Неточные совпадения
— Это кто? Какое жалкое лицо! — спросил он, заметив сидевшего на лавочке невысокого
больного в коричневом пальто и белых панталонах, делавших странные складки на лишенных мяса костях его
ног.
С рукой мертвеца в своей руке он сидел полчаса, час, еще час. Он теперь уже вовсе не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось есть и спать. Он осторожно выпростал руку и ощупал
ноги.
Ноги были холодны, но
больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но
больной опять зашевелился и сказал...
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец,
больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую
ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
О, кто б немых ее страданий
В сей быстрый миг не прочитал!
Кто прежней Тани, бедной Тани
Теперь в княгине б не узнал!
В тоске безумных сожалений
К ее
ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит
И на Онегина глядит
Без удивления, без гнева…
Его
больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор,
Ей внятно всё. Простая дева,
С мечтами, сердцем прежних дней,
Теперь опять воскресла в ней.
— Перестаньте, — ‹крикнул› Самгин, отшвырнув рукав пиджака, упавший на
ногу ему. — Все это выдумано вами. Вы —
больной человек.
— Профессор Захарьин в Ливадии, во дворце, орал и топал
ногами на придворных за то, что они поместили
больного царя в плохую комнату, — вот это я понимаю! Вот это власть ума и знания…
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша,
больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила с Акулиной, а теперь с Николы перестала:
ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит погостить да Михей Андреич.
Это подобно, как у великих художников в их поэмах бывают иногда такие
больные сцены, которые всю жизнь потом с болью припоминаются, — например, последний монолог Отелло у Шекспира, Евгений у
ног Татьяны, или встреча беглого каторжника с ребенком, с девочкой, в холодную ночь, у колодца, в «Miserables» [«Отверженных» (франц.).]
— А Пуцилло-Маляхинский?.. Поверьте, что я не умру, пока не сломлю его. Я систематически доконаю его, я буду следить по его пятам, как тень… Когда эта компания распадется, тогда, пожалуй, я не отвечаю за себя: мне будет нечего больше делать, как только протянуть
ноги. Я это замечал:
больной человек, измученный, кажется, места в нем живого нет, а все скрипит да еще работает за десятерых, воз везет. А как отняли у него дело — и свалился, как сгнивший столб.
Они повергались пред ним, плакали, целовали
ноги его, целовали землю, на которой он стоит, вопили, бабы протягивали к нему детей своих, подводили
больных кликуш.
Больной Самсонов, в последний год лишившийся употребления своих распухших
ног, вдовец, тиран своих взрослых сыновей, большой стотысячник, человек скаредный и неумолимый, подпал, однако же, под сильное влияние своей протеже, которую сначала было держал в ежовых рукавицах и в черном теле, «на постном масле», как говорили тогда зубоскалы.
— Здравствуй, Володька! — сказал он слабым голосом, и Владимир с жаром обнял отца своего. Радость произвела в
больном слишком сильное потрясение, он ослабел,
ноги под ним подкосились, и он бы упал, если бы сын не поддержал его.
Гааз жил в больнице. Приходит к нему перед обедом какой-то
больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни
больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме
больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник бросился в
ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Дешерт застонал. Петр отступил шага на два и стал мерить
больного глазами от головы до
ног…
Он теперь вообще смотрел всё как-то вбок и давно перестал посещать бабушкины вечера; не угощал вареньем, лицо его ссохлось, морщины стали глубже, и ходил он качаясь, загребая
ногами, как
больной.
Этот тифоид очень распространен здесь, особенно в северных округах, но в отчет не попадает и сотая часть всех случаев, так как
больные обыкновенно не лечатся от этой болезни и переносят ее на
ногах, а если лежат, то дома на печи.
Матушка и прежде, вот уже два года, точно как бы не в полном рассудке сидит (
больная она), а по смерти родителя и совсем как младенцем стала, без разговору: сидит без
ног и только всем, кого увидит, с места кланяется; кажись, не накорми ее, так она и три дня не спохватится.
Она была
больная, и у ней всё
ноги пухли, так что все сидела на месте.
— Матушка! Королевна! Всемогущая! — вопил Лебедев, ползая на коленках перед Настасьей Филипповной и простирая руки к камину. — Сто тысяч! Сто тысяч! Сам видел, при мне упаковывали! Матушка! Милостивая! Повели мне в камин: весь влезу, всю голову свою седую в огонь вложу!..
Больная жена без
ног, тринадцать человек детей — всё сироты, отца схоронил на прошлой неделе, голодный сидит, Настасья Филипповна!! — и, провопив, он пополз было в камин.
Домой принесли Самойлу Евтихыча в чекмене, как он боролся. В кабинете, когда начали снимать сапог с левой
ноги, он закричал благим матом, так что Анфисе Егоровне сделалось дурно, и Таисья увела отпаивать ее водой. Пришлось ухаживать за
больным Петру Елисеичу с казачком Тишкой.
Он осмотрел руку и сделал гипсовую повязку переломленной
ноги, а потом сейчас же и уехал: в Мурмосе ждали свои
больные.
Подымаю инвалидную свою
ногу и с стоическим терпением выдерживаю нападения метромании, которая теперь не без пользы, потому что она утешает
больного.
Волконский за два дня до приезда моего в Москву уехал за границу. Путешествие его было самое тяжелое: он трое суток лежал
больной в Варшаве, в Берлине столько же и приехал в Париж с опухшими
ногами, с ранами на
ногах. Неленька зовет его на зиму в Ниццу, где уже Мария Николаевна с Сережей.
Здесь задержала меня
больная моя
нога; теперь, благодаря бога, лучше; с лишком месяц продолжающееся лечение Вольфа дает надежду безопасно продолжать путешествие.
