Неточные совпадения
— Недавно,
беседуя с одним из таких хитрецов, я вспомнил остроумную мысль тайного советника Филиппа Вигеля из его «Записок». Он сказал там: «Может быть, мы бы мигом прошли кровавое время беспорядков и давным-давно из хаоса образовалось бы благоустройство и порядок» — этими словами Вигель выразил
свое, несомненно искреннее, сожаление
о том, что Александр Первый не расправился своевременно с декабристами.
За глаза Клим думал
о Варавке непочтительно, даже саркастически, но,
беседуя с ним, чувствовал всегда, что человек этот пленяет его
своей неукротимой энергией и прямолинейностью ума. Он понимал, что это ум цинический, но помнил, что ведь Диоген был честный человек.
Мы долго
беседовали с ним на эту тему. Он рассказывал мне и
о других животных. Каждое из них было человекоподобное и имело душу. У него была даже
своя классификация их. Так, крупных животных он ставил отдельно от мелких, умных — отдельно от глупых. Соболя он считал самым хитрым животным.
В Урике я много
беседовал о вас с Муравьевыми и Вольфом. Все они существуют там старожилами. Нонушке теперь гораздо лучше: она совершенно большая девушка и чрезвычайно милая. Александр — жених и, вероятно, теперь соединил уже
свою участь с участью m-lle Josephine. Это супружество решено было в мою бытность там. Миша, мой крестник, узнал меня и порадовал детскою
своею привязанностию.
…С тех пор как я не
беседовал с вами, в наших списках опять убыль: М. А. Фонвизин 30 апреля кончил земное
свое поприще в Марьине, где только год пожил. Жена его осталась горевать на родине. — Вслед за тем получили известие
о смерти Павла Созоновича.
Старик, с лишком восьмидесятилетний, хотел непременно сам представить
своих внучат, записанных, по его же просьбе, в число кандидатов Лицея, нового заведения, которое самым
своим названием поражало публику в России, — не все тогда имели понятие
о колоннадах и ротондах в афинских садах, где греческие философы научно
беседовали с
своими учениками.
Доктор не позволял Лизе ни
о чем разговаривать, да она и сама не расположена была
беседовать. В комнате поправили лампаду и оставили Лизу одну с
своими думами и усталостью.
Через полгода он уже занимает хороший пост и пишет циркуляры, в которых напоминает, истолковывает
свою мысль и побуждает. В то же время он — член английского клуба, который и посещает почти каждый вечер. Ведет среднюю игру, по преимуществу же
беседует с наезжими добровольцами
о том, que tout est a recommencer, но момент еще не наступил.
На другой день он уехал в губернский город для представления к владыке, который его весьма любезно принял и долго
беседовал с ним
о масонстве, причем отец Василий подробно развил перед ним мнение, на которое он намекал в
своей речи, сказанной при венчании Егора Егорыча,
о том, что грехопадение Адама началось с момента усыпления его, так как в этом случае он подчинился желаниям
своего тела.
—
О, я по очень простой причине так долго
беседовала с Ченцовым!.. Я уговаривала его не платить вам
своего долга, который я вам заплачу за него, и вы можете этот долг завтра же вычесть из денег, которые получаются с имения покойной матери моей и у которой я все-таки наследница!
А пред ним всплывали смутно картины иной возможной жизни: вот он сидит в семье
своих окуровских людей, спокойно и солидно
беседуя о разных делах, и все слушают его с почтительным вниманием.
Затем, так как уж более не с кем было
беседовать и нечего осматривать, то Митенька отправился домой и вплоть до обеда размышлял
о том, какого рода произвел он впечатление и не уронил ли как-нибудь
своего достоинства. Оказалось, по поверке, что он, несмотря на
свою неопытность, действовал в этом случае отнюдь не хуже, как и все вообще подобные ему помпадуры: Чебылкины, Зубатовы, Слабомысловы, Бенескриптовы и Фютяевы.
На другой день после описанного выше свидания старец еще бродил по комнате, но уже не снимал халата. Он особенно охотно
беседовал в тот вечер
о сокращении переписки, доказывая, что все позднейшие «катастрофы» ведут
свое начало из этого зловредного источника.
