Цитаты из русской классики со словом «Ефим»
— Видишь,
Ефим, — без хозяина решают. Кроме тебя — нет ни одного мужика!
Но чтобы наказать себя еще больше, доскажу его вполне. Разглядев, что
Ефим надо мной насмехается, я позволил себе толкнуть его в плечо правой рукой, или, лучше сказать, правым кулаком. Тогда он взял меня за плечи, обернул лицом в поле и — доказал мне на деле, что он действительно сильнее всех у нас в гимназии.
Главным наследником старухи оказался, однако же, честный человек, губернский предводитель дворянства той губернии
Ефим Петрович Поленов.
А какие там типы были! Я знал одного из них. Он брал у хозяина отпуск и уходил на Масленицу и Пасху в балаганы на Девичьем поле в деды-зазывалы. Ему было под сорок, жил он с мальчиков у одного хозяина. Звали его
Ефим Макариевич. Не Макарыч, а из почтения — Макариевич.
Ефим Андреич выслужил на медном руднике тридцать пять лет и был для рудниковой вольницы настоящею грозой.
— Да, батюшка Павел Михайлович, и вы ведь тоже выросли, — сказал
Ефим с прежним веселым лицом.
— Тоже рабочий? — спросил
Ефим, кивая головой на Андрея.
— За что ж, мол, вы,
Ефим Семеныч, меня бьете?
— Скопцы, действительно, у нас были в древности, — отвечал Евгений, — и в начале нынешнего тысячелетия занимали даже высшие степени нашей церковной иерархии: Иоанн, митрополит киевский, родом грек, и
Ефим, тоже киевский митрополит, бывший до иночества старшим боярином при князе Изяславе […князь Изяслав (1024—1078) — великий князь киевский, сын Ярослава Мудрого.]; но это были лица единичные, случайные!..
— Кто? Известно кто, исправник. Это, братцы, по бродяжеству было. Пришли мы тогда в К., а было нас двое, я да другой, тоже бродяга,
Ефим без прозвища. По дороге мы у одного мужика в Толминой деревне разжились маненько. Деревня такая есть, Толмина. Ну, вошли, да и поглядываем: разжиться бы и здесь, да и драло. В поле четыре воли, а в городе жутко — известно. Ну, перво-наперво зашли в кабачок. Огляделись. Подходит к нам один, прогорелый такой, локти продраны, в немецком платье. То да се.
Пришёл
Ефим с подвязанными ушами, полиция пришла, был шум и ругань, Ефим трясётся и орёт неистово...
Елена Андреевна. Давно уже я не играла. Буду играть и плакать, плакать, как дура. (В окно.) Это ты стучишь,
Ефим?
Маякин встал со стула и засмеялся дребезжащим злым смехом. А
Ефим вздыхал, разводил руками и говорил...
— Очень уж высоко сами себя держат, — говорил
Ефим. — Народ, нечего сказать, просужий, трезвый народ, а только нашему брату у них неловко.
— Я не говорю этого; но Янсутский больше развлекал меня: мы почти каждый вечер ездили то в театр, то в собрание, то в гости, а
Ефим Федорович все сидит дома и читает мне стихи Лермонтова!
— Предрассудок… (Пауза.) Вырвать его нужно,
Ефим Михеич!
— Яхим! Яхим! — повторил с укоризной Егор Капитоныч, — эх, состарили меня, окаянные, говорить по-русски не умеют путем. Яхим! что за Яхим?
Ефим, ну это куда еще не шло, сказать можно; для того, что настоящее, греческое имя есть Евфимий, понимаешь ты меня?.. держи свечку перед грудью… так для скорости, пожалуй, можно сказать Ефим, но уж никак не Яхим. Яхим! — прибавил Егор Капитоныч, напирая на букву я. — Состарили меня, злодеи. Держи свечку перед грудью!
