Неточные совпадения
Но это уже была
не просьба о милостыне и
не жалкий вопль, заглушаемый шумом улицы. В ней было все то, что было и прежде, когда под ее влиянием лицо Петра искажалось и он бежал от фортепиано,
не в силах
бороться с ее разъедающей болью. Теперь он одолел ее в своей душе и побеждал души этой толпы глубиной и ужасом жизненной правды… Это была тьма
на фоне яркого света, напоминание о горе среди полноты счастливой
жизни…
«Кто знает, — думал старый гарибальдиец, — ведь
бороться можно
не только копьем и саблей. Быть может, несправедливо обиженный судьбою подымет со временем доступное ему оружие в защиту других, обездоленных
жизнью, и тогда я
не даром проживу
на свете, изувеченный старый солдат…»
Палец об палец он, верно,
не ударил, чтоб провести в
жизни хоть одну свою сентенцию, а только, как бескрылая чайка, преспокойно сидит
на теплом песчаном бережку и с грустью покачивает головой, когда у ней перед носом
борются и разрушаются
на волнах корабли.
— Были леса по дороге, да, это — было! Встречались вепри, медведи, рыси и страшные быки, с головой, опущенной к земле, и дважды смотрели
на меня барсы, глазами, как твои. Но ведь каждый зверь имеет сердце, я говорила с ними, как с тобой, они верили, что я — Мать, и уходили, вздыхая, — им было жалко меня! Разве ты
не знаешь, что звери тоже любят детей и умеют
бороться за
жизнь и свободу их
не хуже, чем люди?
Улица, очень чистая и широкая, с садами, разделявшими между собой небольшие дома, была пуста. Только вдали виднелась знакомая фигура, в которой я сразу узнал Песоцкого. Прекрасный актер
на роли холодных любовников, фатов, он и в
жизни изящно одевался, носил небольшие усики, которые так шли к его матово-бледному, продолговатому лицу, которое или совсем
не знало загара, или знало такие средства, с которыми загар
не в силах был
бороться, то есть перед которыми солнце пасовало.
Вечерами, когда он сидел в большой комнате почти один и вспоминал впечатления дня, — всё ему казалось лишним, ненастоящим, всё было непонятно. Казалось — все знают, что надо жить тихо, беззлобно, но никто почему-то
не хочет сказать людям секрет иной
жизни, все
не доверяют друг другу, лгут и вызывают
на ложь. Было ясно общее раздражение
на жизнь, все жаловались
на тяжесть её, каждый смотрел
на другого, как
на опасного врага своего, и у каждого недовольство
жизнью боролось с недоверием к людям.
Прожили одну зиму, и в другую зиму случилось еще следующее никому незаметное, кажущееся ничтожным обстоятельство, но такое, которое и произвело всё то, что произошло. Она была нездорова, и мерзавцы
не велели ей рожать и научили средству. Мне это было отвратительно. Я
боролся против этого, но она с легкомысленным упорством настояла
на своем, и я покорился; последнее оправдание свиной
жизни — дети — было отнято, и
жизнь стала еще гаже.
Покорность мужа
не очень успокоила Домну Осиповну. Она знала, какие экспромты от него бывают, по прежней своей
жизни с ним. Что касается Бегушева, так она и подумать об нем боялась, зная наперед, что с ним
бороться ей гораздо будет труднее, чем с мужем… Словом, она находила себя очень похожей
на слабый челн,
на который со всех сторон напирают волны и которому единственное спасение — скользить как-нибудь посреди этого и
не падать духом.
Как ни старо аллегорическое сравнение
жизни с морем, но
не мешает иногда вспомнить и старое. Море выбрасывает все, что
не умеет держаться
на его волнах,
борясь с дыханием бурь и с грозой непогоды, но оно выбрасывает и то, что падает
на дно его бездн, будучи чуждо этим глубоким безднам.
[В книге о
жизни Брянчанинова,
на стр. 15-й упоминается, что «в то время разнообразные религиозные идеи занимали столицу северную, препирались и
боролись между собою», но
не показано, как эта борьба касалась Брянчанинова и Чихачева, а
не касаться их она
не могла.
Такие люди незаменимы, как кабинетные ученые, но в практической
жизни они безвозвратно тонут в волнах житейского моря, если счастливая случайность
не привяжет их к какому-нибудь хорошему делу или хорошему человеку; по отношению к Мухоедову во мне
боролись два противоположных чувства — я любил его и по воспоминаниям молодости, и как простую честную душу, а с другой стороны, мне делалось больно и обидно за него, когда я раздумывал
на тему о его характере.
Прошка склонил голову
на руки.
Жизнь казалась ему невозможной. В душе было темно и тоскливо, как еще
не бывало никогда. Кроме тоски, он чувствовал еще обиду: ему казалось, что в игре, которую он вел с ближними, последние прибегают к неправильным и непозволительным ходам. Сам он работал только «всухую» и
не мог без страха подумать об убийстве. Как и в кулачных боях, он полагался
на кулак и
на крепкую медвежью хватку. Он желал бы, чтобы ближние
боролись «благородно».
Не нужно, впрочем, думать, чтобы сам Кольцов тоже так смотрел
на вещи. Напротив, он и в поэзии, как во всей
жизни своей, выражает убеждение, что нужно
бороться с обстоятельствами и что беспечность непременно ведет к лени и усыплению.