Ванюша приносил ему чай; он садился в угол к печи; старуха, не стесняясь, делала
свое дело, и они
беседовали за чаем и за чихирем
о казачьих делах,
о соседях,
о России, про которую Оленин рассказывал, а они расспрашивали.
Подчиняясь
своей привычке спешить навстречу неприятному, чтоб скорее оттолкнуть его от себя, обойти, Пётр Артамонов дал сыну поделю отдыха и приметил за это время, что Илья говорит с рабочими на «вы», а по ночам долго
о чём-то
беседует с Тихоном и Серафимом, сидя с ними у ворот; даже подслушал из окна, как Тихон мёртвеньким голосом
своим выливал дурацкие слова...
Яков видел в его отношении к жене нечто фальшивое, слишком любезное, подчёркнутую заботливость; Якову казалось, что и сестра чувствует эту фальшь, она жила уныло, молчаливо, слишком легко раздражалась и гораздо чаще, оживлённее
беседовала о политике с Мироном, чем с весёлым мужем
своим. Кроме политики, она не умела говорить ни
о чём.
Батюшка уже был извещен
о предстоящей перемене и как раз в эту минуту
беседовал об этом деле с матушкой. Оба не знали за собой никакой вины и потому не только не сомневались, подобно мне, но прямо радовались, что и у нас на селе заведется
свой jeune home [Молодой человек (фр.)]. Так что когда я после первых приветствий неожиданно нарисовал перед ними образ станового пристава в том виде, в каком он сложился на основании моих дореформенных воспоминаний, то они даже удивились.
Я вспомнил эти дни много лет спустя, когда прочитал удивительно правдивый рассказ А.П. Чехова про извозчика, который
беседовал с лошадью
о смерти сына
своего. И пожалел, что в те дни острой тоски не было около меня ни лошади, ни собаки и что я не догадался поделиться горем с крысами — их было много в пекарне, и я жил с ними в отношениях доброй дружбы.
Наконец, дилетант — безвреднейший и бесполезнейший из смертных; он кротко проводит жизнь
свою в беседах с мудрецами всех веков, пренебрегая материальными занятиями;
о чем они
беседуют, кто их знает!
И он спросил себя: любит ли он кого, любит ли Софью Ивановну, отца Серапиона, испытал ли он чувство любви ко всем этим лицам, бывшим у него нынче, к этому ученому юноше, с которым он так поучительно
беседовал, заботясь только
о том, чтобы показать ему
свой ум и неотсталость от образования.
Мы
беседовали подолгу и подолгу молчали, думая каждый
о своем, или же она играла мне на рояле.
Вспомните, когда он был мирным гостем посреди вас; вспомните, как вы удивлялись его величию, когда он, окруженный
своими вельможами, шел по стогнам Новаграда в дом Ярославов; вспомните, с каким благоволением, с какою мудростию он
беседовал с вашими боярами
о древностях новогородских, сидя на поставленном для него троне близ места Рюрикова, откуда взор его обнимал все концы града и веселью окрестности; вспомните, как вы единодушно восклицали: «Да здравствует князь московский, великий и мудрый!» Такому ли государю не славно повиноваться, и для того единственно, чтобы вместе с ним совершенно освободить Россию от ига варваров?
Лабзин и какой-то архимандрит Иоанн, находили великое удовольствие и даже душевную пользу
беседовать с этой девицей
о самых высоких духовных предметах; но в то же время в ней не было никакого отшельничества: она являлась в свет, ездила на балы и в скромном
своем наряде, одной любезностью и красотою привлекала к себе толпу молодых людей, которые принимали каждое ее приветливое слово с радостию и благоговением.
Молодых людей он старался знать со стороны их способностей и в минуты
своего небольшого отдыха всегда с ними
беседовал,
о чем приходило ему в голову.
На другой день вечером я опять был в графской усадьбе. На этот раз я
беседовал не с Сашей, а с ее братом-гимиазистом. Мальчик повел меня в сад и вылил передо мной всю
свою душу. Излияния эти были вызваны моим вопросом
о житье его с «новой мамашей».
И Степан Ильич, случалось, зазывал Ашанина в
свою образцовую по чистоте и порядку каюту и там
беседовал с ним по душе, рассказывая
о тяготе прежней службы,
о несправедливостях и притеснениях, какие приходилось испытать.
