Неточные совпадения
— У меня записано
таких афоризмов
штук полтораста. Целое столетие доили корову, и —
вот тебе сливки! Хочу издать книжечку под титулом: «К чему пришли мы за сто лет». И — знак вопроса. Заговорил я тебя? Ну — извини.
— Вы подумайте — насколько безумное это занятие при кратком сроке жизни нашей! Ведь
вот какая
штука, ведь жизни человеку в обрез дано. И все больше людей живет
так, что все дни ихней жизни — постные пятницы. И — теснота! Ни вору, ни честному — ногу поставить некуда, а ведь человек желает жить в некотором просторе и на твердой почве. Где она, почва-то?
Я пришел на бульвар, и
вот какой
штуке он меня научил: мы ходили с ним вдвоем по всем бульварам и чуть попозже замечали идущую женщину из порядочных, но
так, что кругом близко не было публики, как тотчас же приставали к ней.
За этим некуда уже тратить денег, только
вот остался иностранец, который приехал учить гимнастике, да ему не повезло, а в числе гимнастических упражнений у него нет
такой штуки, как выбираться из чужого города без денег, и он не знает, что делать.
— Эта Хиония Алексеевна ни больше ни меньше, как трехэтажный паразит, — говорил частный поверенный Nicolas Веревкин. — Это, видите ли,
вот какая
штука: есть
такой водяной жук! — черт его знает, как он называется по-латыни, позабыл!.. В этом жуке живет паразит-червяк, а в паразите какая-то глиста… Понимаете? Червяк жрет жука, а глиста жрет червяка…
Так и наша Хиония Алексеевна жрет нас, а мы жрем всякого, кто попадет под руку!
Препотешное существо, даже до нелепости.
Вот, хоть бы эти письма. Я к этим
штукам отчасти уж попривык, водя дружбу с
такими госпожами и господами; ну, а на свежего, неиспорченного человека, как должны они действовать, например, на проницательного читателя?
—
Так вот они, штуки-то какие!
—
Так вот оно, штука-то теперь и понятна, а то никак не могли сообразить, — сказал полицейский чиновник.
Соседи не то иронически, не то с завистью говорили: «
Вот так молодец! какую
штуку удрал!» Но никто пальцем об палец не ударил, чтоб помочь крестьянам, ссылаясь на то, что подобные операции законом не воспрещались.
— Отлично. Нам веселее… Только
вот старичонко-то того… Я его просто боюся. Того гляди, какую-нибудь
штуку отколет. Блаженный не блаженный, а около этого. Такие-то
вот странники больше по папертям стоят с ручкой.
— Да,
так вот какое дело, зятюшка… Нужно мне одну
штуку удумать, а посоветоваться не с кем. Думал-думал, нет, никому не верю… Продадут… А ты тоже продашь?
— А
вот помру,
так все поправитесь, — ядовито ответил Михей Зотыч, тряхнув головой. — Умнее отца будете жить. А сейчас-то надо бы тебя, милый сынок, отправить в волость, да всыпать горячих
штук полтораста, да прохладить потом в холодной недельки с две. Эй, Вахрушка!
Эта сцена более всего отозвалась на молчавшем Емельяне. Большак понимал, что это он виноват, что отец самовольно хочет женить Галактиона на немилой, как делывалось в старину. Боится старик, чтобы Галактион не выкинул
такую же
штуку, как он, Емельян.
Вот и торопится… Совестно стало большаку, что из-за него заедают чужой век. И что это накатилось на старика? А Галактион выдержал до конца и ничем не выдал своего настроения.
Какой-нибудь из «несчастных», убивший каких-нибудь двенадцать душ, заколовший шесть
штук детей, единственно для своего удовольствия (
такие, говорят, бывали), вдруг ни с того, ни с сего, когда-нибудь, и всего-то, может быть, один раз во все двадцать лет, вдруг вздохнет и скажет: «А что-то теперь старичок генерал, жив ли еще?» При этом, может быть, даже и усмехнется, — и
вот и только всего-то.
—
Вот это
так королева! — повторял он поминутно, обращаясь кругом к кому ни попало. —
Вот это
так по-нашему! — вскрикивал он, не помня себя. — Ну кто из вас, мазурики,
такую штуку сделает — а?
—
Вот, Оксинька, какие дела на белом свете делаются, — заключил свои рассказы Петр Васильич, хлопая молодайку по плечу. — А ежели разобрать,
так ты поумнее других протчих народов себя оказала… И ловкую
штуку уколола!.. Ха-ха!.. У дедушки, у Родиона Потапыча, жилку прятала?.. У родителя стянешь да к дедушке?.. Никто и не подумает… Верно!.. Уж так-то ловко… Родитель-то и сейчас волосы на себе рвет. Ну, да ему все равно не пошла бы впрок и твоя жилка. Все по кабакам бы растащил…
—
Вот што, старички, родимые мои… Прожили вы на свете долго, всего насмотрелись, а скажите мне
такую штуку: кто теперь будет у нас на фабрике робить, а?
