Цитаты из русской классики со словом «ей-ей»
Купцы.
Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
— А я, брат, — говорил Ноздрев, — такая мерзость лезла всю ночь, что гнусно рассказывать, и во рту после вчерашнего точно эскадрон переночевал. Представь: снилось, что меня высекли,
ей-ей! и, вообрази, кто? Вот ни за что не угадаешь: штабс-ротмистр Поцелуев вместе с Кувшинниковым.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Хоть он глядел нельзя прилежней,
Но и следов Татьяны прежней
Не мог Онегин обрести.
С ней речь хотел он завести
И — и не мог. Она спросила,
Давно ль он здесь, откуда он
И не из их ли уж сторон?
Потом к супругу обратила
Усталый взгляд; скользнула вон…
И недвижим остался он.
— О! да этот будет со временем добрый полковник! — говорил старый Тарас. —
Ей-ей, будет добрый полковник, да еще такой, что и батька за пояс заткнет!
А у меня к тебе влеченье, род недуга,
Любовь какая-то и страсть,
Готов я душу прозакласть,
Что в мире не найдешь себе такого друга,
Такого верного,
ей-ей...
— Ага! — промолвил Базаров. — У твоего отца, видно, губа не дура. А он мне нравится, твой отец,
ей-ей! Он молодец. Однако надо познакомиться, — прибавил он и отправился назад к беседке.
— А ты уступи, Клим Иванович! У меня вот в печенке — камни, в почках — песок, меня скоро черти возьмут в кухарки себе, так я у них похлопочу за тебя,
ей-ей! А? Ну, куда тебе, козел в очках, деньги? Вот, гляди, я свои грешные капиталы семнадцать лет все на девушек трачу, скольких в люди вывела, а ты — что, а? Ты, поди-ка, и на бульвар ни одной не вывел, праведник! Ни одной девицы не совратил, чай?
Ей-ей, от него это станется: уж такой он человек неабнакавенный.
Ну, извольте, я расскажу, только,
ей-ей, в последний раз.
— Экие сороки! Нет,
ей-ей, право, это начальство совсем без сердца. Ну что бы такое хоть одну из них попугать; взять бы да попугать блох-то.
— Ну да, ну да! Вам бы, милейший, не математиком быть, а поэтом, поэтом, да!
Ей-ей, переходите к нам — в поэты, а? Ну, хотите — мигом устрою, а?
— Из-за чего же вы терзаете ее, фантастическая вы голова! — остервенился Петр Степанович. — Лизавета Николаевна,
ей-ей, столките меня в ступе, он невинен, напротив, сам убит и бредит, вы видите. Ни в чем, ни в чем, даже мыслью неповинен!.. Всё только дело разбойников, которых, наверно, через неделю разыщут и накажут плетьми… Тут Федька Каторжный и шпигулинские, об этом весь город трещит, потому и я.
— Смотрю я на Трезорку, — рассказывал он потом арестантам, впрочем, долго спустя после своего визита к майору, когда уже все дело было забыто, — смотрю: лежат пес на диване, на белой подушке; и ведь вижу, что воспаление, что надоть бы кровь пустить, и вылечился бы пес,
ей-ей говорю! да думаю про себя: «А что, как не вылечу, как околеет?» «Нет, говорю, ваше высокоблагородие, поздно позвали; кабы вчера или третьего дня, в это же время, так вылечил бы пса; а теперь не могу, не вылечу…»
— Да, честный, иначе я думать про вас не могу,
ей-ей!
— Одно такое животное, во всяком случае, существует, — отозвался издали князь Коко. — Вы ведь знаете Мильвановского? Его при мне усыпили, и он храпел даже,
ей-ей!
Теперь не то, не то, что прежде было:
И молодежь,
ей-ей — не так смела,
И красота не так уж весела —
Признайся, друг: все как-то приуныло.
Неблагодарны вы,
ей-ей,
Но это все дела давно минувших дней[6],
Преданья старины глубокой —
Кто вспомнит старое, того да лопнет око!
Степанида. Как хотите! Пускай певчий носит — что ему? Петр Васильич, поставь на стол самовар,
ей-ей, мочи нет!
— Может, ты, Миха, думаешь, что я сказал кому-нибудь о пороке твоём? Напрасно; никому я не говорил,
ей-ей!
Бригадир. Слушай, жена, мне все равно, сдуру ли ты врешь или из ума, только я тебе при всей честной компании сказываю, чтобы ты больше рта не отворяла.
Ей-ей, будет худо!
Ей-ей, я почестей никаких не хочу.
— Вот —
ей-ей! Во сне, видно, приснилась, — проснулся, а она в голове и вертится, чисто — колесо! Ты — гляди-ко.
— А вот, вишь ты, отец наш… она… молодая… а вот парень-то мой… Вы ведь отцы наши, мы ваши дети… батюшка Иван Гаврилыч… много благодарны… Вот те,
ей-ей, много благодарны… не погневись ты на нас, мы ведь слуги твои…
А с другой стороны, стоит этому, прости господи, лешему узнать, что Татьяну выдают за Капитона, ведь он все в доме переломает,
ей-ей.
Однако ж явно мы поныне
Не ссорились, хотя в душе,
ей-ей,
Я не терплю его.
— А следовало бы!
