Неточные совпадения
Я
видела только его и то, что семья расстроена; мне его жалко было, но, поговорив с тобой, я, как женщина,
вижу другое; я
вижу твои
страдания, и мне, не могу тебе сказать, как жаль тебя!
— Если вы спрашиваете моего совета, — сказала она, помолившись и открывая лицо, — то я не советую вам делать этого. Разве я не
вижу, как вы страдаете, как это раскрыло ваши раны? Но, положим, вы, как всегда, забываете о себе. Но к чему же это может повести? К новым
страданиям с вашей стороны, к мучениям для ребенка? Если в ней осталось что-нибудь человеческое, она сама не должна желать этого. Нет, я не колеблясь не советую, и, если вы разрешаете мне, я напишу к ней.
— Ну, не будем, — поспешила сказать Дарья Александровна, заметив выражение
страдания на лице Анны. — Я только
вижу, что ты слишком мрачно смотришь.
Но закон и все условия нашего положения таковы, что являются тысячи компликаций, которых она теперь, отдыхая душой после всех
страданий и испытаний, не
видит и не хочет
видеть.
Глаза maman были открыты, но она ничего не
видела… О, никогда не забуду я этого страшного взгляда! В нем выражалось столько
страдания!..
Видя это
страдание только что расцветающей жизни, глядя, как мнет и жмет судьба молодое, виноватое только тем создание, что оно пожелало счастья, он про себя роптал на суровые, никого не щадящие законы бытия, налагающие тяжесть креста и на плечи злодея, и на эту слабую, едва распустившуюся лилию.
— Я бы не была с ним счастлива: я не забыла бы прежнего человека никогда и никогда не поверила бы новому человеку. Я слишком тяжело страдала, — шептала она, кладя щеку свою на руку бабушки, — но ты
видела меня, поняла и спасла… ты — моя мать!.. Зачем же спрашиваешь и сомневаешься? Какая страсть устоит перед этими
страданиями? Разве возможно повторять такую ошибку!.. Во мне ничего больше нет… Пустота — холод, и если б не ты — отчаяние…
Она сбросила с себя платок, встала на ноги и подошла к нему, забыв в эту секунду всю свою бурю. Она
видела на другом лице такое же смертельное
страдание, какое жило в ней самой.
— Послушайте, Петр Ипполитович, ведь это — вздор, это было не так… — Но в это время Версилов мне подмигнул незаметно, и в этом подмигивании я
увидел такое деликатное сострадание к хозяину, даже
страдание за него, что мне это ужасно понравилось, и я рассмеялся.
Я после
видел, как она обрезала палец и заплакала: лоб у ней наморщился, глаза выразили
страдание, а рот улыбался: такова сила привычки.
Ужасны были, очевидно, невинные
страдания Меньшова — и не столько его физические
страдания, сколько то недоумение, то недоверие к добру и к Богу, которые он должен был испытывать,
видя жестокость людей, беспричинно мучающих его; ужасно было опозорение и мучения, наложенные на эти сотни ни в чем неповинных людей только потому, что в бумаге не так написано; ужасны эти одурелые надзиратели, занятые мучительством своих братьев и уверенные, что они делают и хорошее и важное дело.
Нехлюдов
видел, что людоедство начинается не в тайге, а в министерствах, комитетах и департаментах и заключается только в тайге; что его зятю, например, да и всем тем судейским и чиновникам, начиная от пристава до министра, не было никакого дела до справедливости или блага народа, о которых они говорили, а что всем нужны были только те рубли, которые им платили за то, чтобы они делали всё то, из чего выходит это развращение и
страдание.
— Но я понимаю еще и то, что,
увидев все
страдания, весь ужас того, что делается в тюрьмах, — говорила Mariette, желая только одного — привлечь его к себе, своим женским чутьем угадывая всё то, что было ему важно и дорого, — вы хотите помочь страдающим и страдающим так ужасно, так ужасно от людей, от равнодушия, жестокости…
Знать, что где-то далеко одни люди мучают других, подвергая их всякого рода развращению, бесчеловечным унижениям и
страданиям, или в продолжение трех месяцев
видеть беспрестанно это развращение и мучительство одних людей другими — это совсем другое.
Только позволь себе обращаться с людьми без любви, как ты вчера обращался с зятем, и нет пределов жестокости и зверства по отношению других людей, как это я
видел сегодня, и нет пределов
страдания для себя, как я узнал это из всей своей жизни.