Хозяин выставил на меня глаза свои и сказал:"Бог с вами, панычу! Не одурели ли вы немного? У меня только и есть, что единоутробный сын
Ефим, а дочерью не благословлен и по сей день ни за что не имею. Как же за мужской пол выдать такой же мужской пол? Образумьтесь!"
Выбравшись на свежий воздух, Дутлов отошел с дороги к липкам, даже распоясался, чтобы ловчее достать кошель, и стал укладывать деньги. Губы его шевелились, вытягиваясь и растягиваясь, хотя он и не произносил ни одного звука. Уложив деньги и подпоясавшись, он перекрестился и пошел, как пьяный колеся по дорожке: так он был занят мыслями, хлынувшими ему в голову. Вдруг увидел он перед собой фигуру мужика, шедшего ему навстречу. Он кликнул: это был
Ефим, который, с дубиной, караульщиком ходил около флигеля.
Девятнадцать лет проживши на свете, я только и ходу знал, что в ссыпные амбары или к баркам на набережную, когда идет грузка, а в праздник к ранней обедне, в Покров, и от обедни опять сейчас же домой, и чтобы в доказательство рассказать маменьке, о чем Евангелие читали или не говорил ли отец
Ефим какую проповедь; а отец Ефим был из духовных магистров, и, бывало, если проповедь постарается, то никак ее не постигнешь.
Пологий. В тесных отношениях дружбы… Здесь имеются две компании. Молодыми предводительствует Греков, юноша очень дерзкий в обращении с лицами, которые стоят неизмеримо выше его. А пожилыми руководствует
Ефим Левшин… человек фантастический в своих речах и лисообразный в обращении…
(Наливает.) Кушайте на здоровье,
Ефим Антоныч! Я налью, Митрий Власьевич!
— Пальцев-то себе не отрубите! — говорит барин, когда слышатся подводные удары топора о корягу. —
Ефим, пошел вон отсюда! Постойте, я налима вытащу… Вы не тово…
— Ась, — пробормотал
Ефим, — чего вам?
Самое дерзкое предприятие, совершенное этими неутомимыми тружениками, было то, что какой-то инженер
Ефим Иваныч взорвал порохом один порожный камень.
Много лет прожил
Ефим, не думая о своем [человеческом] достоинстве и вынося, по своему положению, множество унизительных условий.
Еще при царе Алексее Михайловиче смоленские старообрядцы знатных родов, Сергий Салтыков, Спиридон и
Ефим Потемкины и многие другие, переселились в Черную рамень, неподалеку от первоначального скита Шарпанского.
На полу ворочается ее покойный отец
Ефим Степанов. Она не видит его, но слышит, как он катается от боли по полу и стонет. У него, как он говорит, «разыгралась грыжа». Боль так сильна, что он не может выговорить ни одного слова и только втягивает в себя воздух и отбивает зубами барабанную дробь...
Обе эти новости принес в деревню и рассказывал всем на удивленье и на страх сухорукий
Ефим, у которого было особенное, очень приятное положение.
В ночь под Рождество
Ефим Фомич Перекладин, коллежский секретарь, лег спать обиженный и даже оскорбленный.
— Учитель географии Галкин на меня злобу имеет и, верьте-с, я у него не выдержу сегодня экзамента, — говорил, нервно потирая руки и потея, приемщик Х-го почтового отделения
Ефим Захарыч Фендриков, седой, бородатый человек с почтенной лысиной и солидным животом.
—
Ефим Федоров, ваше сиятельство, — отвечал ему лакей, униженно сгибаясь пред ним.
Елена Андреевна. Давно уж я не играла. Буду играть и плакать, как дура… (B окно.) Это ты стучишь,
Ефим?
— Чего тут,
Ефим Галактионыч! — вмешалась мать. — Н/ешто она что?.. Уж ты не расстраивай себя… без нужды. Полегче тебе с/едни, вот бы и сказал нам, какое твое желание.
