Фантом банановой диеты

Алина Кускова, 2009

Алла Звонарева, чтобы пожить на роскошной даче своего ученого дядюшки, согласилась на научный эксперимент – жесткую банановую диету. Но по ночам жестокий голод гнал ее к большому холодильнику. Однажды, пробираясь к источнику пищи, Алла увидела, как двое злоумышленников крадут ценную картину. Поднялась суматоха. Дядюшка и прочие обитатели дачи не обнаружили ничего криминального. И все решили, что истомленной диетой девице сцена похищения картины просто померещилась. Однако кое-что профессору все же показалось подозрительным, поэтому он пригласил сыщика Андрея Туровского. Теперь Аллочке надо восстановить свое доброе имя и незамедлительно найти грабителей.

Глава 3

Дед на шум всегда выскакивал первый, как черт из табакерки

Таких обедов, как в семьях с обычным среднестатистическим достатком, в профессорском доме не было. Хозяйка днем чаще всего отсутствовала, профессор занимался научными изысканиями, на гостей и родственников никто не обращал внимания. Живут себе и живут, хлеба не просят. А если бы и просили, никто бы им не дал.

Воронцовы точно ничего не просили весь день, зато вечером наедались до отвала. И это после того, как Анестезия заявила, что после восьми часов вечера она ни росинки не кладет в рот. Зачем есть после восьми? Когда пузо набито в семь пятьдесят пять? Вот Алле приходилось гораздо хуже. Прожить на банановом суфле с утра до вечера представлялось настоящим подвигом. Ее здоровому, молодому организму требовалось гораздо больше калорий. Недоедание, как и недосыпание, помятым видом выплывает на лице, никакими тональными кремами их не замажешь. А хочется выглядеть привлекательной и соблазнительной. Разумеется, Туровский здесь совершенно ни при чем. Хочется выглядеть привлекательной и соблазнительной для другого мужчины, которому она точно нравится.

Такими мыслями Алла оправдывала свой поход на кухню после того, как Машка пронесла мимо нее в кабинет поднос с чашками со струящимся ароматным дымком.

Естественно, сближаться с Сурковой себе дороже, но так хочется с кем-то поговорить. Можно беседовать с умным человеком, с собой. Но иногда важно услышать иное мнение. К тому же до ужина еще жить и жить — целых два часа!

Устроившись на углах квадратного стола, примыкающего к белой стене из финского кафеля, девушки пили кофе. Алла не скрывала, что сыщик не понравился ей с первого взгляда.

— Строит из себя мучо мачо, — презрительно сказала она.

— Какого чмо? — не поняла Машка.

— Мучо мачо, — вздохнула Алла, — по-испански означает «очень мужественный мужчина». Но Туровский мот, пижон и показушник.

— Ага, — согласилась с ней Машка, — он бывает такой суетный…

— И приставучий, — добавила Алла, вспомнив, как тот потащил ее на лестницу. — «Вы мне помогаете восстановить картину случившегося», — передразнила она. — Я-то помогала, а он сделал из этой картины неправильные выводы.

— С какой картиной? Той, что висит в гостиной?

— Машка, ты совершенно не догоняешь, — возмутилась Алла. — Думаешь о чем-то другом. Я тебе говорю, сыщик заподозрил в грабеже Владимира Воеводина.

— Да ты что?!

— Вот тебе и что. Но он не мог этого сделать. Он не мог привязать веревку с колокольчиком, а потом бежать воровать этот дурацкий «Восточный полдень»!

— Почему не мог? — не согласилась Машка. — Очень даже мог. Ты же видела двух грабителей?

— Двух.

— Все правильно, — пожала пухлыми плечами Суркова, — один — Ирка, второй — ее брат. Брат и сестра — одна сатана. Или муж и жена — одна сатана. Но и то и другое верно. Ты их напугала и прогнала. Вот потому они ничего не украли. Не успели.

Алла не стала соглашаться. Она не могла представить, что Владимир виноват. Не могла, и все. И чем больше она об этом думала, тем яснее становилось у нее в голове. Не успели! Вот в чем скрывается весь смысл преступления! Если они не успели той ночью, полезут грабить этой! На этот «Восточный полдень» у них наверняка заказ олигарха, который не знает, что это список с оригинала, а не сам оригинал. Алла раньше слышала про подобные преступления: преступники проникали в музеи и коллекции частников, но забирали что-то одно конкретное. Это у них называется «под заказ». Остается только спуститься сегодня ночью в момент, когда те приступят к ограблению, и закричать.

Страшно. Но еще страшнее будет, если в хулиганстве обвинят Воеводина.

Алла должна спасти его честь.