Со времени своего последнего посещения Масленникова, в особенности после своей поездки в деревню, Нехлюдов не то что решил, но всем существом почувствовал отвращение к той своей среде, в которой он жил до сих пор, к той среде, где так старательно скрыты были
страдания, несомые миллионами людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа, что люди этой среды не
видят, не могут
видеть этих
страданий и потому жестокости и преступности своей жизни.
— Я не
видел вас целую неделю, — продолжал Старцев, — а если бы вы знали, какое это
страдание! Сядемте. Выслушайте меня.
Женское частное сострадание может привести к увеличению
страданий, ибо оно не
видит общей перспективы человеческой жизни, целиком захвачено временно-частным.
Очень характерно, что углубленный, религиозный взгляд на жизнь допускает жертвы и
страдания, во многом слишком трудно
видеть искупление и путь к высшей жизни.
Но жертвы и
страдания могут быть оправданы, если
видеть ту глубину всякого существа, на которой судьба национальная, историческая и мировая есть его собственная судьба.
Мы
видели еще сегодня здесь, в этой зале, что непосредственная сила правды еще живет в его молодом сердце, что еще чувства семейной привязанности не заглушены в нем безверием и нравственным цинизмом, приобретенным больше по наследству, чем истинным
страданием мысли.
К тому же
страдание и
страдание: унизительное
страдание, унижающее меня, голод например, еще допустит во мне мой благодетель, но чуть повыше
страдание, за идею например, нет, он это в редких разве случаях допустит, потому что он, например, посмотрит на меня и вдруг
увидит, что у меня вовсе не то лицо, какое, по его фантазии, должно бы быть у человека, страдающего за такую-то, например, идею.
Этого уже довольно: я
вижу, что у вас и у меня одна причина
страдания.
Молодой девушке не хотелось еще раз играть ту же отвратительную и скучную роль, она,
видя, что дело принимает серьезный оборот, написала ему письмо, прямо, открыто и просто говорила ему, что любит другого, доверялась его чести и просила не прибавлять ей новых
страданий.
Ницше
видел героизм в победе над
страданием, победе, не ждущей награды.
Зло и
страдание мира не мешали Вл. Соловьеву в этот период
видеть богочеловеческий процесс развития.
Христианство не считает
страдание сущностью бытия,
видит в
страдании лишь болезнь бытия, лишь уклон к небытию (смерть), и победу над
страданием видит в утверждении высшего бытия, в освобождении от болезненного небытия.
В
страдании видят единственную форму зла, в
страдании же
видят и единственную форму добра.
Гедонизм, эта вывернутая наизнанку идеология
страдания,
видит в
страдании самом по себе зло и оказывается бессильным бороться с корнями зла, с источником
страдания.
Сознание, освобожденное от гипнотической власти обожествленного
страдания,
увидит, что сущность мира не есть
страдание и сущность любви не есть только сострадание.
Буддизм
видит в
страдании сущность бытия и лишь в освобождении от бытия, в небытии, нирване
видит спасение от
страдания.
Сначала это наблюдение испугало Максима.
Видя, что не он один владеет умственным строем ребенка, что в этом строе сказывается что-то, от него не зависящее и выходящее из-под его влияния, он испугался за участь своего питомца, испугался возможности таких запросов, которые могли бы послужить для слепого только причиной неутолимых
страданий. И он пытался разыскать источник этих, откуда-то пробивающихся, родников, чтоб… навсегда закрыть их для блага слепого ребенка.
Максим покачивал головой, бормотал что-то и окружал себя особенно густыми клубами дыма, что было признаком усиленной работы мысли; но он твердо стоял на своем и порой, ни к кому не обращаясь, отпускал презрительные сентенции насчет неразумной женской любви и короткого бабьего ума, который, как известно, гораздо короче волоса; поэтому женщина не может
видеть дальше минутного
страдания и минутной радости.
Видя ее
страдание, можете поверить, что я ее не оставлял ни на минуту.
— Но мне жаль, что вы отказываетесь от этой тетрадки, Ипполит, она искренна, и знаете, что даже самые смешные стороны ее, а их много (Ипполит сильно поморщился), искуплены
страданием, потому что признаваться в них было тоже
страдание и… может быть, большое мужество. Мысль, вас подвигшая, имела непременно благородное основание, что бы там ни казалось. Чем далее, тем яснее я это
вижу, клянусь вам. Я вас не сужу, я говорю, чтобы высказаться, и мне жаль, что я тогда молчал…
Увидев, в чем дело, он не удивился и не взволновался: за свою практику городского врача он насмотрелся таких вещей, что уже совсем одеревенел и окаменел к человеческим
страданиям, ранам и смерти.
