Неточные совпадения
— Не все
мужчины — Беловодовы, — продолжал он, — не побоится друг ваш дать
волю сердцу и языку, а услыхавши раз голос сердца, пожив в тишине, наедине — где-нибудь в чухонской деревне, вы ужаснетесь вашего света.
Как на
воле главные интересы ее жизни состояли в успехах у
мужчин, так точно это продолжало быть и на допросах, и в тюрьме, и в ссылке.
— Теперь я пока все-таки
мужчина, пятьдесят пять всего, но я хочу и еще лет двадцать на линии
мужчины состоять, так ведь состареюсь — поган стану, не пойдут они ко мне тогда доброю
волей, ну вот тут-то денежки мне и понадобятся.
МужчинаВсегда таков, немножко
воли дай,
А он и всю возьмет, уж так ведется
От древности.
Исполнение своего намерения Иван Петрович начал с того, что одел сына по-шотландски; двенадцатилетний малый стал ходить с обнаженными икрами и с петушьим пером на складном картузе; шведку заменил молодой швейцарец, изучивший гимнастику до совершенства; музыку, как занятие недостойное
мужчины, изгнали навсегда; естественные науки, международное право, математика, столярное ремесло, по совету Жан-Жака Руссо, и геральдика, для поддержания рыцарских чувств, — вот чем должен был заниматься будущий «человек»; его будили в четыре часа утра, тотчас окачивали холодной водой и заставляли бегать вокруг высокого столба на веревке; ел он раз в день по одному блюду; ездил верхом, стрелял из арбалета; при всяком удобном случае упражнялся, по примеру родителя, в твердости
воли и каждый вечер вносил в особую книгу отчет прошедшего дня и свои впечатления, а Иван Петрович, с своей стороны, писал ему наставления по-французски, в которых он называл его mon fils [Мой сын (фр.).] и говорил ему vous.
И вся эта шумная чужая шайка, одурманенная легкими деньгами, опьяненная чувственной красотой старинного, прелестного города, очарованная сладостной теплотой южных ночей, напоенных вкрадчивым ароматом белой акации, — эти сотни тысяч ненасытных, разгульных зверей во образе
мужчин всей своей массовой
волей кричали: «Женщину!»
— Помиримтесь! — сказал Калинович, беря и целуя ее руки. — Я знаю, что я, может быть, неправ, неблагодарен, — продолжал он, не выпуская ее руки, — но не обвиняйте меня много: одна любовь не может наполнить сердце
мужчины, а тем более моего сердца, потому что я честолюбив, страшно честолюбив, и знаю, что честолюбие не безрассудное во мне чувство. У меня есть ум, есть знание, есть, наконец, сила
воли, какая немногим дается, и если бы хоть раз шагнуть удачно вперед, я ушел бы далеко.
— Да, а что вы такое думаете? И конечно-с заклюют, — подтвердил Николай Афанасьевич. — Вон у нас дворецкий Глеб Степанович, какой был
мужчина, просто красота, а на
волю их отпустили, они гостиницу открыли и занялись винцом и теперь по гостиному двору ходят да купцам за грош «скупого рыцаря» из себя представляют. Разве это хорошо.
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой
мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей
воли и от всех человеческих чувств, обещаться по
воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Но самое страшное Матвей находил в дружеских беседах
мужчин о женщинах: всё, что он слышал раньше от и рабочих и помимо
воли уловил из бесстыдных разговоров отца с Пушкарём и Власьевной, — всё это теперь разлилось перед ним до размеров глубокой, грязной лужи, в которой тонула женщина, стыдно обнажённая и, точно пиявками, густо облепленная клейкими, пакостными словами.
На все такие предварительные условия и предъявления будущих прав жены Алексей Степаныч отвечал с подобострастием, что «все желания Софьи Николавны для него закон и что его счастие будет состоять в исполнении ее
воли…», и этот ответ, недостойный
мужчины, верный признак, что на любовь такого человека нельзя положиться, что он не может составить счастья женщины, — мог понравиться такой умной девушке.
Во всем городе только она одна может нравиться, а
мужчин много, и потому все они волей-неволей должны завидовать Лаевскому.
Помню я также скорбь его и уныние, когда вдруг распространилось известие, что фрейлейн Фридерике (так ее звали) выходит замуж за герра Книфтуса, владельца богатой мясной лавки, очень красивого и даже образованного
мужчину, и выходит не из одного повиновения родительской
воле, но и по любви.
— О! да; и не я одна; мы все, женщины, гораздо решительное вас, господ
мужчин, присвоивших себе, не знаю к чему, имя героев, характер твердый,
волю непреклонную; мы лучше вас, мы способны глубже чувствовать, постояннее любить и даже храбрее вас.
