Неточные совпадения
Она вспоминала не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то единственное торжественное для них
время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное
будущее.
Только в самое последнее
время, по поводу своих отношений к Анне, Вронский начинал чувствовать, что свод его правил не вполне определял все условия, и в
будущем представлялись трудности и сомнения, в которых Вронский уж не находил руководящей нити.
Он старался всё
время не слышать этих разговоров о способе пеленания
будущего ребенка, старался отворачиваться и не видеть каких-то таинственных бесконечных вязаных полос, каких-то полотняных треугольничков, которым приписывала особенную важность Долли, и т. п.
Во
время кадрили ничего значительного не было сказано, шел прерывистый разговор то о Корсунских, муже и жене, которых он очень забавно описывал, как милых сорокалетних детей, то о
будущем общественном театре, и только один раз разговор затронул ее за живое, когда он спросил о Левине, тут ли он, и прибавил, что он очень понравился ему.
Для Левина, как при свадьбе были неприятны всякие приготовления, оскорбляющие своим ничтожеством величие совершающегося, так еще более оскорбительны казались приготовления для
будущих родов,
время которых как-то высчитывали по пальцам.
Было то
время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве
будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
— Прощайте, товарищи! — кричал он им сверху. — Вспоминайте меня и
будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет
время, будет
время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
Что же касается до
будущей карьеры его, то она тоже казалась ей несомненною и блестящею, когда пройдут некоторые враждебные обстоятельства; уверяла Разумихина, что сын ее будет со
временем даже человеком государственным, что доказывает его статья и его блестящий литературный талант.
— Ну, ладно, я не спорю, пусть будет и даже в самом совершенном виде! — живо откликнулся Бердников и, подмигнув Самгину, продолжал: — Чего при мне не случится, то меня не беспокоит, а до благоденственного
времени, обещанного Чеховым, я как раз не дотяну. Нуте-с, выпьемте за прекрасное
будущее!
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде
времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня
будущего года», прочитал Обломов.
Она куталась в плед, чтоб согреться, и взглядывала по
временам на Райского, почти не замечая, что он делает, и все задумывалась, задумывалась, и казалось, будто в глазах ее отражалось течение всей ее молодой, но уже глубоко взволнованной и еще не успокоенной жизни, жажда покоя, тайные муки и робкое ожидание
будущего, — все мелькало во взгляде.
У Веры с бабушкой установилась тесная, безмолвная связь. Они, со
времени известного вечера, после взаимной исповеди, хотя и успокоили одна другую, но не вполне успокоились друг за друга, и обе вопросительно, отчасти недоверчиво, смотрели вдаль, опасаясь
будущего.
— Что делали, с кем виделись это
время? не проговорились ли опять чего-нибудь о «грядущей силе», да о «заре
будущего», о «юных надеждах»? Я так и жду каждый день; иногда от страха и тоски не знаю куда деться!
Да зачем я непременно должен любить моего ближнего или ваше там
будущее человечество, которое я никогда не увижу, которое обо мне знать не будет и которое в свою очередь истлеет без всякого следа и воспоминания (
время тут ничего не значит), когда Земля обратится в свою очередь в ледяной камень и будет летать в безвоздушном пространстве с бесконечным множеством таких же ледяных камней, то есть бессмысленнее чего нельзя себе и представить!
Но особенно грустно мне было припоминать ее глубоко удивленные взгляды, которые я часто заставал на себе во все наше
время: в них сказывалось совершенное понимание своей судьбы и ожидавшего ее
будущего, так что мне самому даже бывало тяжело от этих взглядов, хотя, признаюсь, я в разговоры с ней тогда не пускался и третировал все это как-то свысока.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для
будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого
времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
На мельнице Василий Назарыч прожил целых три дня. Он подробно рассказывал Надежде Васильевне о своих приисках и новых разведках: дела находились в самом блестящем положении и в
будущем обещали миллионные барыши. В свою очередь, Надежда Васильевна рассказывала подробности своей жизни, где счет шел на гроши и копейки. Отец и дочь не могли наговориться: полоса
времени в три года, которая разделяла их, послужила еще к большему сближению.
