Неточные совпадения
Стародум. Фенелона?
Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей
книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по
книжке, продолжал: — Эта
книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века».
Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
Время двигалось уже за полдень. Самгин взял
книжку Мережковского «Грядущий хам», прилег на диван, но скоро убедился, что
автор, предвосхитив некоторые его мысли, придал им дряблую, уродующую форму. Это было досадно. Бросив книгу на стол, он восстановил в памяти яркую картину парада женщин в Булонском лесу.
Вихров поблагодарил
автора крепким пожатием руки и сначала посмотрел на розовую обертку
книжки: на ней изображены были амуры, розы, лира и свирель, и озаглавлена она была: «Думы и грезы Михаила Кергеля». Затем Вихров стал перелистывать самую
книжку.
— В таком случае, позвольте вам презентовать сию
книжку! — проговорил Александр Иванович и, подойдя к столу, написал на
книжке: Павлу Михайловичу Вихрову, от
автора, — и затем подал ее Павлу.
(Прим.
автора.)] сверх рубашки косоворотки, в туфлях на босую ногу; подле него пряла на самопрялке козий пух Арина Васильевна и старательно выводила тонкие длинные нити, потому что затеяла выткать из них домашнее сукно на платье своему сыночку, так чтоб оно было ему и легко, и тепло, и покойно; у окошка сидела Танюша и читала какую-то
книжку; гостившая в Багрове Елизавета Степановна присела подле отца на кровати и рассказывала ему про свое трудное житье, про службу мужа, про свое скудное хозяйство и недостатки.
Последнее заставило самого
автора «Былей» спросить в следующей
книжке: «Ай, сударь, заподлинно ли это критика или хитро сложенный пук хвалы?».
Поэтому в составе
книжек, в помещении таких именно, а не других статей, мы должны видеть, собственно, участие вкуса и направления издателей, в особенности когда имеем дело со статьями неизвестных
авторов, принадлежащими, может быть, лицам, близким к редакции.
Мы считали излишним и неудобным оправдываться от всех частных обвинений против нас, потому что они обыкновенно имели следующий вид: некий господин пишет посредственную
книжку, статейку или стишки о ничтожном предмете; мы говорим, что
книжка или статейка посредственна, а предмет ничтожен,
автор статейки, или его друзья, или поклонники и единомышленники, — восстают на нас, провозглашая, что статейка превосходна, а предмет — грандиозен, «Современник» же оттого сделал неблагоприятный или холодный отзыв, —
Обе записные
книжки у него исписаны необыкновенными выражениями, которые он вычитывает у разных
авторов, и когда ему нужно бывает отыскать какое-нибудь выражение, то он нервно роется в обеих
книжках и обыкновенно не находит.
Разумеется, везде, где можно было, во всех этих
книжках высказывался взгляд односторонний, не имевший никаких других интересов, кроме своих собственных, [взгляд той партии, к которой принадлежал
автор; разумеется само собою и то, что ни та, ни другая партия не заботилась ни о каких других интересах, кроме своих собственных] и что до народного блага им дела не было.
В
книжке Марка Вовчка шесть рассказов, и каждый из них представляет нам женские типы из простонародья. Рядом с женскими лицами рисуются, большею частью несколько в тени, мужские личности. Это обстоятельство ближайшим образом объясняется, конечно, тем, что
автор рассказов Марка Вовчка — женщина. Но мы увидим, что выбор женских лиц для этих рассказов оправдывается и самою сущностью дела. Возьмем прежде всего рассказ «Маша», в котором это выказывается с особенной ясностью.
Видно, что
автор дорожил всем, что только сохранила его память: много страниц посвящает он описанию кормежек лошадей и ночевок в дороге; на многих страницах изображает свои удочки и уженье, свое засыпание и пробуждение, свои
книжки, свои болезни и пр..
Что
книжка, подаренная Державиным, с его стихами, собственноручно написанными, у меня пропала — это не диковинка; я растерял в жизнь мою немалое число книг с надписями их
авторов, иногда глубоко мною уважаемых, но не запомнить четырех стихов Державина, мне написанных, при моем благоговении к Державину, при моей памяти — это просто невероятно!
Тем не менее для неизвестного
автора «
Книжки о совершенной жизни» этот ход мысли представляется вполне естественным.
Темнело. Сменили второй самовар. В маленькие окна тянуло из сада росистою свежестью и запахом спелых вишен. Токарев взял со стола продолговатую серенькую
книжку и стал просматривать. Это были протоколы недавнего ганноверского съезда немецкой социал-демократической партии [Съезд состоялся в Ганновере в 1899 году и осудил Э. Бернштейна,
автора книги «Проблемы социализма» (1898), в которой ревизуются основные положения марксизма.].
Наке отсиживал в нем срок своего тюремного заключения по политическому процессу. Он уже был
автор радикально-социальной
книжки и предварительно сидел в Мазасе, уже не помню, по тому ли самому делу или по какому другому.
Тогда все редакторы — самые опытные, как, например, Некрасов, — не требовали от
авторов, чтобы вся вещь была приготовлена к печати. Так и я стал печатать"Некуда", когда Лесков доставил мне несколько глав на одну, много на две
книжки.
В
авторе книжки"О подчиненности женщины"сошел в могилу самый убежденный и стойкий защитник прав женщины на полную самостоятельность.
«Неделя» была еженедельная общественно-политическая газета, и при ней ежемесячно —
книжка беллетристики. Газета была очень распространена, особенно в провинции. Редактором ее был Павел Александрович Гайдебуров. Он очень внимательно относился к начинающим
авторам, вывел в литературу целый ряд молодых писателей.
Дрейер мельком взглянул на корешок возвращаемой книги, стал вычеркивать, на секунду поднял брови, — его как будто удивило, что в его записи фамилия
автора другая, чем на
книжке. Он спросил...
Вот как он вышел, В двух первых
книжках «Русского богатства» за 1899 год он поместил длинную статью, посвященную разбору моей
книжки. Михайловский разбирал мои рассказы в хронологическом порядке. Вообще говоря, замечал он, смешна, когда молодые
авторы считают нужным помечать каждый рассказ годом его написания. Но в данном случае приходится пожалеть, что этого нет. А жалеть приходилось потому, что это важно было… для определения быстрого моего падения с каждым следующим рассказом.
А вот в каком роде писали патриотические
авторы брошюрок, в большом количестве распространявшихся среди солдат. Передо мною изящно изданная
книжка, с прекрасными иллюстрациями, под заглавием: «В осажденном Порт-Артуре, или Геройская смерть рядового Дмитрия Фомина». Начинается рассказ так...
Недаром Герберт Спенсер был когда-то его любимым мыслителем. И он может не без гордости сказать, что хорошо его штудировал даже в подлиннике. Теперь у него нет столько времени, чтобы перечитывать, с карандашом в руках и
книжкой заметок, своих любимых
авторов, как бывало в деревне, лет пятнадцать тому назад; но ему кажется, что именно в книгах этого британца он и нашел бы объяснение и оправдание всему, что исподволь стало проситься наружу и отводить его все больше и больше от прежней программы жизни.
Сперва ее ум поразила вся путаница событий. Если бы она прочла все это в какой-нибудь
книжке, то признала бы за ее
автором положительную неправдоподобность вымысла, а между тем, жизнь порой является
автором таких сложных драм, до которых уму человеческому и не додуматься.
Статья о лекции в Троицком переулке должна была явиться в той
книжке, которая уже набиралась, но она не явилась вовсе, и
автор ее едва уцелел.