Ей-ей, следовало бы! Правительство к вашему брату слишком снисходительно — вот что! Ведь какая тебе от того печаль, что ты под судом? Ровно никакой! Одно только, чай, досадно: теперь уж нельзя хабен зи гевезен, — и Михей Михеич представил рукой, как будто поймал что-то в воздухе и сунул себе в боковой карман. — Шалишь! Эх вы, народец, с борку да с сосенки!
Анна Петровна. Откровенно, Николай Иваныч! Не ради сплетен спрашиваю, по-приятельски… Что Грекова для вас и что вы для нее? Откровенно и без острот, пожалуйста… Ну?
Ей-ей, по-приятельски спрашиваю…
— Божиться не стану, — ответила Таифа. — И мирским великий грех божиться, а иночеству паче того. А если изволишь, вот тебе по евангельской заповеди, — продолжала она, поднимая руку к иконам: — «Буди тебе:
ей-ей».
Я бешеных, суда́рь, боюсь!
И с вами быть,
ей-ей, опасно.
Вы вот, я вижу, господа, ухмыляетесь, а мне не до смеху было тогда,
ей-ей.
— Э, робя! Это порох!..
Ей-ей, порох! Ишь, какой блестящий!
— А ведь испугал! — проговорил мужчина и захохотал от удовольствия. —
Ей-ей, испугал! Бывают же такие страсти, побей меня бог! Усы, как у кота, глаза вытаращил… Хе-хе-хе!
Ей-ей, любил не меньше, чем свою Дунюшку.
— Спасибо, дядя, так я возьму, а камень,
ей-ей, куплю.
—
Ей-ей! Уж такая она зачинщица, эта Оня!.. Нынче за чаем сговаривалась и Антониночку нашу привлекла. Обещалась помочь, чем сможет. То-то забавно будет, а?
—
Ей-ей, не читал, Арсений Кирилыч. Я уже говорил господину Дубенскому, что больше недели листка в глаза не видал.
— Еще бы! — повторил он. — Умница вы, да и какая! Вас бы надо к нам в биржевой комитет или в думу…
Ей-ей! Все это превосходно — и полное мое вам одобрение. Завтра пораньше Трифоныча ко мне… Какую надо сумму и проектец доверенности. У меня есть дока… Из наших банковых юрисконсультов. Я ему завтра покажу, нарочно заеду. Так вы, — он начал говорить тихо, — пенсиончик супругу-то положили?..
— Поглядеть бы мне Сонюшку! — зашептал он. — Устрой, Боренька, ангел мой! Я побреюсь, надену твой костюмчик… строгое лицо сделаю… Буду при ней молчать.
Ей-ей, буду молчать!
Слова его, не подслащенные, без украшений, считались вернее крепостных актов — они заменяли в устах его:
ей-ей, да будет мне стыдно!
— Или со временем намерены поступить лекарями в полки. От новых генералов, чего доброго, станется, что их допустят до этого.
Ей-ей! Скажут, что женщина с больными гуманнее, ласковее и все эдакое. Ты пойми, какой вред от этого будет! Они начнут заводить на каждом шагу шуры-муры с офицерами и солдатами, а через это субординации, в которой заключается вся сила войска, как не бывало.
Веселый такой и простой человек, Черемисов Павел Яковлевич, и в цене: по семидесяти пяти рублей получает,
ей-ей; а придешь к нему, выйдет он, да так руками и разведет: нечего мне вам, Иван Мартыныч, вручить, никакого оригиналу не будет; вот, говорит, целую неделю ни единой строки из себя выжать не могу, — так вот и скажет этими самыми словами.
— Злодей? злодей? — твердил про себя добрый Вадбольский. — А не любить его не могу. Кабы он был в такой передряге, как я ныне,
ей-ей, вырвал бы его из беды, хотя бы мне стоило жизни.
— Года два тому назад с Артуром у меня случай был, так случай, кабы мне кто рассказал, не поверил бы,
ей-ей, не поверил.
Подачкин (перебивая его). Похвально,
ей-ей, хотя не понимаю! Да ты, черт побери, на виршах собаку съел. Знаешь ли, братец, напиши что-нибудь на свадьбу моей матери. Шут бы ее взял, славная матка!.. Воспоила, воскормила меня, в офицеры вывела да сама себя не забыла…
— Коли бы были, — говорю, — я бы не смел отказать, а то,
ей-ей, нету.
Во всех этих промедлениях и молитвенных сношениях, конечно, встречались обстоятельства, которые многое смягчили и сгладили, да и кроме того дали виновному иные средства к умилостивлению сердец, но, однако, несмотря на все это, добрый и малообидчивый дьякон Петр, на которого «слался Кирилл», произнеся евангельское «
ей-ей», показал, что сказание о чехарде верно.
— Нет; ей-право, ей, великое слово,
ей-ей, отец протопоп. Что ж мне этим хвалиться? Но ведь этой невоздержностью не я один из духовных грешен.
Городничий. Ах, боже мой! Я,
ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
Ей-ей, и почестей никаких не хочу.
Бобчинский.
Ей-ей, не я! и не думал…
Предложения со словом «ей-ей»
- – Мы должны показать вам всю мощь нашего гостеприимства, ей-ей должны, сэр.
- Вот ей-ей, ничего больше не отдам.
- Нет ей-ей не очень.
- (все предложения)
Дополнительно