Неточные совпадения
«Избави Бог, Парашенька,
Ты в Питер не ходи!
Такие
есть чиновники,
Ты день у них кухаркою,
А ночь у них сударкою —
Так это наплевать!»
«Куда ты скачешь, Саввушка?»
(Кричит священник сотскому
Верхом, с казенной бляхою.)
— В Кузьминское скачу
За становым. Оказия:
Там впереди крестьянина
Убили… — «Эх!.. грехи...
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось.
Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик
был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать,
есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Поняли, что кому-нибудь да надо
верх взять, и послали сказать соседям:
будем друг с дружкой до тех пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.
На другой день, едва позолотило солнце
верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало в слободу. Но там никого не
было, кроме заштатного попа, который в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти в раскол. Поп
был древний и скорее способный поселять уныние, нежели вливать в душу храбрость.
Сверх сего, новая претендентша имела высокий рост, любила
пить водку и ездила
верхом по-мужски.
Машкин
Верх скосили, доделали последние ряды, надели кафтаны и весело пошли к дому. Левин сел на лошадь и, с сожалением простившись с мужиками, поехал домой. С горы он оглянулся; их не видно
было в поднимавшемся из низу тумане;
были слышны только веселые грубые голоса, хохот и звук сталкивающихся кос.
Быть женой такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей
верхом счастья. Кроме того, она почти
была уверена, что она влюблена в него. И сейчас это должно
было решиться. Ей страшно
было. Страшно
было и то, что он скажет, и то, что он не скажет.
И один из таких разговоров, в котором Катавасов, очевидно, думал, что он одержал
верх,
было первое, что вспомнил Левин, узнав его.
Это
были Вронский с жокеем, Весловский и Анна
верхами и княжна Варвара с Свияжским в шарабане. Они ездили кататься и смотреть действие вновь привезенных жатвенных машин.
И молодые и старые как бы наперегонку косили. Но, как они ни торопились, они не портили травы, и ряды откладывались так же чисто и отчетливо. Остававшийся в углу уголок
был смахнут в пять минут. Еще последние косцы доходили ряды, как передние захватили кафтаны на плечи и пошли через дорогу к Машкину
Верху.
— Должно дома, — сказал мужик, переступая босыми ногами и оставляя по пыли ясный след ступни с пятью пальцами. — Должно дома, — повторил он, видимо желая разговориться. — Вчера гости еще приехали. Гостей — страсть…. Чего ты? — Он обернулся к кричавшему ему что-то от телеги парню. — И то! Даве тут проехали все
верхами жнею смотреть. Теперь должно дома. А вы чьи
будете?..
Солнце уже спускалось к деревьям, когда они, побрякивая брусницами, вошли в лесной овражек Машкина
Верха. Трава
была по пояс в середине лощины, и нежная и мягкая, лопушистая, кое-где по лесу пестреющая Иваном-да-Марьей.
Во время полдника, когда опять сели и курящие закурили, старик объявил ребятам, что «Машкин
Верх скосить — водка
будет».
В первую минуту ей показалось неприлично, что Анна ездит
верхом. С представлением о верховой езде для дамы в понятии Дарьи Александровны соединялось представление молодого легкого кокетства, которое, по ее мнению, не шло к положению Анны; но когда она рассмотрела ее вблизи, она тотчас же примирилась с ее верховою ездой. Несмотря на элегантность, всё
было так просто, спокойно и достойно и в позе, и в одежде, и в движениях Анны, что ничего не могло
быть естественней.
Все к лучшему! это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался
верхом и не
был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.
Когда я проснулся, на дворе уж
было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь
верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все
было тихо, в доме княгини
было темно.
Мы сели
верхом; Вернер уцепился за поводья обеими руками, и мы пустились, — мигом проскакали мимо крепости через слободку и въехали в ущелье, по которому вилась дорога, полузаросшая высокой травой и ежеминутно пересекаемая шумным ручьем, через который нужно
было переправляться вброд, к великому отчаянию доктора, потому что лошадь его каждый раз в воде останавливалась.
На другой день до того объелись гости, что Платонов уже не мог ехать
верхом; жеребец
был отправлен с конюхом Петуха. Они сели в коляску. Мордатый пес лениво пошел за коляской: он тоже объелся.
Произошла такая бестолковщина: донос сел
верхом на доносе, и пошли открываться такие дела, которых и солнце не видало, и даже такие, которых и не
было.