Ловко, крутым поворотом влетел
Ефим во двор одноэтажного длинного дома с мезонином и крыльями — вроде галерей, — окрашенного в нежно-абрикосовый цвет.
— А в Ковылях, на самый Вознесеньев день,
Ефим Жменя помер. Не к ночи будь сказано, грех таких людей сгадывать, поганый старик был. Небось слыхал?
— Ай да барышня! Глотка у ней почище нашего брата, мужика тульского, буде! — умиляется
Ефим.
Человека, о котором наступает речь, знали здесь с самого дня его рождения. Теперь ему было около шестидесяти шести или шестидесяти семи лет. Имя его
Ефим Дмитриевич, а фамилия Волков. Он тут родился и здесь же в Меррекюле умер по закончании летнего сезона 1893 года. Всю свою жизнь он пьянствовал и рассказывал о себе и о других разные вздоры. За это он пользовался репутациею человека «пустого». Местные жители не ставили его ни в грош и называли самыми дрянными именами.
— Нешто я курю?.. Ишь, что выдумал! — брезгливо и с усмешкой сказал
Ефим.
По дороге к селу опять мелькала голубая дуга с желтыми разводами и тележка с расписанным задком, а на тележке сидел грустный Илиодор и как в воду опущенный
Ефим.
Старый кучер
Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, чтò делалось позади его.
— Ужасная погода! — сказала она. — Опять туман, ничего не видно.
Ефим чуть не сбил кого-то на углу.
А между тем
Ефим был именно тем лицом, к которому, будь из чего выбирать, я бы обратился с таким предложением к последнему.
— Куда-то едет опять, — прибавил
Ефим.
Пусть
Ефим, даже и в сущности дела, был правее меня, а я глупее всего глупого и лишь ломался, но все же в самой глубине дела лежала такая точка, стоя на которой, был прав и я, что-то такое было и у меня справедливого и, главное, чего они никогда не могли понять.
Что же касается до мужчин, то все были на ногах, а сидели только, кроме меня, Крафт и Васин; их указал мне тотчас же
Ефим, потому что я и Крафта видел теперь в первый раз в жизни.
Я подозревал тоже, что он к тому же презирает меня за вчерашнюю сцену у Дергачева; это так и должно было быть:
Ефим — толпа, Ефим — улица, а та всегда поклоняется только успеху.
Действительно, Крафт мог засидеться у Дергачева, и тогда где же мне его ждать? К Дергачеву я не трусил, но идти не хотел, несмотря на то что
Ефим тащил меня туда уже третий раз. И при этом «трусишь» всегда произносил с прескверной улыбкой на мой счет. Тут была не трусость, объявляю заранее, а если я боялся, то совсем другого. На этот раз пойти решился; это тоже было в двух шагах. Дорогой я спросил Ефима, все ли еще он держит намерение бежать в Америку?
Да, я трусил идти к Дергачеву, хотя и не от той причины, которую предполагал
Ефим.
Замечу при этом, что
Ефим даже очень подробно знал все мои семейные обстоятельства, отношения мои к Версилову и почти все, что я сам знал из истории Версилова; я же ему в разное время и сообщил, кроме, разумеется, некоторых секретов.
Неточные совпадения
— Ну, а ты как думаешь? — пытала ее Парасковья Ивановна. — Правильно он рассудил, Ефим-то Андреич?
Ефим-ветлугай только улыбался своею особенною улыбкой, неизвестно к чему относящеюся: к предмету ли разговора, к слушателям или, быть может, к самому ему, пустому мужичонку, бездомнику, солдатской косточке… Как бы то ни было, мне казалось, что в рассказе ветлугая я слышал первое еще на Светлояре живое слово.
Предложения со словом «ефим»
- К тому же, Ефим старший, кому, как не ему, жить в отцовом доме?
- Ефим приписал поведение своего сына жару.
- Ефим сразу стал нам близок, как старый и надёжный друг.
- (все предложения)
Дополнительно