— Правда! — подтвердил Добров. — Нынче
вот они еще маленько посмирнее стали, а прежде
такие озорники были, что боже упаси: на моей уж памяти один баринок какую у нас с священником
штуку сыграл, — чудо!
Дело в том, что княгиня, за все ее заграничные
штуки, пожалуй, еще ее и не примет, а княгиня не примет,
так и другие, пожалуй, не примут;
так вот и удобный случай — сватовство мое с Катей.
— Да
такую, братец,
штуку…
вот так уж
штука!
— Вы удивляетесь, вы восклицаете:"
Вот так"
штука"!" — говорил он, когда мы вошли, — я тоже, в свою очередь, скажу:"Да, это «
штука», но в том лишь смысле, что здесь слово «
штука» означает победу знания над невежеством, ума над глупостью, таланта над бездарностью".
— Ха-ха!
вот, брат,
так штука!
Ведь
вот, поди ж ты, кто бы, кажется, мог придумать
такую штуку!..
— Гето… ты подожди… ты повремени, — перебил его старый и пьяный подполковник Лех, держа в одной руке рюмку, а кистью другой руки делая слабые движения в воздухе, — ты понимаешь, что
такое честь мундира?.. Гето, братец ты мой,
такая штука… Честь, она.
Вот, я помню, случай у нас был в Темрюкском полку в тысячу восемьсот шестьдесят втором году.
— А это, мол, кимвалы. И в писании сказано, что царь Давид в кимвалы играл… Да ты, мол, теперича не ломайся, а
вот хочешь ли я тебе
штуку покажу?
Такая, отче святой,
штука, что и на ярмонке за деньги не увидишь.
Что же бы вы думали? Едем мы однажды с Иваном Петровичем на следствие: мертвое тело нашли неподалеку от фабрики. Едем мы это мимо фабрики и разговариваем меж себя, что
вот подлец, дескать, ни на какую
штуку не лезет. Смотрю я, однако, мой Иван Петрович задумался, и как я в него веру большую имел,
так и думаю: выдумает он что-нибудь, право выдумает. Ну, и выдумал. На другой день, сидим мы это утром и опохмеляемся.
Прислан был к нам Фейер из другого города за отличие, потому что наш город торговый и на реке судоходной стоит. Перед ним был городничий, старик, и
такой слабый да добрый. Оседлали его здешние граждане.
Вот приехал Фейер на городничество, и сзывает всех заводчиков (а у нас их не мало, до пятидесяти
штук в городе-то).
— Это, брат, дело надобно вести
так, — продолжал он, — чтоб тут сам черт ничего не понял. Это, брат, ты по-приятельски поступил, что передо мной открылся; я эти дела
вот как знаю! Я, брат, во всех этих
штуках искусился! Недаром же я бедствовал, недаром три месяца жил в шкапу в уголовной палате: квартиры, брат, не было —
вот что!
И
вот вышел из этой кучки татарин старый, степенный
такой, и держит в руках две здоровые нагайки и сравнял их в руках и кажет всей публике и Чепкуну с Бакшеем: «Глядите, — говорит, — обе
штуки ровные».
Выходит из рядов Тяпкин-Ляпкин и отдувается. Разумеется, ищут, где у него шкура, и не находят. На нет и суда нет — ступай с глаз долой… бунтовщик! Тяпкин-Ляпкин смотрит веселее: слава богу, отделался! Мы тоже наматываем себе на ус: значит,"проникать","рассматривать","обсуждать"не велено. А все-таки каким же образом дани платить? —
вот, брат,
так штука!
Подхалюзин. Да что вы понимаете-то?
Вот дела-то какие-с! Вы прежде выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и эрестрик этот привезли, как следует.
Вот он пошел по кредиторам: тот не согласен, другой не согласен; да
так ни один-таки и нейдет на эту
штуку.
Вот она какая статья-то.
— Уж и я его из виду потерял, — продолжал Зухин, — в последний раз мы с ним вместе Лиссабон разбили. Великолепная
штука вышла. Потом, говорят, какая-то история была…
Вот голова! Что огня в этом человеке! Что ума! Жаль, коли пропадет. А пропадет наверно: не
такой мальчик, чтоб с его порывами он усидел в университете.
— Бестужев твой! Ведь это он для рекламы
такую штуку отчубучил!
Вот, гляди, завтра все его ругать начнут, а ему только это и надо!
— Сидите, не надо, я не хочу. Гадайте сами себе, а меня оставьте. Уж меня теперь на свой копыл не перегадаете.
Вот я вам покажу
штуку,
так вы рты разинете.
— Его-то выгонят? Да вы сдурели аль нет? Да ведь Егор-то Ильич перед ним на цыпочках ходит! Да Фома велел раз быть вместо четверга середе,
так они там, все до единого, четверг середой почитали. «Не хочу, чтоб был четверг, а будь середа!»
Так две середы на одной неделе и было. Вы думаете, я приврал что-нибудь?
Вот на столечко не приврал! Просто, батюшка,
штука капитана Кука выходит!
