Неточные совпадения
— Всё-таки мне недостает для этого одной главной
вещи, — ответил он, — недостает желания
власти. Это было, но прошло.
Вронский слушал внимательно, но не столько самое содержание слов занимало его, сколько то отношение к делу Серпуховского, уже думающего бороться с
властью и имеющего в этом свои симпатии и антипатии, тогда как для него были по службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог быть силен Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать
вещи, своим умом и даром слова, так редко встречающимся в той среде, в которой он жил. И, как ни совестно это было ему, ему было завидно.
— А я хочу попросить тебя об одной
вещи… пока еще моя голова в моей
власти.
Местное туземное население должно было подчиниться и доставлять им продовольствие. Мало того, китайцы потребовали, чтобы мясо и рыбу приносили к ним женщины. Запуганные тазы все это исполняли. Невольно поражаешься тому, как русские
власти мирились с таким положением
вещей и не принимали никаких мер к облегчению участи закабаленных туземцев.
Сухаревка — дочь войны. Смоленский рынок — сын чумы. Он старше Сухаревки на 35 лет. Он родился в 1777 году. После московской чумы последовал приказ
властей продавать подержанные
вещи исключительно на Смоленском рынке и то только по воскресеньям во избежание разнесения заразы.
Вера предполагает свободный подвиг отречения от принудительной, насильственной
власти видимых
вещей, в царстве которых правда всегда поругана и распята.
И нощи се завесу лживой
Со треском мощно разодрав,
Кичливой
власти и строптивой
Огромный истукан поправ,
Сковав сторучна исполина,
Влечет его, как гражданина,
К престолу, где народ воссел:
«Преступник
власти, мною данной!
Вещай, злодей, мною венчанный,
Против меня восстать как смел?
— Исчезни варварское обыкновение, разрушься
власть тигров! —
вещает нам законодатель…
Прерогативы
власти — это такого рода
вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это
власть для
власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным сознанием.
Оно есть испытание натуры
вещей и чрез то приобретение себе силы и
власти к моральному исправлению людей,
власти к познанию обновления нашего тела, к превращению металлов и к проявлению невидимого божественного царства.
Так чувствовал бы себя человек, если бы ночью, когда он в доме один, все
вещи ожили, задвигались и приобрели над ним, человеком, неограниченную
власть. Вдруг стали бы его судить: шкап, стул, письменный стол и диван. Он бы кричал и метался, умолял, звал на помощь, а они что-то говорили бы по-своему между собою, потом повели его вешать: шкап, стул, письменный стол и диван. И смотрели бы на это остальные
вещи.
Самодержавство разрушается, когда Государи думают, что им надобно изъявлять
власть свою не следованием порядку
вещей, а переменою оного, и когда они собственные мечты уважают более законов (510–511).
И
вещал он
властям предержащим:
«Многолетний сей труд рассмотри
И мечом правосудья разящим
Буесловия гидру сотри!..»
Суд отказом его не обидел,
Но старик уже слишком наврал:
Демагога в Булгарине видел,
Робеспьером Сенковского звал.
— Как бы то ни было, но они, по силе
вещей, должны организоваться! — с убеждением настаивал бравый поручик; — тихо, или быстро, явно или тайно — это зависит от силы людей, от сближения, от согласия их, но они образуются! Остановиться теперь уже невозможно. Тут все может способствовать: и общественные толки, и слово, и печать, и дело — все должно быть пущено в ход. Задача в том, чтобы обессилить окончательно
власть.
Именно об этом, а не о чем другом
вещает Платон в «Политейе», когда выставляет в качестве идеала
власти правление философов [См.: Государство, 473 d-e и сл. (Платон. Соч.
Когда же распространившееся христианство силою
вещей сделалось и общеимперской религией, перед теократическим сознанием его встал новый вопрос: какова же природа
власти христианского императора и поглощено ли в ней начало звериное божественным, иначе говоря, есть ли она теократия?
Тогда внезапно прозреет все человечество и неизбежно силою
вещей освободится от былой
власти иллюзий, психологизмов, самости, веры в не-сущее, как сущее.
Старая
власть с враждебным негодованием косилась на эту нежданную, никакими параграфами не предусмотренную
власть; пыталась игнорировать ее, пыталась разыгрывать из себя силу; но вскоре ходом
вещей была вынуждена, ломая себя, с кислою улыбкой протянуть руку нечиновному соседу и вступить с ним в переговоры.
— Всякому свое, — сказал Нитятко и отошел к столу. — Только я не понимаю, Александр Ильич, из-за чего вам биться?.. Я, откровенно говоря, разумел вас несколько иначе… Увлечения юности улеглись — прекрасно… Теперь вы здраво взглянули на существующий во всем образованном мире порядок
вещей и хотите служить вашей родине, а для того нужна
власть, нужно положение.
И нощи се завесу лживой
Со треском мощно разодрав,
Кичливой
власти и строптивой
Огромный истукан поправ,
Сковав сторучна исполина,
Влечет его как гражданина
К престолу, где народ воссел.
„Преступник
власти мною данной!
„
Вещай, злодей, мною венчанной,
„Против меня восстать как смел?
Его считали убитым, или пропавшим без вести и не особенно беспокоились его розысками, хотя квартиру его опечатали, так что добыть какие-либо
вещи из нее было затруднительно без разрешения
властей.
Ей представилась возможность взять
власть над этим живым существом, обратить его в
вещь, в собственность, она воспользовалась этой
властью и не намеревалась от нее отказаться.
Но нет! где рок судил родиться,
Да будет там и дням предел;
Да хладный прах мой осенится
Величеством, что днесь я пел;
Да юноша, взалкавый славы,
Придешь на гроб мой обветшалый
Дабы со чувствием
вещал:
„Под игом
власти, сей, рожденный,
„Нося оковы позлащенны,
„Нам вольность первый прорицал“.
Костя несколько оправился и сидел с заплаканными глазами, и лицом положительно приговоренного к смерти. Руки его лежали на коленях и он сосредоточенно глядел на блестевшее на указательном пальце правой руки кольцо с великолепным изумрудом. Кольцо это было недавним подарком «
власть имущей в Москве особы» и вероятно являлось наследственною
вещью покойного дяди Кости.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные
вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать
власть и погубить его.