Неточные совпадения
Слуга, в котором все:
и бирюзовая сережка в ухе,
и напомаженные разноцветные волосы,
и учтивые телодвижения,
словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги
и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».
Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы
и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко
и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, —
словом, жила в свое удовольствие.
Он без нужды растягивал свою речь, избегал
слова «папаша»
и даже раз заменил его
словом «отец», произнесенным, правда, сквозь зубы; с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось,
и выпил все вино.
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти
слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья,
и в особенности я,
и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда
и ни в чем не стеснял моей свободы.
Голос Аркадия дрожал сначала: он чувствовал себя великодушным, однако в то же время понимал, что читает нечто вроде наставления своему отцу; но звук собственных речей сильно действует на человека,
и Аркадий произнес последние
слова твердо, даже с эффектом.
Павел Петрович встретил ее на одном бале, протанцевал с ней мазурку, в течение которой она не сказала ни одного путного
слова,
и влюбился в нее страстно.
— Позвольте вас спросить, — начал Павел Петрович,
и губы его задрожали, — по вашим понятиям
слова: «дрянь»
и «аристократ» одно
и то же означают?
— Я эфтим хочу доказать, милостивый государь (Павел Петрович, когда сердился, с намерением говорил: «эфтим»
и «эфто», хотя очень хорошо знал, что подобных
слов грамматика не допускает.
— Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, — говорил между тем Базаров, — подумаешь, сколько иностранных…
и бесполезных
слов! Русскому человеку они даром не нужны.
— Опять иностранное
слово! — перебил Базаров. Он начинал злиться,
и лицо его приняло какой-то медный
и грубый цвет. — Во-первых, мы ничего не проповедуем; это не в наших привычках…
Стало быть, напрасно он, бывало, зимою в Петербурге по целым дням просиживал над новейшими сочинениями; напрасно прислушивался к разговорам молодых людей; напрасно радовался, когда ему удавалось вставить
и свое
слово в их кипучие речи.
Николай Петрович объяснил ему в коротких
словах свое душевное состояние
и удалился. Павел Петрович дошел до конца сада,
и тоже задумался,
и тоже поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком,
и не умела мечтать его щегольски-сухая
и страстная, на французский лад мизантропическая [Мизантропический — нелюдимый, человеконенавистнический.] душа…
Слуга вошел
и доложил о приезде председателя казенной палаты, сладкоглазого старика с сморщенными губами, который чрезвычайно любил природу, особенно в летний день, когда, по его
словам, «каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку…». Аркадий удалился.
— Нет, нет, нет! Вы славянофил. Вы последователь Домостроя. [Домострой — памятник русской литературы XVI века, свод правил семейно-бытового уклада; проповедует суровую власть главы семьи — мужа.
Слово «домострой» в XIX веке являлось символом всего косного
и деспотического в семье.] Вам бы плетку в руки!
Дело дошло наконец до того, что Евдоксия, вся красная от выпитого вина
и стуча плоскими ногтями по клавишам расстроенного фортепьяно, принялась петь сиплым голосом сперва цыганские песни, потом романс Сеймур-Шиффа «Дремлет сонная Гранада», а Ситников повязал голову шарфом
и представлял замиравшего любовника при
словах...
Базаров, который лишь изредка вставлял в разговор насмешливое
слово, — он занимался больше шампанским, — громко зевнул, встал
и, не прощаясь с хозяйкой, вышел вон вместе с Аркадием. Ситников вскочил вслед за ними.
Народу было пропасть,
и в кавалерах не было недостатка; штатские более теснились вдоль стен, но военные танцевали усердно, особенно один из них, который прожил недель шесть в Париже, где он выучился разным залихватским восклицаньям вроде: «Zut», «Ah fichtrrre», «Pst, pst, mon bibi» [«Зют», «Черт возьми», «Пст, пст, моя крошка» (фр.).]