— Да, как шар! Она
так на воздухе и держится сама собой и кругом солнца ходит. А солнце-то на месте стоит; тебе только кажется, что оно ходит.
Вот она
штука какая! А открыл это все капитан Кук, мореход… А черт его знает, кто и открыл, — прибавил он полушепотом, обращаясь ко мне. — Сам-то я, брат, ничего не знаю… А ты знаешь, сколько до солнца-то?
— Да как вам доложить: торгую понемножку. Нельзя: время
такое пришло, что одним нынче духовенству ничем заниматься нельзя. Нас ведь, дьяконов-то, слыхали?.. нас скоро уничтожат. У нас тут по соседству поливановский дьякон на шасе постоялый двор снял, — чудесно ему идет, а у меня капиталу нет: пока кой-чем берусь, а впереди никто как Бог. В прошлом году до сорока
штук овец было продал, да
вот Бог этим несчастьем посетил.
— Нет, я-то как затмилась… — с тоской повторяла про себя Татьяна Власьевна, когда Феня рассказала ей все начисто, ничего не утаив. — Где у меня глаза-то раньше были? И хоть бы даже раз подумала про Гордея Евстратыча, чтобы он отколол
такую штуку…
Вот тебе и стишал!.. Он вон какие узоры придумал… Ах, грехи, грехи!.. У самого внучки давно, а он — жениться…
— Чего вам смотреть на старика-то, — говорил Пятов своим новым приятелям, — он в город закатится — там твори чего хочешь, а вы здесь киснете на прииске, как старые девки… Я вам
такую про него
штуку скажу, что только ахнете: любовницу себе завел…
Вот сейчас провалиться — правда!.. Мне Варька шабалинская сама сказывала. Я ведь к ней постоянно хожу, когда Вукола дома нет…
Инстинкт, будь он распрегениальный, не достоин человека: рассудок, простой, здравый, дюжинный рассудок —
вот наше прямое достояние, наша гордость; рассудок никаких
таких штук не выкидывает; оттого-то все на нем и держится.
Часто, даже слишком часто, по поводу рассказов о всевозможных"
штуках", приходится слышать (и
так говорят люди очень солидные):
вот увидите, какая из этоговыйдет потеха!
— Я-то вру? Как же я могу врать, ежели я эту
штуку, может, до ста раз проделывал?
Так что — ты
вот поручи мне с ней дело вести… а? Я тебе с ней знакомство скручу…
— Ну, нет
так нет — не в том
штука! А
вот мы в святого духа верим, а вы, немцы, не верите!
Телятев.
Вот бы вы меня удивили, если б сказали, что вы ей понравились. Это была бы
штука любопытная. А что она вам нравится, диковины тут нет. Я знаю человек пятнадцать, которые в нее влюблены без памяти, только из взрослых людей, а если считать с гимназистами,
так и конца нет. А вы знаете что? Вы попробуйте сами ей понравиться.
— Постойте,
вот я вам задам!.. — ревел он
так, что за пять верст было слышно. — Я вам покажу
штуку… я… я… я…
— А
вот и я! — сказал он, улыбаясь: ему было мучительно стыдно, и он чувствовал, что и другим стыдно в его присутствии. — Бывают же
такие истории, — сказал он, садясь. — Сидел я и вдруг, знаете ли, почувствовал страшную колющую боль в боку… невыносимую, нервы не выдержали, и… и вышла
такая глупая
штука. Наш нервный век, ничего не поделаешь!
— Ну,
вот видите ли… У Лаевского дрожат руки и всякая
штука… Он и пистолета теперь не поднимет. Драться с ним
так же нечеловечно, как с пьяным или с тифозным. Если примирение не состоится, то надо, господа, хоть отложить дуэль, что ли…
Такая чертовщина, что не глядел бы.
«
Вот бы
штука была, — сказал господин Голядкин вполголоса, —
вот бы
штука была, если б я сегодня манкировал в чем-нибудь, если б вышло, например, что-нибудь не
так, — прыщик там какой-нибудь вскочил посторонний или произошла бы другая какая-нибудь неприятность; впрочем, покамест недурно; покамест все идет хорошо».
— Вот-те и
штука!.. — прошептал наш герой, остолбенев на мгновение. — Вот-те и
штука!
Так вот такое-то здесь обстоятельство!.. — Тут господин Голядкин почувствовал, что у него отчего-то заходили мурашки по телу. — Впрочем, — продолжал он про себя, пробираясь в свое отделение, — впрочем, ведь я уже давно говорил о
таком обстоятельстве; я уже давно предчувствовал, что он по особому поручению, — именно
вот вчера говорил, что непременно по чьему-нибудь особому поручению употреблен человек…
Под влиянием этой горькой мысли я начал задумываться и хиреть и все чаще и чаще обращал взоры в ту сторону, где благоденствовал беспечальный купец Разуваев.
Вот кабы сбыть ему Монрепо со всеми потрохами: и с земским цензом, и с политическим будущим, и с перспективой пользоваться дружеским расположением станового пристава!
Вот так бы
штука была!