Вечером два доктора — один костлявый, лысый, с широкою рыжею бородою, другой с еврейским лицом, черномазый и в дешевых очках — делали Ольге Михайловне какую-то операцию. К тому, что чужие
мужчины касались ее тела, она относилась совершенно равнодушно. У нее уже не было ни стыда, ни
воли, и каждый мог делать с нею, что хотел. Если бы в это время кто-нибудь бросился на нее с ножом или оскорбил Петра Дмитрича, или отнял бы у нее права на маленького человечка, то она не сказала бы ни одного слова.
[Вот эта-то сила, тяготеющая над простолюдином и] останавливающая нормальный ход [его] мысли, оставляет обыкновенно более свободы женщине, нежели
мужчине: и вот почему сказали мы выше, что самая сущность дела оправдывает выбор женского лица для изображения живых [свободных] стремлений мысли и
воли в крестьянском сословии.
Рудин вначале держит себя несколько приличнее для
мужчины, нежели прежние герои: он так решителен, что сам говорит Наталье о своей любви (хоть говорит не по доброй
воле, а потому, что вынужден к этому разговору); он сам просит у ней свидания.
И оно и понятно: в женщин влюбляются и подделываются к их
воле и желаниям, а мы,
мужчины, что такое?..
Собеседники снова вместе засмеялись и Бодростина, не отрицая настояний Жозефа, что он «скверно создан», отвечала, что женщины гораздо покорнее
мужчин воле Промысла, устроившего все так, как оно устроено, и затем прямо поворотила речи к насущному вопросу дня, то есть к тому, как быть с собою злополучному Иосафу?
Мужчину надо всегда оставлять желать и сознавать, что исполнение этого желания зависит не от его
воли, а от каприза женщины…
Она со страхом думала о замужестве именно в этом смысле, потере своей
воли, подчинении мужу, так как в возможности найти именно такого мужа, который сумеет подчинить ее себе, и который, вместе с тем, будет соответствовать ее идеалу физической красоты
мужчины, она не сомневалась…
Между тем он приближался к роковым годам
мужчины, когда страсти напоследок начинают бушевать с удвоенной силой и разум уже, ввиду ослабевшей
воли, не способен противостоять их победоносному шествию.
Красивая, высокая, статная, с почти совершенно развившимся станом, с роскошными темнокаштановыми волосами, с большими глазами и правильными, хотя несколько грубыми чертами лица, она являлась представительницей той чистой животной женской красоты, которая способна натолкнуть
мужчину на преступление, отняв у него разум и
волю. Учена она была, по тому времени, хорошо. Отставной дьячок, по прозвищу Кудиныч, обучал ее грамоте и Закону Божию с восьмилетнего возраста.
Ее отзыв о нем, после первого посещения, как о «тряпице», разрушил часть ее идеала
мужчины, сильного не только телом, но и духом, способного подчинить ее своей железной
воле, но внутренно, между тем, это польстило ей, с самого раннего детства не признававшей над собой чужой
воли, чужой власти.
Это всегда так бывает. Женщина ценит
мужчину до тех пор, когда сознает опасность его потерять. Как только же она убедится, что чувство, внушенное ею, приковывает его к ней крепкой цепью и делает из него раба желаний и капризов, она перестает интересоваться им и начинает им помыкать. Благо
мужчине, у которого найдется сила
воли разом порвать эту позорную цепь, иначе погибель его в сетях бессердечной женщины неизбежна.
Встреча с женщиной в полном, быть может, низменном значении этого слова охватывает всего человека, она мчит его, как налетевший ураган, туда, куда хочет, без сознания, без
воли и, пожалуй, без цели, так как цель — это сама она, наполняющая все существо
мужчины.
Мужской пол по старому уставу должен жить особо, послужить старцу должен
мужчина, — того ради ставила Евпраксия Михайловна на усадьбе особую келью, а потом искала человека, смотрел бы он за келейкой денно-нощно, был бы при ней неотходно, приносил бы старцам и перехожим богомольцам горячую пищу; служил бы не из платы, а по доброму хотенью, плоть да
волю свою умерщвлял бы, творил бы дело свое ради бога.
Наоборот, хорошим представились мне: трудовая, скудная, грубая жизнь, умеряющая похоть; высоким и важным представилось мне не столько человеческое учреждение брака, накладывающее внешнюю печать законности на известное соединение
мужчины и женщины, сколько самое соединение всякого
мужчины и женщины, которое, раз совершившись, не может быть нарушено без нарушения
воли бога.
Защелкал он мерно в ладони, словно деревянными ложками брякнул.
Мужчины, стало быть, подхватили: раз-раз!.. Музыканты брызнули. Взмыла Тамара, господи твоя
воля!