и т.п. Он произносил их в совершенстве, с настоящим парижским шиком,
и в то же время говорил «si j’aurais» вместо «si j’avais», [Неправильное употребление условного наклонения вместо прошедшего: «если б я имел» (фр.).] «absolument» [Безусловно (фр.).] в смысле: «непременно»,
словом, выражался на том великорусско-французском наречии, над которым так смеются французы, когда они не имеют нужды уверять нашу братью, что мы говорим на их языке, как ангелы, «comme des anges».
Аркадий ощущал на сердце некоторую робость, когда при первых звуках мазурки он усаживался возле своей дамы
и, готовясь вступить в разговор, только проводил рукой по волосам
и не находил ни единого
слова.
Сама она говорила мало, но знание жизни сказывалось в ее
словах; по иным ее замечаниям Аркадий заключил, что эта молодая женщина уже успела перечувствовать
и передумать многое…
— Благодарствуйте, что сдержали
слово, — начала она, — погостите у меня: здесь, право, недурно. Я вас познакомлю с моей сестрою, она хорошо играет на фортепьяно. Вам, мсьё Базаров, это все равно; но вы, мсьё Кирсанов, кажется, любите музыку; кроме сестры, у меня живет старушка тетка, да сосед один иногда наезжает в карты играть: вот
и все наше общество. А теперь сядем.
— Нет, есть: как между больным
и здоровым. Легкие у чахоточного не в том положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно знаем, отчего происходят телесные недуги; а нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы, от безобразного состояния общества, одним
словом. Исправьте общество,
и болезней не будет.
На этом
слове он запнулся
и потерялся до того, что сел на собственную шляпу.
Ситников, который расхаживал, бойко посвистывая, вокруг колес своего экипажа, только рот разинул, услышав эти
слова, а Аркадий хладнокровно вынул свои вещи из его коляски, сел возле Базарова —
и, учтиво поклонившись своему бывшему спутнику, крикнул: «Трогай!» Тарантас покатил
и скоро исчез из вида…
— Базаров чуть было не произнес своего любимого
слова «романтизм», да удержался
и сказал: — вздор.
— Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им,
и все мое честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие
слова: «Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его
и ничего не жалел для его воспитания…» — Голос старика перервался.
— Я думаю: хорошо моим родителям жить на свете! Отец в шестьдесят лет хлопочет, толкует о «паллиативных» средствах, лечит людей, великодушничает с крестьянами — кутит, одним
словом;
и матери моей хорошо: день ее до того напичкан всякими занятиями, ахами да охами, что ей
и опомниться некогда; а я…
— Я только этим
и горжусь. Сам себя не сломал, так
и бабенка меня не сломает. Аминь! Кончено!
Слова об этом больше от меня не услышишь.
— Здесь почти с буквальной точностью воспроизведены
слова, сказанные о стихах А. С. Пушкина писателем-разночинцем Н. В. Успенским при его встрече с
И. С. Тургеневым в Париже в 1861 году.
— Другими
словами: Аркадий Кирсанов слишком возвышен для моего понимания, — преклоняюсь
и умолкаю.
Молча, лишь изредка меняясь незначительными
словами, доехали наши приятели до Федота. Базаров был не совсем собою доволен. Аркадий был недоволен им. К тому же он чувствовал на сердце ту беспричинную грусть, которая знакома только одним очень молодым людям. Кучер перепряг лошадей
и, взобравшись на козлы, спросил: направо аль налево?
Аркадий смутился было снова, но первые
слова, ею произнесенные, успокоили его тотчас. «Здравствуйте, беглец!» — проговорила она своим ровным, ласковым голосом
и пошла к нему навстречу, улыбаясь
и щурясь от солнца
и ветра: «Где ты его нашла, Катя?»
С Павлом Петровичем он уже не спорил, тем более что тот в его присутствии принимал чересчур аристократический вид
и выражал свои мнения более звуками, чем
словами.
