Неточные совпадения
На второй неделе
великого поста пришла ему очередь говеть вместе с своей казармой. Он ходил в
церковь молиться вместе с другими. Из-за чего, он и сам не знал того, — произошла однажды ссора; все разом напали на него с остервенением.
Всюду ослепительно сверкали огни иллюминаций, внушительно гудел колокол Ивана
Великого, и радостный звон всех
церквей города не мог заглушить его торжественный голос.
Самгин стал слушать сбивчивую, неясную речь Макарова менее внимательно. Город становился ярче, пышнее; колокольня Ивана
Великого поднималась в небо, как палец, украшенный розоватым ногтем. В воздухе плавал мягкий гул, разноголосо пели колокола
церквей, благовестя к вечерней службе. Клим вынул часы, посмотрел на них.
Мужчина
великой ненависти к
церкви и ко всякой власти.
Две коралловые серые скалы выступают далеко из берегов и висят над водой; на вершине одной из них видна кровля протестантской
церкви, а рядом с ней тяжело залегли в густой траве и кустах каменные массивные глыбы разных форм, цилиндры, полукруги, овалы; издалека примешь их за здания — так
велики они.
— Совершенно обратно изволите понимать! — строго проговорил отец Паисий, — не
церковь обращается в государство, поймите это. То Рим и его мечта. То третье диаволово искушение! А, напротив, государство обращается в
церковь, восходит до
церкви и становится
церковью на всей земле, что совершенно уже противоположно и ультрамонтанству, и Риму, и вашему толкованию, и есть лишь
великое предназначение православия на земле. От Востока звезда сия воссияет.
И я видел в истории христианства и христианских
церквей постоянное отречение от свободы духа и принятие соблазнов
Великого Инквизитора во имя благ мира и мирового господства.
В день, когда мы приехали, там была
великая княгиня Елизавета Федоровна, которую я видел в
церкви.
Церковь была подчинена государству не только со времен Петра
Великого, но и в Московской России.
Религиозное разграничение языческого государства и христианской
церкви, принуждения и свободы, закона и благодати есть
великая историческая задача, и выполнение ее столь же провиденциально, как некогда было провиденциально соединение
церкви и государства, взаимопроникновение новозаветной благодати и ветхозаветноязыческого закона.
Великая правда этого соединения была в том, что языческое государство признало благодатную силу христианской
церкви, христианская же
церковь еще раньше признала словами апостола, что «начальствующий носит меч не напрасно», т. е. что власть имеет положительную миссию в мире (независимо от ее формы).
Церковь христианская приняла в себя всю
великую правду язычества — землю и реалистическое чувство земли.
Великие учителя
Церкви писали что-то, раскрывали жизненные тайны христианства, а теперь имеют смелость писать лишь об учителях
Церкви, о их дерзновении.
Даже
великий Ориген, поскольку он уклонялся от вселенской истины
Церкви, был интеллектуалистом и рационалистом, впадал в ложный гностицизм.
В христианской истории совершили свой
великий подвиг самоотречения и аскетической победы над природой христианские святые, из которых состоит подлинная
Церковь Христова.
[В районе Рыковского прихода есть еще
церковь в Мало-Тымове, где бывает служба только в храмовой праздник в день Антония
Великого, и в районе Корсаковского — три часовни: во Владимировке, Крестах и Галкине-Враском.
Не заметил он, как чрез Никольские ворота вступили они в Кремль, обошли Ивана
Великого и остановились над кремлевским рвом, где тонула в тени маленькая
церковь, а вокруг извивалась зубчатая стена с оригинальными азиатскими башнями, а там тихая Москва-река с перекинутым через нее Москворецким мостом, а еще дальше облитое лунным светом Замоскворечье и сияющий купол Симонова монастыря.
В понедельник на четвертой неделе
Великого поста, когда во всех
церквах города зазвонили к часам, Вязмитинов, по обыкновению, зашел на минуточку к Женни.
Пришел постоянный гость, любовник Соньки Руль, который приходил почти ежедневно и целыми часами сидел около своей возлюбленной, глядел на нее томными восточными глазами, вздыхал, млел и делал ей сцены за то, что она живет в публичном доме, что грешит против субботы, что ест трефное мясо и что отбилась от семьи и
великой еврейской
церкви.
И держал ей медведь такую речь:"Ты на что, божья раба, испужалася! мне не надобно тело твое худое, постом истощенное, трудом изможденное! я люблю ести телеса грешные, вынеженные, что к
церкви божьей не хаживали, середы-пятницы не имывали,
великого говенья не гавливали. постом не постилися, трудом не трудилися! А тебе принес я, странница, медвяный сот, твою нужу
великую видючи, о слезах твоих сокрушаючись!"