Павел, со своими душевными
страданиями, проезжая по Газетному переулку, наполненному магазинами, и даже по знаменитой Тверской, ничего почти этого не
видел, и, только уже выехав на Малую Дмитровку, он с некоторым вниманием стал смотреть на дома, чтобы отыскать между ними дом княгини Весневой, в котором жил Еспер Иваныч; случай ему, в этом отношении, скоро помог.
Человек
видел свои желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру,
видя в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми
страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой, светлой и радостной.
Визит кончился. Когда она возвращалась домой, ей было несколько стыдно. С чем она шла?.. с «супцем»! Да и «супец» ее был принят как-то сомнительно. Ни одного дельного вопроса она сделать не сумела, никакой помощи предложить. Между тем сердце ее болело, потому что она
увидела настоящее
страдание, настоящее горе, настоящую нужду, а не тоску по праздности. Тем не менее она сейчас же распорядилась, чтобы Мирону послали миску с бульоном, вареной говядины и белого хлеба.
Он действительно бы был героем, ежели бы из П. попал прямо на бастионы, а теперь еще много ему надо было пройти моральных
страданий, чтобы сделаться тем спокойным, терпеливым человеком в труде и опасности, каким мы привыкли
видеть русского офицера. Но энтузиазм уже трудно бы было воскресить в нем.
Не верьте чувству, которое удерживает вас на пороге залы, — это дурное чувство, — идите вперед, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотретьна страдальцев, не стыдитесь подойти и поговорить с ними: несчастные любят
видеть человеческое сочувствующее лицо, любят рассказать про свои
страдания и услышать слова любви и участия.
Вы
увидите, как острый кривой нож входит в белое здоровое тело;
увидите, как с ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит в чувство;
увидите, как фельдшер бросит в угол отрезанную руку;
увидите, как на носилках лежит, в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных
страданий ожидания, —
увидите ужасные, потрясающие душу зрелища;
увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а
увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в
страданиях, в смерти…
Она закрыла глаза и пробыла так несколько минут, потом открыла их, оглянулась вокруг, тяжело вздохнула и тотчас приняла обыкновенный, покойный вид. Бедняжка! Никто не знал об этом, никто не
видел этого. Ей бы вменили в преступление эти невидимые, неосязаемые, безыменные
страдания, без ран, без крови, прикрытые не лохмотьями, а бархатом. Но она с героическим самоотвержением таила свою грусть, да еще находила довольно сил, чтоб утешать других.
— Да, умер. Я скажу, что он любил тебя, а вовсе не был сумасшедшим. Я не сводил с него глаз и
видел каждое его движение, каждое изменение его лица. И для него не существовало жизни без тебя. Мне казалось, что я присутствую при громадном
страдании, от которого люди умирают, и я даже почти понял, что передо мною мертвый человек. Понимаешь, Вера, я не знал, как себя держать, что мне делать…
Мы все, здесь стоящие, имели счастие знать его и быть свидетелями или слышать о его непоколебимой верности святому ордену,
видели и испытали на себе, с какой отеческою заботливостью старался он утверждать других на сем пути,
видели верность его в строгом отвержении всего излишнего, льстящего чувствам,
видели покорность его неисповедимым судьбам божиим, преданность его в ношении самых чувствительных для сердца нашего крестов, которые он испытал в потере близких ему и нежно любимых людей; мы слышали о терпении его в болезнях и
страданиях последних двух лет.
Сколь ни мирно и ни дружески кончилось, как мы
видели, такое роковое объяснение супругов, тем не менее оно кинуло их в неизмеримый омут
страданий.
Елена исхудалою рукой подняла черную ткань, закрывавшую верхнюю часть ее лица, и князь
увидел ее тихие глаза, красные от слез, и встретил знакомый кроткий взор, отуманенный бессонными ночами и душевным
страданием.
И вдруг приходит случайно минута, в которую душа его невольным порывом открывается наружу, и вы
видите в ней такое богатство, чувство, сердце, такое яркое пониманье и собственного и чужого
страдания, что у вас как бы глаза открываются, и в первую минуту даже не верится тому, что вы сами
увидели и услышали.
И потому, как бы мы ни скрывали это от себя, мы не можем не
видеть, что смысл жизни нашей не может быть ни в нашем личном плотском существовании, подверженном неотвратимым
страданиям и неизбежной смерти, ни в каком-либо мирском учреждении или устройстве.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств,
видят лишения и
страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.