Неточные совпадения
Алексей Александрович думал тотчас стать в те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом
жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на то море добродушия, которое выливалось из
берегов в душе Степана Аркадьича.
Самгин ушел к себе, разделся, лег, думая, что и в Москве, судя по письмам
жены, по газетам, тоже неспокойно. Забастовки, митинги, собрания, на улицах участились драки с полицией. Здесь он все-таки притерся к жизни. Спивак относится к нему бережно, хотя и суховато. Она вообще
бережет людей и была против демонстрации, организованной Корневым и Вараксиным.
Штольц не приезжал несколько лет в Петербург. Он однажды только заглянул на короткое время в имение Ольги и в Обломовку. Илья Ильич получил от него письмо, в котором Андрей уговаривал его самого ехать в деревню и взять в свои руки приведенное в порядок имение, а сам с Ольгой Сергеевной уезжал на южный
берег Крыма, для двух целей: по делам своим в Одессе и для здоровья
жены, расстроенного после родов.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на
берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и
жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого
берега Днепра, где, промеж двумя горами, был его хутор, с молодою
женою Катериною и с годовым сыном.
На
берегу нас встретили гиляки, их
жены, дети и куцые собаки, но уж того удивления, какое возбудил здесь когда-то своим прибытием покойный Поляков, мы не наблюдали.
За дочерьми, по ее мнению, только и нужен присмотр, чтобы их от парней уберечь до замужества: а там уже муж будет
беречь свою
жену от посторонних…
— Из этого кочета прок будет; ты его, этого кочета,
береги, — опираясь на вилы, говорил
жене мужик, показывая на гуляющего по парному навозу петуха. — Это настоящая птица, ласковая к курам, а того, рябенького-то, беспременно надыть его зарезать к празднику: как есть он пустой петух совсем, все по углам один слоняется.
— Смеялась как-то раз: «Ты бы, говорит, жену-то твою утопил в проруби. Что ты, говорит, больно ее
бережешь».
Все ему мерещится то Уриева
жена полногрудая, то купель силоамская; то будто плывет он к
берегам ханаанским по морю житейскому, а житейское-то море такого чудно-молочного цвета, что гортань его сохнет от жажды нестерпимой.
— Это-с как вам угодно, а я только к тому говорю, что при
жене жить не стану, чтобы ее
беречь; пусть тот же родитель мой будет ее стражем!
Он владел большим богатством — и своим и своей
жены, графини Браницкой, — и огромным получаемым содержанием в качестве наместника и тратил бóльшую часть своих средств на устройство дворца и сада на южном
берегу Крыма.
Через месяц сигналом с
берега был остановлен бриг «Полина», и спасшиеся уехали с ним, но Гобс не захотел ехать, потому что не мог справиться с
женой — так она напугалась во время шторма.
Дело, видите ли, в том, что род ныне умершей
жены Сениэля в родстве с первыми поселенцами, основателями Гель-Гью; те были выкинуты, очень давно, на
берег с брига, называвшегося, как и наше судно.
Жены и матери стояли у
берега, стараясь узнать между ними своих мужьев и сыновей.
— Прощай, матушка Ока!.. — сказал Глеб, бессильно опуская на грудь голову, но не отнимая тусклых глаз своих от окна. — Прощай, кормилица… Пятьдесят лет кормила ты меня и семью мою… Благословенна вода твоя! Благословенны
берега твои!.. Нам уж больше не видаться с тобой!.. Прощай и вы!.. — проговорил он, обращаясь к присутствующим. — Прощай,
жена!..
Жена его, обе снохи и внучата бежали между тем впереди, поспешая навстречу Петру и Василию, которые подымались уже на
берег.
В бывалое время он не простоял бы так спокойно на одном месте; звучный голос его давно бы поставил на ноги
жену и детей; все, что есть только в избе, — все пошевеливайся; все, и малый и большой, ступай на
берег поглядеть, как реку ломает, и поблагодарить господа за его милости.
С такими мыслями и чувствами покинул он луговой
берег и переехал Оку. Когда Гришка обернулся, чтобы привязать челнок, глаза его встретили
жену. Она стояла, прислонившись к большой лодке, и, по-видимому, ждала его.
При всем том подлежит сильному сомнению, чтобы кто-нибудь из окрестных рыбарей, начиная от Серпухова и кончая Коломной, оставался на
берегу. Привыкшие к бурям и невзгодам всякого рода, они, верно, предпочитали теперь отдых на лавках или сидели вместе с
женами, детьми и батраками вокруг стола, перед чашкой с горячей ушицей. Нужны были самые крайние побудительные причины: лодка, оторванная от причала и унесенная в реку, верши, сброшенные в воду ветром, чтобы заставить кого-нибудь выйти из дому.
