Неточные совпадения
Перебивши и перетопивши целую уйму народа, они основательно заключили, что теперь в Глупове крамольного [Крамо́ла — заговор,
мятеж.] греха не осталось ни на эстолько.
Когда я впервые увидал этот
мятеж огня, безумнейшее, безгласнейшее волшебство миллионов радуг, — не стыжусь сознаться — струсил я!
— Я намерен показать процесс разрушения всяческих «устоев» и «традиций» накануне эпохи всяческих
мятежей, — сказал он тоном хладнокровного ученого-социолога.
— Ведь нельзя жить в постоянной тревоге, что завтра все полетит к черту и вы окажетесь в
мятеже страстей, чуждых вам.
С ним полномощный езуит
Мятеж народный учреждает
И шаткий трон ему сулит.
В Китае
мятеж; в России готовятся к войне с Турцией. Частных писем привезли всего два. Меня зовут в Шанхай: опять раздумье берет, опять нерешительность — да как, да что? Холод и лень одолели совсем, особенно холод, и лень тоже особенно. Вчера я спал у капитана в каюте; у меня невозможно раздеться; я пишу, а другую руку спрятал за жилет; ноги зябнут.
Народные массы во времена
мятежей ищут выражения общего чувства в красном знамени, которое развевается над ними, как пламя…
Столпы-то ихние в Екатеринбурге, ну, про них и в писании сказано: «И бысть нелады,
мятеж и свары не малы — сталось разделение между собой до драки».
Во время польского
мятежа он отказался однажды расстреливать пленных, несмотря на личное приказание полкового командира.
— Это что у вас за медали? Откуда медаль в память войны двенадцатого года? Севастопольская, за усмирение польского
мятежа?! Откуда они?
Приятно было слушать эти умные слова. Действительно, все фыркают, каждый норовит, как бы свою жизнь покрепче отгородить за счёт соседа, и оттого всеместная вражда и развал. Иной раз лежу я ночью, думаю, и вдруг поднимется в душе великий
мятеж, выбежал бы на люди да и крикнул...
«О, если б помпадуры знали! если б они могли знать! — мысленно обращается он к самому себе, — сколь многого бы они не совершали, что без труда могли бы не совершить! И если даже меня, который ничего или почти ничего не совершил, ждет в будущем возмездие, то что же должно ожидать тех, коих вся жизнь была непрерывным служением
мятежу и сквернословию?»
Тамошние начальники прибегнули к строжайшим мерам для прекращения
мятежа; но наказания уже не могли смирить ожесточенных.
Наконец, в 1771 году,
мятеж обнаружился во всей своей силе.
Он был свидетелем усмирения
мятежа и казни зачинщиков, уходил на время в Иргизские скиты; оттуда, в конце 1772 года, послан был для закупки рыбы в Яицкий городок, где и стоял у казака Дениса Пьянова.
[Известие о подробностях
мятежа Стеньки Разина против московского великого князя.
Никогда успехи его не были ужаснее, никогда
мятеж не свирепствовал с такою силою.
Екатерина с признательностию увидела усердие благородного своего подданного, и граф Панин, в то время как, вооружив своих крестьян и дворовых, готовился идти навстречу Пугачеву, получил в своей деревне повеление принять главное начальство над губерниями, где свирепствовал
мятеж, и над войсками, туда посланными.
Все предвещало новый
мятеж.
Будучи приведен к Панину, он простодушно сознался при допросе, что он донской казак, назвал место, где он родился, сказал, что был женат на дочери донского казака, что имел троих детей, что во время
мятежа женился на другой, что его братья и племянники служили в первой армии, что и сам он служил во время двух первых кампаний против Порты, и т. д. и т. д.
Положение Оренбурга становилось ужасным. У жителей отобрали муку и крупу и стали им производить ежедневную раздачу. Лошадей давно уже кормили хворостом. Большая часть их пала и употреблена была в пищу. Голод увеличивался. Куль муки продавался (и то самым тайным образом) за двадцать пять рублей. По предложению Рычкова (академика, находившегося в то время в Оренбурге) стали жарить бычачьи и лошадиные кожи и, мелко изрубив, мешать в хлебы. Произошли болезни. Ропот становился громче. Опасались
мятежа.
Но яицкие заговорщики слишком привязаны были к своим богатым родимым берегам. Они, вместо побега, положили быть новому
мятежу. Самозванство показалось им надежною пружиною. Для сего нужен был только прошлец, дерзкий и решительный, еще неизвестный народу. Выбор их пал на Пугачева. Им нетрудно было его уговорить. Они немедленно начали собирать себе сообщников.
Гарнизон стал просить за своего доброго коменданта; но яицкие казаки, предводители
мятежа, были неумолимы.
Так кончился
мятеж, начатый горстию непослушных казаков, усилившийся по непростительному нерадению начальства и поколебавший государство от Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов.
Произошел
мятеж, и половина отряда тут же передалась на сторону самозванца и потащила с собою пятьдесят верных казаков, ухватя за узды их лошадей.
Зарождение, ход и окончание этого
мятежа, вместе с обстоятельствами, при которых был схвачен этот мятежник, смертный ему приговор и его казнь, перевел с английского К. Демар (франц.).]
Не безызвестно также вам, что Великий Новгород, Псков и многие другие города стонут под тяжким игом свейского воеводы Понтуса, что шайки Тушинского вора и запорожские казаки грабят и разоряют наше отечество и что доколе оно не изберет себе главы — не прекратятся
мятежи, крамолы и междоусобия.