Под ним (как начинает капать
Весенний дождь на злак полей)
Пастух, плетя свой пестрый лапоть,
Поет про волжских рыбарей;
И горожанка молодая,
В деревне лето провождая,
Когда стремглав
верхом она
Несется по полям одна,
Коня пред ним остановляет,
Ремянный повод натянув,
И, флер от шляпы отвернув,
Глазами беглыми читает
Простую надпись — и слеза
Туманит нежные глаза.
В глуши что делать в эту пору?
Гулять? Деревня той порой
Невольно докучает взору
Однообразной наготой.
Скакать
верхом в степи суровой?
Но конь, притупленной подковой
Неверный зацепляя лед,
Того и жди, что упадет.
Сиди под кровлею пустынной,
Читай: вот Прадт, вот Walter Scott.
Не хочешь? — поверяй расход,
Сердись иль
пей, и вечер длинный
Кой-как пройдет, а завтра то ж,
И славно зиму проведешь.
Но Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть,
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу
были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день
верхомИ скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
Сначала мы все бросились к забору, от которого видны
были все эти интересные вещи, а потом с визгом и топотом побежали на
верх одеваться, и одеваться так, чтобы как можно более походить на охотников.
«Как же
быть? а у нас перчаток-то нет, — подумал я, — надо пойти на
верх — поискать».
Почти месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел на
верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта
была первое произведение Володи черным карандашом и нынче же, в день ангела бабушки, должна
была быть поднесена ей.
Карл Иваныч
был глух на одно ухо, а теперь от шума за роялем вовсе ничего не слыхал. Он нагнулся ближе к дивану, оперся одной рукой о стол, стоя на одной ноге, и с улыбкой, которая тогда мне казалась
верхом утонченности, приподнял шапочку над головой и сказал...
— Слушай, слушай, пан! — сказал жид, посунувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. — Вот что мы сделаем. Теперь строят везде крепости и замки; из Неметчины приехали французские инженеры, а потому по дорогам везут много кирпичу и камней. Пан пусть ляжет на дне воза, а
верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего, коли
будет тяжеленько; а я сделаю в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана.
Оно
было низкое, широкое, огромное, почерневшее, и с одной стороны его выкидывалась, как шея аиста, длинная узкая башня, на
верху которой торчал кусок крыши.
Лекарства ли или своя железная сила взяла
верх, только он через полтора месяца стал на ноги; раны зажили, и только одни сабельные рубцы давали знать, как глубоко когда-то
был ранен старый козак.
Их лица, еще мало загоревшие, казалось, похорошели и побелели; молодые черные усы теперь как-то ярче оттеняли белизну их и здоровый, мощный цвет юности; они
были хороши под черными бараньими шапками с золотым
верхом.
Берестовые скамьи вокруг всей комнаты; огромный стол под образами в парадном углу; широкая печь с запечьями, уступами и выступами, покрытая цветными пестрыми изразцами, — все это
было очень знакомо нашим двум молодцам, приходившим каждый год домой на каникулярное время; приходившим потому, что у них не
было еще коней, и потому, что не в обычае
было позволять школярам ездить
верхом.
На других
были легкие шапочки, розовые и голубые с перегнутыми набекрень
верхами; кафтаны с откидными рукавами, шитые и золотом и просто выложенные шнурками; у тех сабли и ружья в дорогих оправах, за которые дорого приплачивались паны, — и много
было всяких других убранств.
Низ окна
был черен;
верх просветлел.
Держась за
верх рамы, девушка смотрела и улыбалась. Вдруг нечто, подобное отдаленному зову, всколыхнуло ее изнутри и вовне, и она как бы проснулась еще раз от явной действительности к тому, что явнее и несомненнее. С этой минуты ликующее богатство сознания не оставляло ее. Так, понимая, слушаем мы речи людей, но, если повторить сказанное, поймем еще раз, с иным, новым значением. То же
было и с ней.
Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом
верху,
была отворена.
Они вошли со двора и прошли в четвертый этаж. Лестница чем дальше, тем становилась темнее.
Было уже почти одиннадцать часов, и хотя в эту пору в Петербурге нет настоящей ночи, но на
верху лестницы
было очень темно.