Душевную бы чистоту хранила и бесстрастие телесное, от злых бы и плотских отлучалась, стыденьем бы себя украшала, в нечистых беседах не
беседовала, а пошлет Господь судьбу — делала бы супругу все ко благожитию, чад воспитала бы во благочестии,
о доме пеклась бы всячески, простирала бы руце
своя на вся полезная, милость бы простирала к бедному и убогому и тем возвеселила бы дни
своего сожителя и лета бы его миром исполнила…
Лениво цепляя фразу к фразе и подделываясь под детский язык, Быковский стал объяснять сыну, что значит собственность. Сережа глядел ему в грудь и внимательно слушал (он любил по вечерам
беседовать с отцом), потом облокотился
о край стола и начал щурить
свои близорукие глаза на бумаги и чернильницу. Взгляд его поблуждал по столу и остановился на флаконе с гуммиарабиком.
О своих замыслах он много
беседовал со мною и охотно играл
свои новые вещи. Он уже заявил себя как серьезный композитор и двумя-тремя оркестровыми сочинениями и целым циклом романсов.
Сухотин замялся, стал говорить, что Лев Николаевич неохотно
беседует о художественных
своих произведениях, но в конце концов обещал поговорить и написать мне.
— Смотрим в окно, — идет Леонид, угрюмый, мрачный, видно, все время с покойниками
беседовал. Инкубы, суккубы… Мы все делаем мрачные рожи. Он входит. Повесив носы, заговариваем
о похоронах,
о мертвецах,
о том, как факельщики шли вокруг гроба покойного Ивана Иваныча… Леонид взглянет: «А я сейчас был на Монте Тиберио, как там великолепно!» Мы, мрачно хмуря брови, —
свое…
Марья Степановна слыла всемогущею по
своему прежнему положению и совмещала теперь это с выгодами нового положения: она стояла выше того, чтобы ее подозревать в искательности: она говорила словами Белинского «
о человеке нравственно-развитом», следила за Хомяковым,
беседовала с Иннокентием и… брала самые отчаянные взятки даже по таким ведомствам, которые были чужды непосредственному влиянию ее мужа. Все думали, что в ее лице заключается всеобщее надежное «совместительство».
Недокрещенцу, слуге Антона, очень понравилось у него. «
Свой своему поневоле брат», — говорили на половине боярской, и паробку не позволяли ни под каким предлогом являться на эту половину. Самого Андрюшу, полюбившего басурмана, принимал Образец не так ласково, как бывало, и требовал, чтобы он, приходя к нему, делал умовение. Одна Анастасия любила по-прежнему
своего крестника и еще более прежнего находила удовольствие с ним
беседовать.
О ком же — отгадаете ль? —
О басурмане.
Зоркие глаза Иоанна прочли в душе моей, и Иоанн называет моего Андреа
своим полководцем,
беседует с ним
о ратном деле, разжигает его молодое сердце славою воинскою, а сыновьям
своим строго наказывает, на помин души его, не забывать отцовского воеводу.
В сопровождении вошедшего камердинера оба друга отправились в спальню, разделись и легли, но еще долго не засыпали,
беседуя о всевозможных вещах. Впрочем, их разговор не касался теперь ни Лугового, ни Зиновьева, граф Свиридов рассказывал
своему другу
о петербургских новостях. Они заснули наконец, когда солнышко уже поднялось над горизонтом.
Карнеев с княжной Маргаритой (он обыкновенно старался не отходить от нее, оттирая Шатова) и Антон Михайлович со
своей невестой сидели друг против друга в уголке гостиной и
о чем-то мирно
беседовали.
В следующие дни он казался спокойнее и тверже,
беседовал по временам с молодым другом
своим, рассказывал ему
о славной смерти сына, не забыл, между прочим, просить, чтобы он прекратил
свои гонения на Киноварова.
Горячая привязанность Александра Васильевича к
своему ребенку проглядывает в каждой строке, в каждом слове этой переписки. Известиями
о своих победах Суворов постоянно делился с дочерью,
беседовал с ней вскользь и
о других предметах, подделываясь даже слишком к ребяческому пониманию Наташи.