По совершенном освобождении от внешних врагов Россия долго еще бедствовала от внутренних
мятежей и беспокойств; наконец господь умилосердился над несчастным отечеством нашим: все несогласия прекратились, общий глас народа наименовал царем русским сына добродетельного Филарета, Михаила Феодоровича Романова, и в 1613 году, 11 числа июля, этот юный царь, дед Великого Петра, возложил на главу свою венец Мономахов.
С первого взгляда на эти разбросанные без всякого порядка по берегу Москвы-реки толпы пещих и конных ратников можно было догадаться, что дух
мятежа и своевольства царствовал в рядах сего необузданного и едва знающего подчиненность войска.
Но ты, младой, неопытный властитель,
Как управлять ты будешь под грозой,
Тушить
мятеж, опутывать измену?
Он прав, он прав; везде измена зреет —
Что делать мне? Ужели буду ждать,
Чтоб и меня бунтовщики связали
И выдали Отрепьеву? Не лучше ль
Предупредить разрыв потока бурный
И самому… Но изменить присяге!
Но заслужить бесчестье в род и род!
Доверенность младого венценосца
Предательством ужасным заплатить…
Опальному изгнаннику легко
Обдумывать
мятеж и заговор,
Но мне ли, мне ль, любимцу государя…
Но смерть… но власть… но бедствия народны…
Я, с давних лет в правленье искушенный,
Мог удержать смятенье и
мятеж...
С некоторым страхом я спрашиваю себя: ужели же не исчезнут с лица земли эти пустомысленные риторы, эти лицемерствующие фарисеи, все эти шипящие гады, которые с такою назойливою наглостью наполняют современную атмосферу миазмами смуты и
мятежа?
Любили его за это и за кротость души: в горячий
мятеж мыслей бессонных и тяжело-кровавых дум вносил он успокоение и тихую ласку.
— Жалятся благоуветливые старицы на Фоину, — шепотом сообщала попадья. — Мирской
мятеж проявляет и доходит до остервенения злобы. Игуменье Досифее постоянно встречные слова говорит, ссорится и супротивничает. Холопками сестер величает…
Между тем перед вратами монастырскими собиралась буйная толпа народа; кое-где показывались казацкие шапки, блистали копья и ружья; часто от общего ропота отделялись грозные речи, дышащие
мятежом и убийством, — часто раздавались отрывистые песни и пьяный хохот, которые не предвещали ничего доброго, потому что веселость толпы в такую минуту — поцелуй Июды!
Что
мятеж этот не был просто произведением Софии и Милославского, а зародился гораздо ранее, вследствие обстоятельств совершенно другого рода, в этом Петр не мог не убедиться последующими событиями и розысками, в разное время произведенными о стрельцах.
Г-н Устрялов говорит о них: «Среди смут и неустройств XVII века московские стрельцы содействовали правительству к восстановлению порядка: они смирили бунтующую чернь в селе Коломенском, подавили
мятеж войска на берегах Семи и вместе с другими ратными людьми нанесли решительное поражение Разину под Симбирском; а два полка московских стрельцов, бывшие в Астрахани, при разгроме ее злодеем, хотели лучше погибнуть, чем пристать к его сообщникам, и погибли» (том I, стр. 21).
Но, мало знакомый с историею стрелецких
мятежей, он отнес к одному году (1683) и майское кровопролитие 1682 года, и бунт стрельцов после казни Хованского, и заговор Шакловитого, и падение Софии.
Указы 1683 года о возобновлении крепостных актов, истребленных в майский
мятеж в Холопьем приказе; о возвращении владельцам холопей, насильно вынудивших у них отпускные во время
мятежа; о сыске беглых крестьян; о возобновлении писцовых книг и пр. — все эти указы мало, как кажется, принесли пользы.
В первом из этих отделений находятся 1) материалы для истории Петра Великого, собранные при жизни его: выписки из подлинного дела о стрелецком бунте 1698 года, дело о
мятеже башкирском в 1708 году, документы о бунте булавинском; ведомости о числе войск и орудий в разное время, о каналах, заводах, фабриках и пр., о действиях в шведскую войну; журналы походов и путешествий Петра Великого и пр.; кроме того — 2) собственноручные черновые бумаги Петра, — его ученические тетради, проекты законов, указов, рескриптов, счеты, письма и пр.
Мы имеем, между прочим, два описания первого стрелецкого
мятежа, весьма резко отличающиеся между собою.
Нет сомнения, что истинные начала стрелецкого
мятежа Петр понял уже впоследствии.
Так, например, первый
мятеж московский — чем был он вызван?
Например, мы видим, что начальник Стрелецкого приказа, князь Долгорукий, управлявший им вместе с сыном своим, не был любим стрельцами и не умел с ними обходиться; однако же он остался на своем месте и во время
мятежа был убит.
Тем не менее при разъяснении дела не могло не возникнуть в душе Петра другое чувство, более широкое и сильное: это — отвращение от всего порядка дел, производившего такие явления, как
мятеж стрелецкий.
— Все эти Воропоновы и Житейкины дорого заплатят за то, что обучают народ бунтовать. Это им даром не пройдёт, это отзовётся! Вполне достаточно уроков
мятежа со стороны друзей Ильи Пётровича Артамонова, а если ещё и эти начнут…
— Тихон вот замечает: опять к
мятежу люди склонны. Оно — похоже! Очень задумались все…
До двадцати шести лет Яков Артамонов жил хорошо, спокойно, не испытывая никаких особенных неприятностей, но затем время, враг людей, которые любят спокойную жизнь, начало играть с Яковом запутанную, бесчестную игру. Началось это в апреле, ночью, года три спустя после
мятежей, встряхнувших терпеливый народ.