Нужно отдать полную справедливость Хионии Алексеевне, что она не отчаивалась относительно
будущего: кто знает, может быть, и на ее улице будет праздник —
времена переменчивы.
Почва разрыхлена, и настало благоприятное
время для идейной проповеди, от которой зависит все наше
будущее.
Это связано прежде всего с проблемой
времени, со взглядом на настоящее не как цель в себе, а как средство для
будущего, для такого
будущего, которое никогда не наступает.
Кроме того, ожидал, стоя в уголку (и все
время потом оставался стоя), молодой паренек, лет двадцати двух на вид, в статском сюртуке, семинарист и
будущий богослов, покровительствуемый почему-то монастырем и братиею.
Конечно, были некие и у нас из древле преставившихся, воспоминание о коих сохранилось еще живо в монастыре, и останки коих, по преданию, не обнаружили тления, что умилительно и таинственно повлияло на братию и сохранилось в памяти ее как нечто благолепное и чудесное и как обетование в
будущем еще большей славы от их гробниц, если только волею Божией придет тому
время.
Теперь уже можно предсказать и
будущее залива Владимира. Море медленно отступает. Со
временем оно закроет вход в залив и превратит его в лагуну, лагуна станет наполняться наносами рек, обмелеет и превратится в болото. По низине пройдет река, и все речки, впадающие теперь в залив самостоятельно, сделаются ее притоками.
Гагин сообщил мне свои планы на
будущее: владея порядочным состоянием и ни от кого не завися, он хотел посвятить себя живописи и только сожалел о том, что поздно хватился за ум и много
времени потратил по-пустому; я также упомянул о моих предположениях, да, кстати, поверил ему тайну моей несчастной любви.
У нас все в голове
времена вечеров барона Гольбаха и первого представления «Фигаро», когда вся аристократия Парижа стояла дни целые, делая хвост, и модные дамы без обеда ели сухие бриошки, чтоб добиться места и увидать революционную пьесу, которую через месяц будут давать в Версале (граф Прованский, то есть
будущий Людовик XVIII, в роли Фигаро, Мария-Антуанетта — в роли Сусанны!).
В то самое
время, как Гарибальди называл Маццини своим «другом и учителем», называл его тем ранним, бдящим сеятелем, который одиноко стоял на поле, когда все спало около него, и, указывая просыпавшимся путь, указал его тому рвавшемуся на бой за родину молодому воину, из которого вышел вождь народа итальянского; в то
время, как, окруженный друзьями, он смотрел на плакавшего бедняка-изгнанника, повторявшего свое «ныне отпущаеши», и сам чуть не плакал — в то
время, когда он поверял нам свой тайный ужас перед
будущим, какие-то заговорщики решили отделаться, во что б ни стало, от неловкого гостя и, несмотря на то, что в заговоре участвовали люди, состарившиеся в дипломациях и интригах, поседевшие и падшие на ноги в каверзах и лицемерии, они сыграли свою игру вовсе не хуже честного лавочника, продающего на свое честное слово смородинную ваксу за Old Port.
Будущее было темно, печально… я мог умереть, и мысль, что тот же краснеющий консул явится распоряжаться в доме, захватит бумаги, заставляла меня думать о получении где-нибудь прав гражданства. Само собою разумеется, что я выбрал Швейцарию, несмотря на то что именно около этого
времени в Швейцарии сделали мне полицейскую шалость.
Ни вас, друзья мои, ни того ясного, славного
времени я не дам в обиду; я об нем вспоминаю более чем с любовью, — чуть ли не с завистью. Мы не были похожи на изнуренных монахов Зурбарана, мы не плакали о грехах мира сего — мы только сочувствовали его страданиям и с улыбкой были готовы кой на что, не наводя тоски предвкушением своей
будущей жертвы. Вечно угрюмые постники мне всегда подозрительны; если они не притворяются, у них или ум, или желудок расстроен.