Случалось часто, что император на этих балах подолгу
беседовал с митрополитом, разговаривая с ним по латыни и ласково подсмеивался над ним, замечая ему
о том соблазне, который он производит в
своей пастве
своим появлением среди танцующих.
По доходившим известиям, поляки сильно укрепили Прагу и готовились к отпору. Александр Васильевич не скрывал этого от солдат, а, напротив, заранее им внушал, что Прага даром в руки не дастся. По
своему обыкновению, объезжая ежедневно на походе войска, он останавливался у каждого полка, здоровался, балагурил, называл по именам знакомых солдат, говорил
о предстоящих трудах. Чуть не весь полк сбегался туда, где ехал и
беседовал с солдатами Суворов, — это беспорядком не считалось.
Все
свое свободное время он с этих пор стал посвящать
своей дочери; шутя учил ее грамоте, в которой она делала быстрые успехи, а между занятиями
беседовал, как с большой,
о ее покойной матери.
В одном лишь ошиблась Крюковская — это в том, что они заведомо назначали свидания у нее в квартире. Свидания эти начались и продолжались совершенно случайно. Лососинина первые дни ежедневно приезжала к
своей подруге и, не заставая ее дома,
беседовала с Дудкиной, а Владимир Николаевич приезжал справиться
о положении дел в «обществе».
Беседуя о том,
о сем, крестьяне рассказали ему
о своем горе-злосчастии,
о засухе, а как-то к слову сболтнули и
о пономаре, умершем от опоя.
На князя находка в беседке произвела, надо признаться, тяжелое впечатление, хотя он и старался это скрыть. Теперь, когда дело было уже сделано, в сердце его невольно закралось томительное предчувствие
о возможности исполнения второй части легенды — кары за нарушение дедовского заклятия. Для того чтобы скрыть
свое смущение, он начал
беседовать с отцом Николаем
о состоянии его прихода,
о его жизни и тому подобных предметах, не относящихся к сделанному ими роковому открытию в беседке.
Граф Виельгорский, который, по
своему званию гофмаршала, принужден был часто
беседовать с императрицей
о некоторых предметах, касающихся его должности, стал на одном из придворных собраний говорить ей
о чем-то подобном.
Михаил Дмитриевич вскоре тоже разделил восторженное мнение
своей жены
о докторше и с удовольствием
беседовал с ней, когда случайно был дома и не был занят во время ее визита.
Они все дышали, казалось, искренним чувством, хотя в плследних звучала какая-то непонятная ему, неприятная нотка. Он, впрочем, объяснил это неосновательной ревностью. Последние письма были получены после того, как он в одном из
своих име неосторожность восторженно отозваться
о приемной дочери его родителей — Зине, он назвал ее
своим другом, который утешает его в одиночестве и с которым он по целым дням
беседует о ней,
о «ненаглядной Марго».
Он, напротив, отнесся к нему более сердечно, нежели в прошлый его приезд, и по целым часам
беседовал с ним в
своем кабинете
о делах.
Воспользовавшись бытностью их в Москве по делам, он призвал их к себе, долго
беседовал с ними, одобрил высказанные ими мысли и данные советы и жалованными грамотами отдал в их владение все пустые места, лежавшие вниз по Каме, от земли пермской до реки Силвы и берега Чусовой до ее устья, позволил им ставить там крепости в защиту от сибирских и ногайских хищников, иметь в
своем иждивении огнестрельные снаряды, пушкарей, воинов, принимать к себе всяких вольных, не тяглых и не беглых, людей, ведать и судить их независимо от пермских наместников и тиунов, не возить и не кормить послов, ездивших в Москву из Сибири или в Сибирь из Москвы, заводить селения, пашни и соляные вариницы и в течение двадцати лет торговать беспошлинно солью и рыбою, но с обязательством «не делать руд», а если найдут где серебряную, или медную, или оловянную, немедленно извещать
о том казначеев государевых.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен, на
своей даче на Каменном Острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными, блестящими глазами, обворожительный m-r de Jobert, un Jésuite à robe courte, [г-н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки,
беседовал с Элен
о любви к Богу, к Христу, к сердцу Божьей Матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною, католическою религией.