Неточные совпадения
Наконец Марья Маревна сделала решительный шаг. Мальчикам приближалось уж одиннадцать лет, и все, что захолустье могло ей дать в смысле обучения, было уже исчерпано. Приходилось серьезно думать о продолжении воспитания, и, натурально,
взоры ее прежде всего обратились к Москве. Неизвестно, сама ли она догадалась или надоумил ее
отец, только в одно прекрасное утро, одевши близнецов в новенькие курточки, она забрала их с собой и ранним утром отправилась в Отраду.
Дядя смотрит на матушку в упор таким загадочным
взором, что ей кажется, что вот-вот он с нее снимет последнюю рубашку. В уме ее мелькает предсказание
отца, что Гришка не только стариков капитал слопает, но всю семью разорит. Припомнивши эту угрозу, она опускает глаза и старается не смотреть на дядю.
— Да я, пожалуй, свезу, — отвечал старик-отец, кидая вокруг себя какой-то беспокойный
взор. — Подсобите хоть положить-то ее, — прибавил он понятым.
При этой неожиданной аттестации
отец Арсений молча вскинул своими незрящими глазами в сторону Терпибедова. Под влиянием этого
взора расходившийся капитан вдруг съежился и засуетился. Он схватил со стола дорожный чубук, вынул из кармана засаленный кисет и начал торопливо набивать трубку.
« — Зачем ты
взоры потупляешь в землю, будто ищешь во прахе твоего покойного
отца? Таков наш жребий: всем живущим умирать!» — возразил немец.
— Что
отец мой — палач! — произнес Максим и опустил
взор, как бы испугавшись, что мог сказать
отцу такое слово.
О боярин! возведи скорбящий
взор к
отцу нашему, пожелай только быть вместе с ним, и он уже с тобою, и он уже в душе твоей!..
Офелия в цветах, в причудливом уборе
Из майских роз и влажных нимф речных
На золотых кудрях, с безумием во
взоре,
Внимала звукам темных дум своих.
Ее дыханьем насмерть пораженный,
Припал к устам, как раненый олень,
Прекрасный принц Гамлет, любовью опьяненный,
Когда пред ним
отца явилась тень…
Он вскрикнул и воскрес…
Друг твоего
отца отрыл старинную тяжбу о землях и выиграл ее и отнял у него всё имение; я видал
отца твоего перед кончиной; его седая голова неподвижная, сухая, подобная белому камню, остановила на мне пронзительный
взор, где горела последняя искра жизни и ненависти… и мне она осталась в наследство; а его проклятие живо, живо и каждый год пускает новые отрасли, и каждый год всё более окружает своею тенью семейство злодея… я не знаю, каким образом всё это сделалось… но кто, ты думаешь, кто этот нежный друг? — как, небо!.. в продолжении 17-ти лет ни один язык не шепнул ей: этот хлеб куплен ценою крови — твоей — его крови! и без меня, существа бедного, у которого вместо души есть одно только ненасытимое чувство мщения, без уродливого нищего, это невинное сердце билось бы для него одною благодарностью.
В настоящий приезд внимание наше друг к другу скоро перешло во взаимное влечение/ Понятно, что в присутствии
отца и матери мы за обеденным или чайным столом старались сохранять полное равнодушие. Но стоило одному из нас случайно поднять
взор, чтобы встретить взгляд другого. Невольные маневры эти, вероятно, стали кидаться в глаза посторонним, так как однажды мать сделала мне наедине по этому поводу замечание.
А мой
отец? он как живой
В своей одежде боевой
Являлся мне, и помнил я
Кольчуги звон, и блеск ружья,
И гордый непреклонный
взор,
И молодых моих сестер…
Владимир (бросает на
отца быстрый и мрачный
взор). Где я был, батюшка?
Марья Дм<итревна> (про себя). Он уговорит
отца! Я уверена… о! как сладко примириться перед концом: теперь я не стыжусь встретить его
взор. (Погромче) Аннушка! что ты так смотришь в окно?
Вдруг оживился круг дворянский;
Губернских дев нельзя узнать;
Пришло известье: полк уланский
В Тамбове будет зимовать.
Уланы, ах! такие хваты…
Полковник, верно, неженатый —
А уж бригадный генерал,
Конечно, даст блестящий бал.
У матушек сверкнули
взоры;
Зато, несносные скупцы,
Неумолимые
отцыПришли в раздумье: сабли, шпоры
Беда для крашеных полов…
Так волновался весь Тамбов.
Однако ж есть и между ними люди!
Вот, например, вчерашний незнакомец.
Кто б ожидал? — как жалко, что его
Я не увижу — но
отец мой
Его так живо описал, так живо!..
Высокий стан и благородный вид,
И кудри черные как смоль, и быстрый
взор,
И голос… но зачем об нем я мыслю?..
Что пользы!.. ах! какой же я ребенок!
Она была затейливо мила,
Как польская затейливая панна;
Но вместе с этим гордый вид чела
Казался ей приличен. Как Сусанна,
Она б на суд неправедный пошла
С лицом холодным и спокойным
взором;
Такая смесь не может быть укором.
