Он хранил и походку враскачку на каблуках, и"le culte de la pose"(по-русски этого даже сказать нельзя), и неестественную медлительность движений, и сонную величественность выражения на неподвижном, словно обиженном лице, и привычку, зевая, перебивать чужую речь, тщательно рассматривать собственные пальцы и ногти, смеяться в нос, внезапно передвигать шляпу с затылка
на брови и т. д. и т. д.
Неточные совпадения
Пред ним сидел, перебирая по краю стола тонкими ручками, человек широкоплечий, с просторным туловищем
на коротких ногах, с понурою курчавою головой, с очень умными и очень печальными глазками под густыми
бровями, с крупным правильным ртом, нехорошими зубами и тем чисто русским носом, которому присвоено название картофеля; человек с виду неловкий и даже диковатый, но уже, наверное, недюжинный.
Бывало, при какой-нибудь уже слишком унизительной сцене: лавочник ли придет и станет кричать
на весь двор, что ему уж надоело таскаться за своими же деньгами, собственные ли люди примутся в глаза бранить своих господ, что вы, мол, за князья, коли сами с голоду в кулак свищете, — Ирина даже
бровью не пошевельнет и сидит неподвижно, со злою улыбкою
на сумрачном лице; а родителям ее одна эта улыбка горше всяких упреков, и чувствуют они себя виноватыми, без вины виноватыми перед этим существом, которому как будто с самого рождения дано было право
на богатство,
на роскошь,
на поклонение.
Он опять узнал черты, когда-то столь дорогие, и те глубокие глаза с их необычайными ресницами, и родинку
на щепе, и особый склад волос надо лбом, и привычку как-то мило и забавно кривить губы и чуть-чуть вздрагивать
бровями, все, все узнал он…
Но тут подлетел к ней известный дамский угодник мсье Вердие и начал приходить в восторг от цвета feuille morte ее платья, от ее низенькой испанской шляпки, надвинутой
на самые
брови… Литвинов исчез в толпе.
На пороге двери Татьяна с беспокойством оглянулась
на Капитолину Марковну; но она так важно и чинно сидела, с таким строгим выражением в нахмуренных
бровях и крепко сжатых губах, что Татьяна только головой ей кивнула и вышла.
— А то — отвезти в Ладожско озеро да и потопить, — сказал, окая, человек в изношенной финской шапке, в потертой черной кожаной куртке, шапка надвинута
на брови, под нею вздулись синеватые щеки, истыканные седой щетиной; преодолевая одышку, человек повторял:
У ней был прекрасный нос и грациозный рот, с хорошеньким подбородком. Особенно профиль был правилен, линия его строга и красива. Волосы рыжеватые, немного потемнее на затылке, но чем шли выше, тем светлее, и верхняя половина косы, лежавшая на маковке, была золотисто-красноватого цвета: от этого у ней на голове, на лбу, отчасти и
на бровях, тоже немного рыжеватых, как будто постоянно горел луч солнца.
На нем была довольно опрятная суконная чуйка, вдетая на один рукав; высокая, остроконечная шапка, прямо надвинутая
на брови, придавала его круглому, пухлому лицу выражение лукавое и насмешливое.
Их бритые лица, потные и раскрасневшиеся, выглядывали из меховых воротников теплых пальто. В правых руках у них были скаковые хлысты, в левых — маленькие саквояжи, а у одного, в серой смушковой шапке, надвинутой
на брови, под мышкой узелок и банный веник. Он был немного повыше и пошире в плечах своих спутников.
Неточные совпадения
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, //
Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
У свекра
бровь рассечена, // У деда, словно радуга, // Усмешка
на лице.
― Отчего ж? Ведь это всегдашняя жизнь вас всех молодых мужчин, ― сказала она, насупив
брови, и, взявшись за вязанье, которое лежало
на столе, стала, не глядя
на Вронского, выпрастывать из него крючок.
Она улыбаясь смотрела
на него; но вдруг
брови ее дрогнули, она подняла голову и, быстро подойдя к нему, взяла его за руку и вся прижалась к нему, обдавая его своим горячим дыханием.
— Мне кажется, что влияние всегда
на стороне истинного образования, — сказал Алексей Александрович, слегка поднимая
брови.