И рассказывала мне она, как однова стояла она в
церкви божией, в
великом сокрушении о грехах своих, а очи, будто по недостоинству своему, к земле опустила… и вдруг слышит она вблизи себя некий тихий глас, вещающий: «Мавро!
Пленяла воображение и относительная близость к одной из столиц: особенно москвичей удручала мысль расстаться надолго с
великим княжеством Московским, с его семью холмами, с сорока сороками
церквей, с Кремлем и Москва-рекою. Со всем крепко устоявшимся свободным, милым и густым московским бытом.
А тем временем и шепни мне, из
церкви выходя, одна наша старица, на покаянии у нас жила за пророчество: «Богородица что есть, как мнишь?» — «
Великая мать, отвечаю, упование рода человеческого».
Егор Егорыч, рассчитав, что Сусанна Николаевна скоро должна воротиться из
церкви, встал около стула
великого мастера и спросил...
Державство этому, поверьте, нисколько не помеха, ибо я не знаю ни одного государственного учреждения, которое не могло бы быть сведено к духу евангелия; мудрые государственные строители: Хименесы [Хименес Франциско (1436—1517) — испанский государственный деятель, с 1507 года кардинал и
великий инквизитор.], святые Бернарды [св. Бернард Клервосский (1090—1153) — деятель католической
церкви аскетического направления.], святые Людовики [св. Людовик — король Франции в 1226—1270 годах, известный под именем Людовика IX.], Альфреды [св. Альфред.
— Место для этого — ваша
церковь и мой дом! — объяснил, начав уже покрикивать, Егор Егорыч. — Весь обряд должен будет произойти следующим образом, — продолжал он, заранее, как видно, все уже обдумавший, — поручителем Сусанны Николаевны будет Сверстов!.. Вас я прошу, как человека умного и масона ученого, быть ее ритором!.. Я же, как не лишенный до сих пор звания
великого мастера, исполню обязанности того!..
Положения эти признавали все
великие учители
церкви, и на них же утвердил основание своей книги Сен-Мартен».
«Тайна сия
велика есть, аз же глаголю во Христа и во
церковь», — так говорит о браке богомудрый и боговдохновенный апостол. О сей
великой тайне вам, отныне ее причастным, не в откровение неизвестного, а в напоминании об известном, хочу я сказать богомыслием внушенное слово.
Что Кашин в свое время принадлежал к числу цветущих русских муниципий — об этом и доныне свидетельствует
великое множество
церквей, из которых некоторые считают не более трех-четырех домов в приходе, но и за всем тем могут существовать, благодаря прежде сделанным щедрым вкладам.
Прошли многие годы; впечатление страшной казни изгладилось из памяти народной, но долго еще стояли вдоль кремлевского рва те скромные
церкви, и приходившие в них молиться могли слышать панихиды за упокой измученных и избиенных по указу царя и
великого князя Иоанна Васильевича Четвертого.
Велика была радость москвитян, когда упали наконец леса, закрывавшие эту
церковь, и предстала она во всем своем причудливом блеске, сверкая золотом и красками и удивляя взор разнообразием украшений.
— Дали ему гривну на дорогу и отпустили, — ответил Поддубный. — Тут попался нам мужик, рассказал, что еще вчера татары напали на деревню и всю выжгли. Вскоре мы сами перешли
великую сакму: сметили, по крайнему счету, с тысячу лошадей. А там идут другие мужики с бабами да с детьми, воют да голосят: и наше-де село выжгла татарва, да еще и
церковь ограбили, порубили святые иконы, из риз поделали чепраки…
Он помнил, как она раз говорила: приеду в Головлево, прикажу открыть
церковь, позову попа и закричу: «Проклинаю!» — и это воспоминание останавливало его от многих пакостей, на которые он был
великий мастер.
Великим постом меня заставили говеть, и вот я иду исповедоваться к нашему соседу, отцу Доримедонту Покровскому. Я считал его человеком суровым и был во многом грешен лично перед ним: разбивал камнями беседку в его саду, враждовал с его детьми, и вообще он мог напомнить мне немало разных поступков, неприятных ему. Это меня очень смущало, и, когда я стоял в бедненькой
церкви, ожидая очереди исповедоваться, сердце мое билось трепетно.
Снежные люди молча мелькают мимо двери магазина, — кажется, что они кого-то хоронят, провожают на кладбище, но опоздали к выносу и торопятся догнать гроб. Трясутся лошади, с трудом одолевая сугробы. На колокольне
церкви за магазином каждый день уныло звонят —
Великий пост; удары колокола бьют по голове, как подушкой: не больно, а глупеешь и глохнешь от этого.