Она улыбнулась Машке, та рассеянно улыбнулась ей. Каждая думала о своем.

Машка, скорее всего, о студенте. Профессор отправил его в городскую квартиру за томами Пушкина, здесь они, по всей видимости, ничего не нашли. Маша ждала студента, это было очевидно.

Алла вздохнула. Любовь — это страшная сила. Ради любви ей придется сегодня ночью подкараулить бандитов и вывести их на чистую воду. Она надеялась, что грабителями окажутся люди со стороны, проникшие в коттедж необыкновенным путем. Алла очень надеялась, что на ее крик прибегут все домочадцы, в том числе и Воеводин. И Туровский! Очень хорошо было бы оставить его у профессора на ночь. Пусть убедится собственными глазами в том, что они с Владимиром в этом деле — посторонние лица. Лица честные, между прочим.

— Ван Ваныч сказал, — тоскливо заметила Машка перед уходом, — чтобы я тебе за ужином бананы подала в чистом виде, без термической обработки.

— Подавай, — махнула рукой Алла.

Ее зеленые, хитрые глаза блеснули надеждой. Но на этот раз она думала, как ни странно, не о еде. Хотя за спиной у Машки на плите варилось и жарилось мясо, благоухая на всю кухню умопомрачительным запахом.

За ужином все вяло переговаривались. Аллочка отметила, что присутствие за столом Туровского никого не обрадовало, не испугало и не удивило. Значит, он был частым гостем у профессора Ображенского. Не оставила Алла без внимания и то, что факт преображения госпожи профессорши из блондинки в рыжеволосую красавицу прошел практически незаметно. Анастезия, увидев Ирину, слабо вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Стае ухмыльнулся. Студент Костик снял очки, протер их, водрузил на нос и натужно улыбнулся. Профессор вообще не заметил перемены в собственной жене.

Машка обслуживала домочадцев и как ни в чем не бывало лыбилась Ирине Аркадьевне, на которую подговаривала Аллу свалить все грехи.

Ирина Аркадьевна рассказала, как она с братом съездила в клинику, куда положили Ивана Терентьевича, как там все, начиная от главврача до младшей санитарки, просили ее срочно забрать буйствующего старикана, пытались ее подкупить, кто чем мог. Но она осталась неподкупной и заявила, что Иван Терентьевич нуждается в тщательном уходе и заберут его только после того, как медики приведут в полный порядок содержимое его стукнутой головы.

Алла догадывалась, что бедным медикам это не под силу, ведь и до падения с лестницы Иван Терентьевич был тот еще фрукт. Сушеный, но агрессивный. Он часто выскакивал, насколько ему позволяли больные ноги, из своей спальни, расположенной у самой лестницы, и грозился остаться полным сиротой — всех расстрелять без суда и следствия. Впрочем, он был безобиден. Выскакивал только на шум и крики. В доме кричали не часто, и вряд ли до Аллочки кричали: «Насилуют!» Так что бедному деду было на роду написано выскочить и упасть с лестницы в пиковый момент кражи. Но то, что он себя хорошо чувствовал, Аллу радовало. Все же у нее была совесть. И она жалела об одном. Если бы она закричала: «Пожар!», дед не выскочил бы. Он любил повторять, глядя на своих родственников: «Гори они все синим пламенем!»

Владимир добавил к словам сестры, что клиника респектабельная, с хорошей кухней и обслугой.

Словно говорил про ресторан.

С другой стороны, Алла не лежала в таких клиниках, возможно, все так и было. Ей довелось лишь однажды провести неделю в обычной больнице после операции аппендицита. Это случилось в детстве, и Алла больничную кухню толком не запомнила. Сейчас бы она отнеслась к ней с более пристальным вниманием. Наверняка там кормят не одними бананами, так что Ивану Терентьевичу в чем-то повезло. Гораздо хуже пришлось бы старику — быть вместо Аллочки подопытным диетчиком. Когда у нее истощится запас жизненных сил, а на бананах Алла точно долго не протянет, придется последовать примеру деда и свалиться со второго этажа. Раз существует такая замечательная клиника. Но возможно, ее отвезут в обычную больницу, ведь у Аллы нет акций Газпрома и приличного состояния. Так что с лестницей лучше не спешить.

Профессор объявил жене, что завтра обязательно съездит к деду и проведает родственника. Ирина принялась его уговаривать ни на что не отвлекаться и заниматься наукой. По ее словам, профессор был на волосок от величайшего открытия века, которое сделает Ображенского еще более знаменитым. Алла догадалась, что речь идет о ней, и шмыгнула носом. Она очень дорожит экспериментом, но сегодня ночью должна будет пожертвовать собой в других целях.