— Я
не могу здесь оставаться! — сказала она, ломая руки. — Мне опостылели и дом, и этот лес, и воздух. Я
не выношу постоянного покоя и бесцельной
жизни,
не выношу наших бесцветных и бледных людей, которые все похожи один
на другого, как капли воды! Все они сердечны и добродушны, потому что сыты,
не страдают,
не борются… А я хочу именно в большие, сырые дома, где страдают, ожесточены трудом и нуждой…
Бывало, я искал могучею душой
Забот, трудов, глубоких ощущений,
В страданиях мой пробуждался гений
И весело
боролся я с судьбой;
И был я горд, и силен, и свободен,
На жизнь глядел, как
на игрушку я,
И в злобе был я благороден,
И жалость
не смешна казалася моя,
Но час пришел — и я упал, — ничтожный,
Безумец, безоружен против мук и зла;
Добро, как счастие, мне стало невозможно.
И месть, как
жизнь, мне тяжела…
Все яснее и неопровержимее для меня становилось одно: медицина
не может делать ничего иного, как только указывать
на те условия, при которых единственно возможно здоровье и излечение людей; но врач, — если он врач, а
не чиновник врачебного дела, — должен прежде всего
бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленною и бесплодною; он должен быть общественным деятелем в самом широком смысле слова, он должен
не только указывать, он должен
бороться и искать путей, как провести свои указания в
жизнь.
Человек рожден в грехах. От тела все грехи, но дух живет в человеке и
борется с телом. Вся
жизнь человека это — борьба духа с телом. И хорошо тому человеку, который в борьбе этой
на стороне
не тела, — того тела, которое наверное будет побеждено, а
на стороне духа, — того духа, который наверное победит, хотя бы в последний час
жизни.
На сцене аполлинические образы героев бились изо всех сил, стремясь к намеченным целям, — Дионис через хор говорил зрителям, что стремления тщетны, цели
не нужны, что
жизнью правит железная необходимость, и
не человеку
бороться с нею.
Но время шло. Дифирамб превратился в трагедию. Вместо Диониса
на подмостки сцены выступили Прометеи, Этеоклы, Эдипы, Антигоны. Однако основное настроение хора осталось прежним. Герои сцены могли
бороться, стремиться, — все они были для хора
не больше, как масками того же страдающего бога Диониса. И вся
жизнь сплошь была тем же Дионисом. Долго сами эллины
не хотели примириться с этим «одионисированием»
жизни и, пожимая плечами, спрашивали по поводу трагедии...
Но бодрый и жизнежадный древний эллин смотрел
на жизнь не из тиши кабинета, он
боролся, радовался и страдал в самом водовороте
жизни, он непрерывно творил —
не сладостную легенду, а сильную, яркую
жизнь, краше самой сладостной легенды.
— И за них-то вот
бороться! Как она спрашивала: «сумеете вы нас защитить?» А тебе
не хочется, когда ты смотришь
на них, чтоб все это взлетело к черту, чтоб развалилась эта ароматно-гнилая
жизнь?
— Что ж мне делать? — почти крикнул он и встал со стула. — Я
не могу напускать
на себя того, чего нет во мне. Ну любил и привязался бы, быть может,
на всю
жизнь…
На женитьбу пошел бы раньше. Но одной красоты мало, Калерия Порфирьевна. Вы говорите: она без меня погибнет! А я бы с ней погиб… Во мне две силы
борются: одна хищная, другая душевная. Вам я как
на духу покаюсь.
— Добрейший Иван Алексеевич, — продолжал Палтусов, — вы человек святой, знаете своих моллюсков или этнографию Фиджийских островов; а я человек дела. Позвольте хоть раз в
жизни начистоту открыться вам… А потом вы можете и плюнуть
на меня, сказать:"Вор Палтусов — и больше ничего!"
Не могу я
не бороться с купеческой мошной!.. Без этого в моей
жизни смыслу нет.
Это, впрочем, нимало
не заставляло его принимать какие-нибудь меры предосторожности, вроде, например, изменения рода
жизни, а, напротив, побуждало
бороться с болезнью, настаивая
на прежнем режиме.
Несмотря
на то, что вернувшаяся Фимка в тот же вечер обнадежила Дарью Николаевну, что тетушка Глафира Петровна
не протянет и недели, даже, если ей
не дать остатков зелья, Салтыкова при посещении генеральши
на другой день, хотя и нашла ее слабой, но, видимо, сильный организм старухи упорно
боролся со смертью, защищая от нее каждое мгновение
жизни.
Сердце у Андрюши замерло. Испуганный, задыхаясь, он упал… старался перевести дух, поднялся… опять побежал и опять упал… хотел что-то закричать, но осиплый голос его произносил непонятные слова; хотел поползть и
не смог… Силы,
жизнь оставляли его. Он бился
на замерзлой земле; казалось, он с кем-то
боролся… и наконец, изнемогши, впал в бесчувственность.
Чтобы
бороться с ним, нужна сила и крепость, а рождение, воспитание и
жизнь не дали ей ничего,
на что бы она могла опереться.
На Западе католичество
боролось с безбожной культурой, с антихристианским просветительством, но оно само создало великую культуру, латинскую культуру Запада, и поддерживало
не только священное предание церкви, но и священное предание культуры, оно воспитывало личность для
жизни в истории и для работы в цивилизации.
Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этою любовью и так же восприимчива ко всем радостям
жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним,
на нее начинали находить минуты грусти, против которой она
не могла
бороться.