Всех я, по ее
великой милости, одарил, и пошли мы домой из
церкви все вместе: и покойница госпожа, и отец Алексей, и я, сестрица Марья Афанасьевна, и родители, и все дети братцевы.
— Так. А весьма уважаемый наш писатель Серафим Святогорец говорит: «Если не верить в существование демонов, то надобно всё священное писание и самую
церковь отвергать, а за это в первое воскресенье
великого поста полагается на подобных вольнодумцев анафема». Как же ты теперь чувствуешь себя, еретик?
Генерал-майор Нефед Никитич Кудрявцев, сын Никиты Алферьевича, пользовавшегося доверенностью Петра
Великого, в чине поручика гвардии Преображенского полка участвовал в первом Персидском походе; в царствование Анны Иоанновны сражался противу турков и татар, а при императрице Елисавете противу пруссаков; вышел в отставку при императрице Екатерине II. Тело его погребено в той
церкви, где он был убит. (Извлечено из неизданного Исторического словаря, составленного Д. М. Бантыш-Каменским.).
Около того же времени исчез сын богатого вологодского помещика, Левашов, большой друг Саши, часто бывавший у нас. Про него потом говорили, что он ушел в народ, даже кто-то видел его на Волге в армяке и в лаптях, ехавшего вниз на пароходе среди рабочих. Мне Левашов очень памятен — от него первого я услыхал новое о Стеньке Разине, о котором до той поры я знал, что он был разбойник и его за это проклинают анафемой в
церквах Великим постом. В гимназии о нем учили тоже не больше этого.
— Супруг Анастасии. Ты обещался быть иноком, но обряд пострижения не был совершен над тобою, и, простой белец, ты можешь, не оскорбляя
церкви, возвратиться снова в мир. Ты не свободен более располагать собою; вся жизнь твоя принадлежит Анастасии, этой несчастной сироте, соединенной с тобою неразрывными узами, освященными одним из
великих таинств нашей православной
церкви.
Хороша она была и на рынке, когда стояла перед ярко-разноцветной кучей овощей, точно написанная
великим мастером на белом фоне церковной стены, — ее место было у
церкви святого Якова, слева от паперти, она и умерла в трех шагах от него.
На том самом месте этой огромной, высокой
церкви Большого Вознесения, у Никитских ворот, где сто лет назад под золотыми венцами стояли Александр Пушкин и Наталья Гончарова, высился весь в цветах и венках белый гроб, окруженный беспрерывно входящими и выходящими москвичами, пришедшими поклониться останкам своей любимицы,
великой артистке Марии Ермоловой. Здесь собрались те, которые не будут иметь возможности завтра присутствовать на торжественной гражданской панихиде в Малом театре.
Вслед за ним его приятель суфлер Н. А. Ермолов снял под дачу избушку на
великую радость своей пятилетней дочки Маши, до того знавшей только погост возле
церкви Спаса, близ Каретного ряда.
Вошел я, сударь, в
церковь и прошел прямо в алтарь, чтоб у отца Алексея благословение принять, и вижу, что покойник отец Алексей как-то необыкновенно как радостны в выражении и меня шепотливо поздравляют «с
великою радостию».
— За свои грехи — я ответчица! — говорит она, наклонясь ко мне, и вся улыбается. — Да не кажется мне
велик грех-то мой… Может, это и нехорошо говорю я, а — правду! В
церковь я люблю ходить; она у нас недавно построена, светлая такая, очень милая! Певчие замечательно поют. Иногда так тронут сердце, что даже заплачешь. В
церкви отдыхаешь душой от всякой суеты…
Она знала, что строгий монашеский чин должен быть свободен от всех земных попечений, столь несообразных с его святостию, и совершила намерение
Великого Петра, отдав монастырские деревни под начальство светское, определив достаточные суммы для всех потребностей Духовенства, для благолепия
церквей и повелев употребить прочие доходы с его миллиона душ на успокоение престарелых воинов и содержание духовных училищ [Манифест 1764 г., Февраля 26.].
Дело было в том, что, когда отдохнувший от пожаров город стал устраиваться и некоторые люди стали покупать участки в кварталах за
церковью Василия
Великого, оказалось, что у продавцов не только не было никаких документов, но что и сами эти владельцы и их предки считали всякие документы совершенно лишними.
Вправо за Орлик шли мелкие хибары слободы, которая примыкала к коренной части, оканчивавшейся
церковью Василия
Великого.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении
церквей, монастырей и т. п. в древней Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко правила новой веры проникли в сердца народа. К этому можно прибавить заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании
церквей щедротами
великих князей могут указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
Приходская
церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в
Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы, брал по 15 копеек.