В том вы должны поверить мне в кредит,
Тем боле, что
отец ее был жид,
А мать (как помню) полька из-под Праги…
И лжи тут нет, как в том, что мы — варяги.
Заметив, что
отец заговорил с Васильем Борисычем, белокурая красавица спокойным, ясным
взором осияла его… И ровно в чем провинился перед нею Василий Борисыч. Смешался и очи потупил.
В немногих словах много звучало любви. Души не чаял Смолокуров в дочери. Она и теперь
отцу ни слова не вымолвила, скромной улыбкой, веселым покорным
взором дала ответ.
Вероятно, мои ласковые слова были так непривычны и странны, что
отец невольно поддался их влиянию… Перед его внутренним
взором, должно быть, воскресла другая девочка, нежная, как ласточка, кроткая и любящая, как голубка… Глаза его затуманились слезами, он затих и оставался неподвижен, с низко опущенной головой. Наконец, он обратил ко мне лицо, исполненное ласки и невыразимой грусти.
Не ответила Дуня, но крепко прижалась к
отцу. В то время толпа напирала, и прямо перед Дуней стал высокий, чуть не в косую сажень армянин… Устремил он на нее тупоумный сладострастный
взор и от восторга причмокивал даже губами. Дрогнула Дуня — слыхала она, что армяне у Макарья молоденьких девушек крадут. Потому и прижалась к
отцу. Протеснился Марко Данилыч в сторону, стал у прилавка, где были разложены екатеринбургские вещи.
Когда же у
отца зашел разговор с Дмитрием Петровичем про цены на тюлений жир и вспомнила она, как Марко Данилыч хотел обмануть и Меркулова, и Зиновья Алексеича и какие обидные слова говорил он тогда про Веденеева, глаза у ней загорелись полымем, лицо багрецом подернулось, двинулась она, будто хотела встать и вмешаться в разговор, но, взглянув на Дуню, опустила глаза, осталась на месте и только кидала полные счастья
взоры то на
отца, то на мать, то на сестру.
— Куда еще ему, родной? — улыбаясь и мягким, полным любви
взором лаская мальчика, сказала Пелагея Филиппьевна. — Разве с будущего лета станет
отец обучать помаленьку.
Украдкой мечет Самоквасов на Дуню страстные
взоры, а сам то и дело оглядывается, не заметил бы
отец.
Скоро воротилась Аграфена Петровна, а вместе с ней и Дуня пришла. Была она до крайности взволнована, лицо алым румянцем подернулось, от усиленного перерывчатого дыханья высоко́ подымались девственные ее груди. С потупленными
взорами, несмелой поступью подошла она к назвáному
отцу и смутилась, ровно грех какой совершила либо постыдный поступок.
Полна теперь она воскресшею любовью к
отцу и мечтаньями о Петре Степаныче, не о том Петре Степаныче, что в бестелесном образе сейчас являлся перед ней, а о том человеке плоти и крови, чьи искрометные
взоры когда-то бывали устремлены на нее и заставляли замирать ее сердце… Не могла она говорить…
На минутку Дуня задумалась. И, быстро вскинув головкой, блеснула на
отца взорами и спросила...
Через неделю этому же
отцу Гермогену исповедала грехи свои и отходившая Флора, а двое суток позже тот же
отец Гермоген, выйдя к аналою, чтобы сказать надгробное слово Флоре, взглянул в тихое лицо покойницы, вздрогнул, и, быстро устремив
взор и руки к стоявшему у изголовья гроба генералу, с немым ужасом на лице воскликнул: «Отче благий: она молит Тебя: молитв ее ради ими же веси путями спаси его!» — и больше он не мог сказать ничего, заплакал, замахал руками и стал совершать отпевание.
Боюсь, что я ненавижу его. Если я не испытывал еще любви, то я не знаю и ненависти, и так странно будет, если ненависть я должен буду начать с
отца Марии!.. В каком тумане мы живем, человече! Вот я произнес имя Марии, вот духа моего коснулся ее ясный
взор, и уже погасла и ненависть к Магнусу (или я выдумал ее?), и уже погас страх перед человеком и жизнью (или я выдумал и это?), и великая радость, великий покой нисходят на мою душу.
— Всмотритесь вы в его глаза, — продолжал
отец, — он все как будто что-то ловит
взором и к чему-то стремится…
Боже мой, как вспыхнуло от этих слов лицо деда!.. Он вскочил с тахты… Глаза его метали молнии… Он поднял загоревшийся
взор на
отца —
взор, в котором сказалась вся полудикая натура кавказского горца, и заговорил быстро и грозно, мешая русские, татарские и грузинские слова...
Все гости столпились вокруг последнего. В полку знали Демона — лошадь Врельского, — и действительно никто еще не отваживался проскакать на нем. Все поэтому боялись, что затея моего папы может окончиться печально. Молодая баронесса подняла на
отца умоляющие глазки и тихо просила его изменить его решение. Только
взоры дедушки Магомета да юных Израила и Бэллы разгорались все ярче и ярче в ожидании отчаянно-смелого поступка
отца.