Она
была так толста и мягка, что правая ягодица ее свешивалась со стула, точно пузырь, такими же пузырями вздувались бюст и живот. А когда она встала — пузыри исчезли, потому что слились в один большой, почти не нарушая совершенства его формы. На
верху его вырос красненький нарывчик с трещиной, из которой текли слова. Но за внешней ее неприглядностью Самгин открыл нечто значительное и, когда она выкатилась из комнаты, подумал...
— Все — старо, все! — угрюмо откликнулся Попов и продолжал: — Ему, Софрону,
было семьдесят три года, а он
верхом ездил по двадцать, тридцать верст и
пил водку без всякой осторожности.
— А — вдруг пушки-то у них отняли? Вдруг прохоровские рабочие взяли
верх, а? Что
будет?
— Правду говоря, — нехорошо это
было видеть, когда он сидел
верхом на спине Бобыля. Когда Григорий злится, лицо у него… жуткое! Потом Микеша плакал. Если б его просто побили, он бы не так обиделся, а тут — за уши! Засмеяли его, ушел в батраки на хутор к Жадовским. Признаться — я рада
была, что ушел, он мне в комнату всякую дрянь через окно бросал — дохлых мышей, кротов, ежей живых, а я страшно боюсь ежей!
Он только что кончил беседовать с ротмистром Рущиц-Стрыйским, человеком такого богатырского объема, что невозможно
было вообразить коня,
верхом на котором мог бы ездить этот огромный, тяжелый человек.
— Большой, волосатый, рыжий, горластый, как дьякон, с бородой почти до пояса, с глазами быка и такой же силой, эдакое, знаешь, сказочное существо. Поссорится с отцом, старичком пудов на семь, свяжет его полотенцами, втащит по лестнице на крышу и, развязав, посадит
верхом на конек. Пьянствовал, разумеется. Однако — умеренно. Там все
пьют, больше делать нечего. Из трех с лишком тысяч населения только пятеро
были в Томске и лишь один знал, что такое театр, вот как!
Когда Самгин выбежал на двор, там уже суетились люди, — дворник Панфил и полицейский тащили тяжелую лестницу,
верхом на крыше сидел, около трубы, Безбедов и рубил тес. Он
был в одних носках, в черных брюках, в рубашке с накрахмаленной грудью и с незастегнутыми обшлагами; обшлага мешали ему, ерзая по рукам от кисти к локтям; он вонзил топор в крышу и, обрывая обшлага, заревел...
На козлах сидел, вытянув руки, огромный кучер в меховой шапке с квадратным голубым
верхом, в санях — генерал в широчайшей шинели; голову, накрытую синим кружком фуражки, он спрятал в бобровый воротник и
был похож на колокол, отлитый из свинца.
Папашу оставляли в покое, занимались музыкой, играли,
пели — даже не брали гулять, потому что (я говорю тебе это по секрету, и весь Петербург не иначе, как на ухо, повторяет этот секрет), когда карета твоей кузины являлась на островах, являлся тогда и Милари,
верхом или в коляске, и ехал подле кареты.
— Как не готовили? Учили
верхом ездить для военной службы, дали хороший почерк для гражданской. А в университете: и права, и греческую, и латинскую мудрость, и государственные науки, чего не
было? А все прахом пошло. Ну-с, продолжайте, что же я такое?
Она платила ему такой же дружбой, но в тоне ее
было больше живости и короткости. Она даже брала над ним
верх, чем, конечно,
была обязана бойкому своему нраву.
— Да как это ты подкрался: караулили, ждали, и всё даром! — говорила Татьяна Марковна. — Мужики караулили у меня по ночам. Вот и теперь послала
было Егорку
верхом на большую дорогу, не увидит ли тебя? А Савелья в город — узнать. А ты опять — как тогда! Да дайте же завтракать! Что это не дождешься? Помещик приехал в свое родовое имение, а ничего не готово: точно на станции! Что прежде готово, то и подавайте.
А затем знай, Аркадий, что у тебя
есть друг, это я, которого ты можешь
верхом оседлать.
Я начал
было плакать, не знаю с чего; не помню, как она усадила меня подле себя, помню только, в бесценном воспоминании моем, как мы сидели рядом, рука в руку, и стремительно разговаривали: она расспрашивала про старика и про смерть его, а я ей об нем рассказывал — так что можно
было подумать, что я плакал о Макаре Ивановиче, тогда как это
было бы
верх нелепости; и я знаю, что она ни за что бы не могла предположить во мне такой совсем уж малолетней пошлости.