Он стремительно достигал комнаты, где истеричничала Ольга Сергеевна, громовым словом и многознаменательным движением чубука выгонял вон из этой комнаты всякую живую душу и затем держал к корчившей
ноги больной такую речь...
Они посидели с полчаса в совершенном молчании, перелистывая от скуки книги «О приходе и расходе разного хлеба снопами и зерном». Потом доктор снял
ногою сапоги, подошел к Лизиной двери и, послушав, как спит
больная, возвратился к столу.
Стоявшая тут же в комнате, у
ног больного, Анна Гавриловна ничем уже и не помогала Марье Николаевне и только какими-то окаменелыми глазами смотрела на своего друга.
Для дня рождения своего, он был одет в чистый колпак и совершенно новенький холстинковый халат;
ноги его, тоже обутые в новые красные сафьяновые сапоги, стояли необыкновенно прямо, как стоят они у покойников в гробу, но больше всего кидался в глаза — над всем телом выдавшийся живот; видно было, что бедный
больной желудком только и жил теперь, а остальное все было у него парализовано. Павла вряд ли он даже и узнал.
Вы, разумеется, не можете так смотреть на вещи; у вас
ноги спутаны и вкус
больной.
Трое парней, стоя у костра, тихо беседовали, а у
ног их лежал
больной, закрытый полушубками. Бледнело небо, таяли тени, вздрагивали листья, ожидая солнца.
Вот я — сейчас в
ногу со всеми — и все-таки отдельно от всех. Я еще весь дрожу от пережитых волнений, как мост, по которому только что прогрохотал древний железный поезд. Я чувствую себя. Но ведь чувствуют себя, сознают свою индивидуальность — только засоренный глаз, нарывающий палец,
больной зуб: здоровый глаз, палец, зуб — их будто и нет. Разве не ясно, что личное сознание — это только болезнь?
Действие этой нарядной фаянсовой барышни на нашу
больную превзошло все мои ожидания. Маруся, которая увядала, как цветок осенью, казалось, вдруг опять ожила. Она так крепко меня обнимала, так звонко смеялась, разговаривая со своею новою знакомой… Маленькая кукла сделала почти чудо: Маруся, давно уже не сходившая с постели, стала ходить, водя за собой свою белокурую дочку, и по временам даже бегала, по-прежнему шлепая по полу слабыми
ногами.
Но
больной исцелится и «сядет у
ног Иисусовых»… и будут все глядеть с изумлением…
— Когда у ней
ноги распухнут, она всегда такая, вы понимаете,
больная, — шепнула она Шатову, продолжая рассматривать его всё с тем же чрезвычайным любопытством и особенно его вихор на голове.
Должно быть, она неосторожно как-нибудь повернулась и ступила на свою
больную, короткую
ногу, — словом, она упала всем боком на кресло и, не будь этих кресел, полетела бы на пол.
Мать его теперь у нас; это слабая и
больная женщина, старушка не по летам; она плачет и буквально валяется в
ногах, выпрашивая за сына.
Из-под сюртука выглядывала довольно толстая, но белая рубашка;
ноги, кажется
больные, держал в туфлях.
Агапия попыталась окутать этим салопом
ноги больной, но та почти рассердилась.
Она видела, как Иудушка, покрякивая, встал с дивана, как он сгорбился, зашаркал
ногами (он любил иногда притвориться немощным: ему казалось, что так почтеннее); она понимала, что внезапное появление кровопивца на антресолях должно глубоко взволновать
больного и, может быть, даже ускорить развязку; но после волнений этого дня на нее напала такая усталость, что она чувствовала себя точно во сне.
По воскресеньям молодежь ходила на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и
больными глазами, всегда в слезах. Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя
ноги, и добродушно вызывал...
Ситанова — печальным куликом на одной
ноге, Жихарева — петухом, с оторванным гребнем, без перьев на темени,
больного Давидова — жуткой пигалицей.
В палате было четверо
больных: один — метавшийся в жару тифозный, другой — бледный, с синевой под глазами, лихорадочный, дожидавшийся пароксизма и непрестанно зевавший, и еще два раненных в набеге три недели тому назад — один в кисть руки (этот был на
ногах), другой в плечо (этот сидел на койке).
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен,
больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут
ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
Муж её тоже встал, сел в
ногах больного и заговорил тихонько...
Приехал доктор и вырвал
больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под
ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
— Это совершенно ненужный язык; для докторов, конечно, нельзя же при
больном говорить, что завтра
ноги протянет; а нам зачем? помилуйте…
Я испытывал каждый раз какое-то жуткое чувство, когда Мелюдэ протягивала мне свою изящную тонкую ручку и смотрела прямо в лицо немигающими наивно открытыми глазами, — получалось таксе же ощущение, какое испытываешь, здороваясь с теми
больными, которые еще двигаются на
ногах, имеют здоровый вид и про которых знаешь, что они бесповоротно приговорены к смерти.
Больная видела себя уже женой этого золотого Гордея Евстратыча и сама постепенно превращалась тоже в золотую: и руки и
ноги у ней были настоящие золотые и такие тяжелые, что она не могла ими пошевелить.
Что же касается до того, что слабый старик или
больной, иногда не владеющий
ногами, может удить, находя в том некоторую отраду бедному своему существованию, то в этом состоит одно из важных, драгоценных преимуществ уженья пред другими охотами.
Целовальник лениво протер красные
больные глаза свои и еще ленивее подперся локтем. Увидев молодого парня, лицо и денежные обстоятельства которого были ему довольно знакомы, он не удостоил даже опустить наземь длинных
ног своих.