— Смотри же, ни полсловечка; смекай да послушивай, а лишнего не болтай… Узнаю, худо будет!.. Эге-ге! — промолвил он, делая несколько шагов к ближнему углу избы, из-за которого сверкнули вдруг первые лучи солнца. — Вот уж и солнышко! Что ж они, в самом деле, долго проклажаются? Ступай, буди их. А я пойду покуда до
берега: на лодки погляжу… Что ж ты стала? — спросил Глеб, видя, что
жена не трогалась с места и переминалась с ноги на ногу.
И начну я по ночам думать, что вот ежели бы я женился, и как бы я стал
жену свою
беречь, любить, и все для нее на свете бы делал, не только что она пожелает, но и даже сверх того, — всячески бы старался для нее удовольствие сделать.
Глумов. А для кого же ему
беречь, он человек одинокий. Ему нужно хорошую
жену, а главное, умную тещу.
Шамбюр, у которого голова также немножко наизнанку, без памяти от этого оригинала и старался всячески завербовать его в свою адскую роту; но господин купец отвечал ему преважно: что он мирный гражданин, что это не его дело, что у него в отечестве
жена и дети; принялся нам изъяснять, в чем состоят обязанности отца семейства, как он должен
беречь себя, дорожить своею жизнию, и кончил тем, что пошел опять на батарею смотреть, как летают русские бомбы.
Около часу пришла Линочка; и хотя сразу с ужасом заговорила о трудностях экзамена, но пахло от нее весною, и в глазах ее была Женя Эгмонт, глядела оттуда на Сашу. «И зачем она притворяется и ни слова не говорит о Эгмонт!.. Меня
бережет?» — хмурился Саша, хотя Линочка и не думала притворяться и совершенно забыла и о самой
Жене, и о той чудесной близости, которая только что соединяла их. Впрочем, вспомнила...
Судебный следователь. Было ли известно господину Каренину и вашей
жене, что вы живы, когда вы оставили свою одежду на
берегу реки и сами скрылись?
Цыплунова. Он любит Валентину Васильевну, безумно любит; но, если он женится и не найдет взаимности, он умрет от горя, от отчаяния. Я его знаю и
берегу… он нежен, как ребенок; равнодушие
жены убьет его.
Взаймы давал, пропадали;
жена у меня не
берегла ничего.
Обязанности идеальной
жены, по «Домострою», состояли в том, чтобы все в доме «вымыть, и вытереть, и выскресть, и высушить, и положить в чистом месте»; чтобы «отай от мужа не есть и не пить», во всем ссылаться, как велит муж, «в беседах дурных и пересмешных и блудных речей не слушать и самой не беседовати о том»; «
беречь остатки и обрезки», «смотреть за слугами, чтобы они работали, не пили и не шатались».
Муж копит да
бережет для
жены, его-то скупым да скаредом прозовут, а любовника после добрым барином величать будут.
— А ты, Серафима, чем лаять да выть, подобно собаке, человечий свой образ
береги, со всяким зверем не якшайся: выбери себе одного кого — поласковее да поумнее — и живи с ним! Не девушка, должна знать: мужчине всякая баба на час
жена, стало быть, сама исхитрись сдержку поставить ему, а не стели себя под ноги всякому прохожему, уважь божье-то подобие в себе!
Марина. Чего делать-то?
Жена у тебя есть, на других не зарься, а свою
береги. Любил ты Анисью, так и люби.
Сами можете себе вообразить, как я после известия о рождении сына нетерпеливо кончал свои визиты к остальным маякам и с каким чувством через две недели выскочил с катера на родной
берег этого города, где меня ждали
жена и ребенок.
«Никогда, — говорю, — сердце не заезжий двор: в нем тесно не бывает. К отцу одна любовь, а к мужу — другая, и кроме того… муж, который желает быть счастлив, обязан заботиться, чтобы он мог уважать свою
жену, а для этого он должен
беречь ее любовь и почтение к родителям».
Однако были дни давным-давно,
Когда и он на
берегу Гвинеи
Имел родной шалаш,
жену, пшено
И ожерелье красное на шее,
И мало ли?.. О, там он был звено
В цепи семей счастливых!.. Там пустыня
Осталась неприступна, как святыня.
И пальмы там растут до облаков,
И пена вод белее жемчугов.
Там жгут лобзанья, и пронзают очи,
И перси дев черней роскошной ночи.