Ведь были же и у нее минуты забвения, в которые она страстно любила своего
будущего малютку, и тем больше, что его существование была тайна между ними двумя; было же
время, в которое она мечтала об его маленькой ножке, об его молочной улыбке, целовала его во сне, находила в нем сходство с кем-то, который был ей так дорог…
Получив весть об утверждении моих прав, мне было почти необходимо съездить поблагодарить новых сограждан и познакомиться с ними. К тому же у меня именно в это
время была сильная потребность побыть одному, всмотреться в себя, сверить прошлое, разглядеть что-нибудь в тумане
будущего, и я был рад внешнему толчку.
Мы обыкновенно думаем о завтрашнем дне, о
будущем годе, в то
время как надобно обеими руками уцепиться за чашу, налитую через край, которую протягивает сама жизнь, не прошенная, с обычной щедростью своей, — и пить и пить, пока чаша не перешла в другие руки.
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились в свой угол. И Павел понял, что с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный конец. Целые дни молча проводила Мавруша в каморке, и не только не садилась около мужа во
время его работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета в
будущем не предвиделось; даже представить себе Павел не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
Утроба человеческая ограниченна, а жадное воображение приписывает ей размеры несокрушимые, и в то же
время рисует в
будущем грозные перспективы.
Ей вдруг сделалось ясно, что, отказавшись, ради эфемерного чувства любви, от воли, она в то же
время предала божий образ и навлекла на себя «божью клятву», которая не перестанет тяготеть над нею не только в этой, но и в
будущей жизни, ежели она каким-нибудь чудом не «выкупится».
И — кто знает, — может быть, недалеко
время, когда самые скромные ссылки на идеалы
будущего будут возбуждать только ничем не стесняющийся смех…
Мне хотелось, чтобы
времени больше не было, не было
будущего, а была лишь вечность.
Конец мира произойдет не в
будущем, которое есть часть нашего разорванного
времени.
Конец мира и истории не может произойти в
будущем, то есть в нашем
времени.
Я много писал о событиях
времени, постоянно производил оценку происходящего, но все это, употребляя выражение Ницше, было «несвоевременными размышлениями», они были в глубоком конфликте со
временем и были обращены к далекому
будущему.
Будущее кидало впереди себя свою тень, и мглистые образы сражались в воздухе задолго еще до того
времени, когда борьба назрела в самой жизни.
Об этом спрашивает молодая женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет
время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом в столицу, где его уже ждет какое-то важное общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она не в силах вынести гнетущей тайны. Она заболевает и в бреду часто называет его имя, имя героя и
будущего мученика.
Ведь теперь каждая земская школа является уже светлым лучом, знамением
времени, залогом
будущего…
Все Заполье переживало тревожное
время. Кажется, в самом воздухе висела мысль, что жить по-старинному, как жили отцы и деды, нельзя. Доказательств этому было достаточно, и самых убедительных, потому что все они били запольских купцов прямо по карману. Достаточно было уже одного того, что благодаря новой мельнице старика Колобова в Суслоне открылся новый хлебный рынок, обещавший в недалеком
будущем сделаться серьезным конкурентом Заполью. Это была первая повестка.
Воскрешение есть обращение
времени, активность человека в отношении к прошлому, а не к
будущему только.
Ю. Самарин одно
время ставил
будущее православной церкви в зависимость от судьбы философии Гегеля, и только Хомяков убедил его в недопустимости такого рода сопоставления.
В это же
время и
будущий анархист Бакунин был увлечен гегелевской идеей разумности «действительности» и увлек этой идеей Белинского.
Реальность бытия не зависит от
времени, как хотят уверить поклоняющиеся
будущему.
В настоящее
время Александровск занимает на плане площадь около двух квадратных верст; но так как он уже слился со Слободкой и одною своею улицей подходит к селению Корсаковскому, чтобы в самом недалеком
будущем слиться с ним, то размеры его в самом деле более внушительны.
Эвелина, выросшая и сложившаяся как-то совершенно незаметно, глядела на эту заколдованную тишь своими ясными глазами, в которых можно было по
временам подметить что-то вроде недоумения, вопроса о
будущем, но никогда не было и тени нетерпения.
Следующие 8 строф содержат прорицания о
будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем будет пространнее. Но
время еще не пришло. Когда же оно наступит, тогда