Девушка была одета нарядно, точно на званый вечер: бархатное платье, широкий брюссельский кружевной воротник — все это резко отличалось от наших скромных костюмов. Масса колец, браслетов украшали ее
маленькие руки.
Неточные совпадения
— Что вы делаете! Какое безумие! —
Маленькая, но сильная
рука сестры милосердия крепко схватила меня.
Сейчас мне безумно хочется влететь вихрем за ограду, подхватить на
руки моего «
маленького принца» и целовать безудержно его разгоревшуюся от жары мордочку. Но этого нельзя. «Аристократическая» нянька запрещает зря волновать «дите». Ведь если я утащу моего мальчуганчика к себе, он уже не пожелает к ней вернуться.
Я покорно иду в скромную уборную, настоящую уборную
маленького провинциального театра. Там уже почти готовые сидят Наташа, Маня, панна Ванда и Людмила Дашковская в костюме горничной. В уборной холодно, пахнет копотью и духами. Щелкая зубами и размахивая закоченевшими
руками, как это делают извозчики на морозе, Маня Кондырева прыгает на одной ноге, приговаривая...
Маленькому Береговому ужасно трудно держать венец над высоким Борисом. И рукав у фрака зловеще трещит, когда он силится выше поднять
руку.
И ко мне протянулась
маленькая изящная
рука юноши, которую я пожала с искренней благодарностью от всего сердца.
Прохожу туда с
маленьким принцем на
руках, сажусь и начинаю рассказывать сказки моему сынишке.
— Что? Корь? Скарлатина? Да говорите же, доктор. — Бессознательно я схватила
руку Чахова, тщательно выстукавшего и выслушавшего
маленького больного, и до боли стиснула его пальцы.
А
маленький принц горит по-прежнему. Нарывает сплошь все трепещущее в жару тельце и изменившееся до неузнаваемости личико. На
руках у него надеты
маленькие мешочки, чтобы он не мог чесать себе тело и лицо. И весь он натерт какой-то ужасной, дурно пахнущей мазью.
— Господь с вами! Он жив. Наше страшное средство помогло, он спасен, — слышу я голос Чахова, отсчитывающего пульс на
маленькой ручке.
Рука моя, поднявшаяся для крестного знамения, опускается бессильно, и с тихим стоном я падаю в кресло без чувств.
Если бы я должна была отрубить свою
руку, чтобы спасти его в минуту опасности, я, не задумываясь, сделала бы это за то, что он вернул мне мое
маленькое умирающее дитя…
— Урра! — кричит он, забывшись, на всю площадь. — За это твоему
маленькому принцу покупаю шар вот у того джентльмена, — и он указывает
рукою на мужичка, продающего шары.
И вот, нужно же было случиться такому несчастью!
Маленькие ножонки заплелись немного, и крошечная фигурка, с жалкой гримаской, плача, растянулась на песке. В тот же миг злополучный шар выскользнул из
рук Боба и, плавно колеблясь, поплыл в воздухе.
Лодка закачалась, но я справился, и между нами началась отчаянная борьба; бешенство придавало мне силы, но я скоро заметил, что уступаю моему противнику в ловкости… «Чего ты хочешь?» — закричал я, крепко сжав ее
маленькие руки; пальцы ее хрустели, но она не вскрикнула: ее змеиная натура выдержала эту пытку.
— Конечно. Вот рай!.. Он у меня, видишь? — Грэй тихо засмеялся, раскрыв свою
маленькую руку. Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. — Вот он, здесь!.. То тут, то опять нет…
А в сыне ей мерещился идеал барина, хотя выскочки, из черного тела, от отца бюргера, но все-таки сына русской дворянки, все-таки беленького, прекрасно сложенного мальчика, с такими
маленькими руками и ногами, с чистым лицом, с ясным, бойким взглядом, такого, на каких она нагляделась в русском богатом доме, и тоже за границею, конечно, не у немцев.
Неточные совпадения
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого
маленького, вон энтакого-с (показывает
рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Есть грязная гостиница, // Украшенная вывеской // (С большим носатым чайником // Поднос в
руках подносчика, // И
маленькими чашками, // Как гусыня гусятами, // Тот чайник окружен), // Есть лавки постоянные // Вподобие уездного // Гостиного двора…
Выползли они все вдруг, и старые и
малые, и мужеск и женск пол, и, воздев
руки к небу, пали среди площади на колени.
Старый, толстый Татарин, кучер Карениной, в глянцовом кожане, с трудом удерживал прозябшего левого серого, взвивавшегося у подъезда. Лакей стоял, отворив дверцу. Швейцар стоял, держа наружную дверь. Анна Аркадьевна отцепляла
маленькою быстрою
рукой кружева рукава от крючка шубки и, нагнувши голову, слушала с восхищением, что говорил, провожая ее, Вронский.
Щеки рдели румянцем, глаза блестели,
маленькие белые
руки, высовываясь из манжет кофты, играли, перевивая его, углом одеяла.