В рыбачьей хижине сидит у огня Жанна,
жена рыбака, и чинит старый парус. На дворе свистит и воет ветер и, плескаясь и разбиваясь о
берег, гудят волны… На дворе темно и холодно, на море буря, но в рыбачьей хижине тепло и уютно. Земляной пол чисто выметен; в печи не потух еще огонь; на полке блестит посуда. На кровати с опущенным белым пологом спят пятеро детей под завывание бурного моря. Муж-рыбак с утра вышел на своей лодке в море и не возвращался еще. Слышит рыбачка гул волн и рев ветра. Жутко Жанне.
Женился Сергей Андреич на дочери кяхтинского «компанейщика» и, взяв за
женой ценное придание, отошел от кабацких витязей. Наскучила ему угрюмая Сибирь, выехал в Россию, поселился на привольных
берегах широкой Волги и занялся торговыми делами больше по казенным подрядам.
Иду это я третьего числа с
женой Анфисой тихо, благородно, смотрю — стоит на
берегу куча разного народа людей.
— Еще дольше почты не везут! — воскликнул белокурый и красивый лейтенант Невзоров, нетерпеливо ожидавший с
берега почты из консульства, рассчитывая получить от своей молодой
жены одно из тех писем-монстр на десятках страниц, какие он получал почти в каждом порте, и раздраженно прибавил: — И что это за консул скотина! Не знает, что ли, что мы пришли… Ведь это свинство с его стороны!
— Ах ты, дурафья безумная! — вскрикнул на нее Патап Максимыч. — Даже рожденья своего не жалеет. У скотов даже этого не бывает, и у них мать детеныша
бережет… Не тебе бы, дура, мужа бить да стегать, ему бы следовало тебе хорошую выволочку задать! Плох, больно плох он у тебя и на то даже умом не вышел, чтобы
жену учить!
— Да сколько ж раз я молил тебя, уговаривал
женой моей быть?.. Сколько раз Богом тебя заклинал, что стану любить тебя до гробовой доски, стану век свой
беречь тебя… — дрожащим голосом говорил Петр Степаныч.
Алексей Александрович думал тотчас стать в те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом
жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на то море добродушия, которое выливалось из
берегов в душе Степана Аркадьевича… И Алексей Александрович почувствовал, что слова его не имели того действия, которое он ожидал, и что, какие бы ни были его объяснения, отношения его к шурину останутся те же».
— Это все равно, зачем ты дурно их
берег? но все это уже относится к архивной пыли прошлого, печально то лишь, что все, что было так легко холодной и нелюбящей
жене, то оказалось невозможным для самой страстной одалиски: фонды мои стоят плохо и мне грозит беда.
В самый разгар гулянья, часу в четвертом, в губернаторском павильоне, построенном на
берегу реки, собралось греться местное отборное общество. Тут были старик губернатор с
женой, архиерей, председатель суда, директор гимназии и многие другие. Дамы сидели в креслах, а мужчины толпились около широкой стеклянной двери и глядели на каток.
Накорми его тогда,
жена, хорошенько блинками, а пока пусть его бог на многое лето
бережет на меня работать».
Никакие живые люди не могут и не могли говорить того, что говорит Лир, что он в гробу развелся бы с своей
женой, если бы Регана не приняла его, или что небеса прорвутся от крика, что ветры лопнут, или что ветер хочет сдуть землю в море, или что кудрявые воды хотят залить
берег, как описывает джентльмен бурю, или что легче нести свое горе и душа перескакивает много страданий, когда горе имеет дружбу, и перенесение (горя) — товарищество, что Лир обездетен, а я обезотечен, как говорит Эдгар, и т. п. неестественные выражения, которыми переполнены речи всех действующих лиц во всех драмах Шекспира.
Жена содержателя кондитерской, грека Николая Мазараки, неизвестно приблизительно когда и по каким причинам появившегося на
берегах Невы, красавица Калисфения Фемистокловна, заставляла, если не биться сердца, то смотреть, как кот смотрит на сало, многих петербургских ловеласов.
Здесь колыбель нашей воинской славы, нашей торговли и силы; здесь русский воин положил на грудь свою первое крестное знамение за первую победу, дарованную ему Богом над образованным европейским солдатом; отсюда дивная своею судьбою и достойная этой судьбы
жена, неразлучная подруга образователя нашего отечества и спасительница нашего величия на
берегах Прута [Автор имеет в виду вторую
жену Петра I — будущую императрицу Екатерину I (1684–1727), принимавшую участие в Прутском походе 1711 г.
Казны дал он мне на дорогу не жалеючи, и половины не истрачу я, копейку
беречь стану, только тебе и куплю обнов да гостинцев московских, а казна нам с тобой и вперед пригодится, как мужем и
женою будем…
Долго стоял Вульф на
берегу острова, пока не потерял из глаз пастора и ту, которую он называл так долго сестрою своей и так мало своей
женою.