— Прекрасно, — промолвил Павел Петрович
и поставил трость в угол. — Мы сейчас скажем несколько
слов об условиях нашей дуэли; но я сперва желал бы узнать, считаете ли вы нужным прибегнуть к формальности небольшой ссоры, которая могла бы служить предлогом моему вызову?
Сперва Павел Петрович произносил несвязные
слова; потом он вдруг открыл глаза
и, увидав возле своей постели брата, заботливо наклонившегося над ним, промолвил...
Николай Петрович только вздохнул; он
и не подозревал, к кому относились эти
слова.
— Я вас понимаю
и одобряю вас вполне. Мой бедный брат, конечно, виноват: за то он
и наказан. Он мне сам сказал, что поставил вас в невозможность иначе действовать. Я верю, что вам нельзя было избегнуть этого поединка, который… который до некоторой степени объясняется одним лишь постоянным антагонизмом ваших взаимных воззрений. (Николай Петрович путался в своих
словах.) Мой брат — человек прежнего закала, вспыльчивый
и упрямый… Слава богу, что еще так кончилось. Я принял все нужные меры к избежанию огласки…
— Не сравнивайте меня с сестрой, пожалуйста, — поспешно перебила Катя, — это для меня слишком невыгодно. Вы как будто забыли, что сестра
и красавица,
и умница,
и… вам в особенности, Аркадий Николаич, не следовало бы говорить такие
слова,
и еще с таким серьезным лицом.
Он встал
и быстро удалился, как бы испугавшись
слов, сорвавшихся у него с языка.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — сказала она, — тем более что, говоря по совести,
и я согрешила тогда если не кокетством, так чем-то другим. Одно
слово: будемте приятелями по-прежнему. То был сон, не правда ли? А кто же сны помнит?
Так выражалась Анна Сергеевна,
и так выражался Базаров; они оба думали, что говорили правду. Была ли правда, полная правда, в их
словах? Они сами этого не знали, а автор
и подавно. Но беседа у них завязалась такая, как будто они совершенно поверили друг другу.
Катя с Аркадием не могли их видеть, но слышали каждое
слово, шелест платья, самое дыхание. Они сделали несколько шагов
и, как нарочно, остановились прямо перед портиком.
—
Слово обаяние употребительнее в подобных случаях, — перебил Базаров; кипение желчи слышалось в его спокойном, но глухом голосе. — Аркадий что-то секретничал вчера со мною
и не говорил ни о вас, ни о вашей сестре… Это симптом важный.
— Евгений Васильич, мы не властны… — начала было Анна Сергеевна; но ветер налетел, зашумел листами
и унес ее
слова.
— Ты навсегда прощаешься со мною, Евгений, — печально промолвил Аркадий, —
и у тебя нет других
слов для меня?
А баба, которая приходила жаловаться, что ее «на колотики подняло» (значения этих
слов она, впрочем, сама растолковать не умела), только кланялась
и лезла за пазуху, где у ней лежали четыре яйца, завернутые в конец полотенца.
Василий Иванович вдруг побледнел весь
и, ни
слова не говоря, бросился в кабинет, откуда тотчас же вернулся с кусочком адского камня в руке. Базаров хотел было взять его
и уйти.
Василий Иванович дал ему
слово не беспокоиться, тем более что
и Арина Власьевна, от которой он, разумеется, все скрыл, начинала приставать к нему, зачем он не спит
и что с ним такое подеялось?
Доктор, тот самый уездный лекарь, у которого не нашлось адского камня, приехал
и, осмотрев больного, посоветовал держаться методы выжидающей
и тут же сказал несколько
слов о возможности выздоровления.
— Эка, подумаешь! — промолвил Базаров, — слово-то что значит! Нашел его, сказал: «кризис» —
и утешен. Удивительное дело, как человек еще верит в
слова. Скажут ему, например, дурака
и не прибьют, он опечалится; назовут его умницей
и денег ему не дадут — он почувствует удовольствие.
Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей, человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей
и замечательным даром
слова, — человека еще молодого, доброго
и холодного как лед.