Когда она закончила тыкать вилкой банановый салат, а остальные до отвала наелись, Машка наклонилась над ухом профессора и что-то ему сказала. Профессор округлил глаза и предложил ей пройти в кабинет, куда позвал Андрея Туровского. Тот, на ходу поедая заливной язык, поспешил за ними. Все проводили троицу удивленным взглядом, а Ирина подскочила и попыталась составить им компанию. Но профессор резко покачал лысой головой. Алла зажмурилась и притихла. Сейчас Машка все свалит на Воеводина! План ночного задержания грабителей показался ей еще более важным.

— Вот! — Суркова достала из кармана белоснежного передника и положила на зеленый профессорский стол моток шпагата.

— Что вот? — недоумевал Ображенский, разглядывая моток.

— Это я нашла перед ужином в комнате Ивана Терентьевича, когда пришла туда убираться.

Машка выглядела довольной и очень спокойной.

Туровский взял шпагат в руки, отмотал полметра и попытался разорвать. У него это получилось сразу. Профессор тоже отмотал себе полметра и порвал.

— И что? — поинтересовался Ображенский.

— Ничего, — флегматично пожала плечами Машка. — Я нашла, принесла. Сами думайте, господа хорошие, зачем Ивану Терентьевичу веревка под кроватью.

— Огромное спасибо, Мария. — Туровский подхватил Машку под руку и повел к выходу. — А больше вы ничего в комнате дедушки не нашли?

— Больше ничего. Если только вас не интересуют грязные носки. Иван Терентьевич всегда сворачивает их клубочком и бросает под кровать. Я оттуда выудила их и веревку.

— Нет, — сказал Туровский, — носки не интересуют.

Он открыл Маше дверь.

— Но если найдете что-то еще, Машенька, несите.

— Так я пошла к чаю накрывать? — спросила та у профессора.

— Идите, голубушка, — махнул тот, задумчиво склонившись над мотком. — И что это значит, Андрей Александрович? — спросил он, когда Суркова вышла. Он порвал еще полметра. — Зачем деду привязывать себе самому веревку на лестнице?! К тому же она рвется.

Туровского нисколько не смутил тот факт, что веревка оказалась хлипкая. Он попросил профессора достать улику, ту веревку, которая была привязана на самом деле. Профессор полез в ящик стола и положил рядом с мотком обрывок.

— Один в один, — заключил Туровский после внимательного изучения предоставленного материала. — Значит, ваш хулиган пользовался этим мотком!

— Наш хулиган, — напомнил ему профессор. — Но я не могу представить Ивана Терентьевича в этой роли! Нет, безусловно, Ирина с Володей у него в печенках сидят, Настю со Стасом он всегда ненавидел, к приезду Аллы отнесся с нескрываемым отвращением, а Костик у него на плохом счету, обо мне уж лучше и не говорить… С его мировоззрением можно уничтожить все человечество. Но привязывать веревку с колокольчиком? Нас проще расстрелять!..

— Это мог быть не Иван Терентьевич, — глубокомысленно заметил Туровский.

— Это еще хуже, — вздохнул профессор и полез в шкатулку из слоновой кости за сигарами и щипцами для них. — Можно надеяться, что действовал маньяк.

— Нет, — прищурился Туровский, принимая из рук профессора кубинскую сигару, от запаха которой у него приятно защекотало в носу. — Нет, действовал очень умный человек. Он не хотел совершить убийство, что и случилось. Жертва осталась жива, только наделала много шума. Много шума из ничего.

— Да, я помню это замечательное произведение, — кивнул профессор.

— Веревка оборвалась сразу, как только об нее зацепились. Окажись на месте вашего деда физически крепкий человек, он бы не упал. Но остановился бы и, думаю, хорошенько выругался. Это задержало бы его, а человек, привязавший веревку, воспользовался бы заминкой для бегства.

— Значит, — попыхивая сигарой, предположил Ображенский, — она не убежала только потому, что Иван Терентьевич упал? Я знал, моя племянница не хотела никого убивать. Хотя разум голодающего человека подвержен возникновению фантомов различной этиологии…

— Веревку, профессор, привязала не Звонарева, — изрек Туровский и пустил колечко дыма в потолок.

— Кто же тогда? — Профессор проводил взглядом облачко дыма до потолка и отправил туда свое.

— Скоро узнаю, — пообещал Туровский. — Но это не Алла и не Иван Терентьевич. Ему веревку под кровать подбросили.

— Что вы говорите? — удивился Ображенский. — Интересно. Занимательный детектив.

— Так же как и ваше окружение, Ван Ваныч. Что вы думаете по поводу брата вашей жены?

Конец ознакомительного фрагмента.