Соскочить с Шалого, бросить поводья подоспевшему Михако и ураганом ворваться в комнату, где сидел мой
отец в обществе высокой и величественной старухи с седою, точно серебряною головою и орлиным
взором, было делом одной минуты.
— Скажи
отцу, — произнесла она, и глаза ее в эту минуту были торжественны и горды, — что я и мой господин, — тут она метнула
взором в сторону Израила, столь похожего на господина, сколько Юлико на горного оленя, — что мой господин ждет его к себе.
А моя бедная деда слушала сурового старика, дрожа всем телом и бросая на моего
отца умоляющие
взоры. Он не вынес этого немого укора, крепко обнял ее и, передернув плечами, вышел из дому. Через несколько минут я видела, как он скакал по тропинке в горы. Я смотрела на удаляющуюся фигуру
отца, на стройный силуэт коня и всадника, и вдруг точно что-то толкнуло меня к Хаджи-Магомету.
Проводив своего пациента, генеральша минуту глазами, полными слез, глядит на
отца Аристарха, потом ласкающим, благоговеющим
взором обводит аптечку, лечебники, счета, кресло, в котором только что сидел спасенный ею от смерти человек, и
взор ее падает на оброненную пациентом бумажку. Генеральша поднимает бумажку, разворачивает ее и видит в ней три крупинки, те самые крупинки, которые она дала в прошлый вторник Замухришину.
—
Отец Небесный! — вновь воскликнул Назарий, возведя пламенный
взор к небу. — Перед Тобой я весь! Душа моя не темна и перед людьми, а наипаче перед Тобою. Ты видишь, способен ли я ужалить отчизну мою. Родная моя, пусть прежде рассыплюсь я во прах, нежели помыслю что-нибудь недоброе о тебе.
Ее щеки то покрывались ярким румянцем при взгляде на красивого Бернгарда, то смертельной бледностью, когда
взор ее падал на неуклюжего Доннершварца. Она робко прижалась к
отцу, и сердце ее билось, как птичка, попавшая в силок.
Любовь подданного, супруга и
отца ясно выражались в его
взорах и поступках.
Прошло много лет, и все еще мечтался старцу образ прекрасного юноши, когда он, истекая кровью, приподнял из праха голову, обвитую сумраком смерти, перекрестился и бросил
отцу взор… прощальный
взор.
Ее щеки то покрывались ярким румянцем при взгляде на красивого Бернгарда, то смертельной бледностью, когда
взор ее падал на неуклюжего Доннершварца. Она робко прижалась к
отцу и сердце ее билось, как птичка, попавшаяся в силок.
Двенадцать прибывших крестьян-работников и четверо садовников молча выслушали приказания и все, точно по команде, обратили свои
взоры на
отца Николая, стоявшего рядом с князем Сергеем Сергеевичем.
Работы по очистке аллеи вокруг беседки начались. Вскоре явился снова Терентьич и привел слесаря с инструментом. Последний шел за управителем, испуганный и бледный. Его трясло как в лихорадке. При виде этого бледного как смерть человека князь невольно вздрогнул и как-то инстинктивно с умоляющим
взором обернулся к
отцу Николаю.
—
Отец Небесный! — вновь воскликнул Назарий, возведя пламенный
взор к небу. — Перед Тобой я весь! Дума моя не темна и перед людьми, а наипаче перед Тобою. Ты видишь, способен ли я ужалить отчизну мою. Родная моя, пусть прежде рассыплюсь я в прах, нежели помыслю что-нибудь недоброе о тебе.
— Настя! Настя! что с тобою? — спросил он с живым участием дочь, нежно любимую. Она не в силах была ничего вымолвить и упала на руки брата. Перекрестясь, боярин положил образ на прежнее место и потом спешил окропить дочь свою богоявленскою водой, которая всегда стояла в запасе в божнице. Анастасия очнулась и, когда увидела себя окруженною
отцом, братом в каком-то темном тесном склепе, закричала диким голосом и обращая вокруг себя мутные
взоры.
И Аристотель восхищался, как счастливый
отец, смотря на беседу их
взоров, изъяснявшую влечение друг к другу, на ласки, которыми они менялись.
О! этого
взора не забудет
отец и на смертном одре; не забудет он крика матери, требовавшей у него отчета, куда он девал милое детище.
Когда она вошла в повалушу
отца, важное, умиленное лицо его,
взор, глубоко павший ей в душу, икона, убранная светом лампады, как перед праздником, — все сказало ей, что готовится для нее что-нибудь чрезвычайное.
— Помоги тебе Господь Бог! — сказал Фотий, подняв
взор кверху. —
Отец наместник устроит тебя.
—
Отец!.. — открыл глаза Осип Иванович и окинул старика потухающим
взором.
— Знамя! — и бросилась бежать во внутренность дома. Явившись в цветнике, она остановилась перед собеседниками, как преступница.
Отец сурово посмотрел на нее; убийственный
взор его говорил: ты не швейцарка! Видно было, что Роза собиралась плакать; но черноволосый мужчина быстро и крепко схватил ее за руку и увлек за собою. У тына, к стороне рощи, была калитка. Могучею рукою распахнул он калитку и, втолкнув в нее девушку, сказал ей...