крики; одна она должна была проходить мимо, не смея присоединиться к ним и разделить общую радость.
«Нет, — говорит, — уж куда!..» Вижу, сама давится, а сама твердо отвечает: «Нет, — говорит, — отяготитесь, Домна Платоновна, я не буду капризничать». Узнаю тут от нее, посидевши, что эта подлая Дисленьша ее
выгоняет, и то есть не то что
выгоняет, а и десять рублей-то, что она, несчастная, себе от грека принесла, уж отобрала у нее и потом совсем уж ее и
выгнала и бельишко — какая там у нее была рубашка да перемывашка — и то все обобрала за долг и за хвост ее, как кошку, да
на улицу.
Евдокия Антоновна (плача). Куда я пойду? Опять
на улицу? У меня и то ноги, как гуща. Куда вы меня
гоните?
— Верно. Сына из-за этой швали, извините за выражение,
на улицу выгнал.
В один жаркий июльский день, под вечер, когда по
улице гнали городское стадо и весь двор наполнился облаками пыли, вдруг кто-то постучал в калитку. Оленька пошла сама отворять и, как взглянула, так и обомлела: за воротами стоял ветеринар Смирнин, уже седой и в штатском платье. Ей вдруг вспомнилось все, она не удержалась, заплакала и положила ему голову
на грудь, не сказавши ни одного слова, и в сильном волнении не заметила, как оба потом вошли в дом, как сели чай пить.
— Зачем, зачем вы, доктор, не сказали?! — твердила женщина, плача и захлебываясь, безумно стуча себе кулаком по бедру. — Ведь мне теперь по миру идти, злодей меня
на улицу выгонит!
В сущности, для меня было бы всего удобнее просто
выгнать тебя
на улицу с твоим идиотским Топпи.
Выгнав нахлебников, он успокоился и начал мести двор. Изредка он выглядывал
на улицу: лошадь и собака, как вкопанные, стояли у забора и уныло глядели
на ворота.
Не
выгонять же их
на улицу!
Старик засеменил к воротам, отворил их и, подняв с земли палку, стал
выгонять со двора своих нахлебников. Лошадь мотнула головой, задвигала лопатками и захромала в ворота; собака за ней. Обе вышли
на улицу и, пройдя шагов двадцать, остановились у забора.
На Владимирской
улице народу сегодня немного. Осенняя слякоть
гонит по домам. Уже начинают падать ранние сентябрьские сумерки, хотя только четыре часа.
— Боже избави, кто из вас осмелится подойти к старухину окну,
выгоню того
на улицу и отдам негодяям.
В один прекрасный день или лучше сказать ночь голод
выгнал ее
на улицу.
Полиция, кто только ей ни попадался
на улицах, кроме людей одетых в мундир, брала под арест и
гнала за Тверскую заставу очищать путь для проезда.