Неточные совпадения
Севастопольское
войско, как море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на Северной, медленно
двигалось в непроницаемой тесноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев, — от места, всего облитого его кровью — от места, 11 месяцев отстаиваемого от вдвое сильнейшего врага, и которое теперь велено было оставить без боя.
Матвей думал, что далее он увидит отряд
войска. Но, когда пыль стала ближе и прозрачнее, он увидел, что за музыкой идут — сначала рядами, а потом, как попало, в беспорядке — все такие же пиджаки, такие же мятые шляпы, такие же пыльные и полинялые фигуры. А впереди всей этой пестрой толпы, высоко над ее головами, плывет и колышется знамя, укрепленное на высокой платформе на колесах. Кругом знамени, точно стража, с десяток людей
двигались вместе с толпой…
Пугачев, отраженный от Кунгура майором Поповым,
двинулся было к Екатеринбургу; но, узнав о
войсках, там находящихся, обратился к Красно-Уфимску.
А между тем из церкви выезжал довольно людный печальный кортеж. Невский в этом месте был запружен
войсками, которые, при появлении траурных дрог, выстроились и под звуки похоронного марша
двинулись по направлению к Смоленскому кладбищу.
Через некоторое время, когда
войска наши уже
двинулись в Турцию, Брянчанинов и Чихачев опять подали вторично просьбы об отставке, но в этот раз прибегнули уже к содействию тех родственных связей, которыми не хотели пользоваться до сей поры для других целей.
Темные массы
войск мерно шумели и
двигались по роскошному лугу; в различных сторонах слышались бубны, барабаны и веселые песни.
Во всеобщей суматохе жандармский офицер и два-три солдата, спертые со всех сторон, обнажили сабли. Это уже переполнило чашу ярости и раздражения. Снова раздались крики: «
Войско вон! полиция вон!» — и толпа уже смело
двинулась к выходу из улицы.
К вечеру эскадра стала на якорь, и на следующее утро началась перевозка десанта. В течение дня все
войска были свезены, и часа в четыре отряд, наконец,
двинулся к назначенному месту, отстоявшему верстах в пятнадцати от пункта высадки. Дорога была неважная, и Ашанин порядочно-таки устал, шагая вместе с другими. Лошадей ни у кого не было. Только начальник отряда, полковник de Palanca, ехал впереди на маленьком конике, остальные офицеры шли пешком.
А обозы и
войска все
двигались мимо. Где штаб нашего корпуса, никто не знал. Подъезжали к нам казаки-забайкальцы, подъезжали саперы почтово-телеграфной роты, ординарцы, — все спрашивали, где штаб корпуса.
Шла широкая китайская дорога, с обеих сторон заросшая кустами. В клубах пыли густо
двигались обозы. На краю дороги, у трех фанз, толпился народ; подъезжали и отъезжали повозки. Это был интендантский склад. Его не успели вывезти, и прежде, чем зажечь, раздавали все направо и налево проходившим
войскам. Подъехал наш главный врач со смотрителем, взяли ячменю, консервов.
После этого идут передовые разъезды, а затем
движется первая линия
войска.
День спустя, Екатерина
двинулась в Петергоф, во главе ликующего
войска. В поэтическом свете прозрачной петербургской ночи, красовалась на коне, верхом по-мужски, искусная и изящная наездница. На ней был гвардейский мундир времен Петра I, через плечо русская голубая лента, на голове шляпа в ветвях, из-под которой выбивались красивые локоны. Подле ехала молоденькая восемнадцатилетняя графиня Екатерина Романовна Дашкова в таком же наряде.
Между тем, союзные
войска, не подозревая перемены в расположении французской армии, стали
двигаться, как им было указано диспозицией Вейротера.
Японцы
двигаются на Мукден, где, впрочем, сосредоточено достаточно
войска, чтобы дать им должный отпор.
Вернувшись на постоялый двор, я снова переоделся в форменное платье, велел ямщику уложить чемодан и тронулся в путь. Я ехал в Петербург, куда
двинулись войска из Польши. Мое преступление, я в этом был уверен, могло остаться безнаказанным.
Несмотря на милостивое расположение государя, Суворов не мог забыть удара, нанесенного русскому имени при Цюрихе. Написав императору о невозможности продолжать войну, он все-таки
двинулся со своим
войском вперед.
Но в тот самый момент, когда Герман Лесток вышел из французского посольства, сообщив Шетарди о согласии на назначенный им срок цесаревны, в Петербурге было получено известие, что граф Левенгаупт, командовавший шведскими
войсками,
двинулся вперед и вследствие этого гвардейские полки получили приказание быть наготове к немедленному выступлению.
Фридрих II приказал Суворову сдать начальство над своими
войсками одному из своих генералов, а император Павел приказал своему фельдмаршалу
двинуться с русским
войском в Швейцарию.
Между тем Александр Васильевич узнал, что
войска Огинского ежедневно умножаются охотниками, что регулярные польские
войска пристают к нему, что он уже рассеял и взял в плен несколько русских отрядов и намеревался
двинуться к русской границе.
Из казарм все
двинулись к Зимнему дворцу. Елизавета Петровна ехала медленно впереди роты гренадер. Только один человек мог остановить
войско — это был Миних. Унтер-офицер, командовавший караулом у его дома, был участником заговора. Ему было приказано захватить фельдмаршала и отвезти его во дворец цесаревны. Он так и сделал.
Первое дело, происходившее на его глазах, было занятие, в июле месяце, Крассена, в Силезии. Армия вслед за тем
двинулась к Франкфуртуна-Одере, и к ней присоединился Лаудонь с 15 000 австрийских
войск.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что-то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое-то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не
двигался.
Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что́ делать, и нерешимость начальников сообщалась
войскам.
При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс
войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно
двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека — императоры.
Четвертое: Вице-король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут
двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими
войсками.
К 9-ти часам утра, когда
войска уже
двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, чтò им надо было делать.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего кроме путаницы не выйдет из этого против его воли начатого сражения и, насколько то было в его власти, удерживал
войска. Он не
двигался.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, чтó делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, чтó делалось:
двигались там в дыму какие-то люди,
двигались и спереди и сзади какие-то холсты
войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого-нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
В ночь с 6-го на 7-е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки, и
двигались войска и обозы.
Раздался одинокий выcтрел сигнальной пушки, и
войска, с разных сторон обложившие Москву,
двинулись в Москву в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы.
Люди русского
войска были так измучены этим непрерывным движением, по 40 верст в сутки, что не могли
двигаться быстрее.
Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана и по которым вдалеке
двигались русские
войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине.
Всю ночь мимо постоялого двора
двигались на улице
войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой
двигались войска.
Во-вторых невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которою
двигалось назад
войско Наполеона, надо было без сравнения бòльшие
войска, чем те, которые имели русские.
С раннего утра начали
двигаться щегольски вычищенные и убранные
войска, выстраиваясь на поле перед крепостью.
Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью,
двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Войска уже не
двигались, а стояли ружья к ноге.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро
двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими
войсками, спускавшимися налево в лощину.
Не потому, чтобы люди знали, что в Смоленске было много правианту и свежих
войск, не потому, чтоб им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло дать им силу
двигаться и переносить настоящие лишения.
Войска, шедшие ночью, не торопились и
двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся
войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя на другой стороне теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя напирающие, бесконечные массы
войск.