Неточные совпадения
—
Что это Гедеоновский нейдет? — проговорила Марфа Тимофеевна, проворно шевеля спицами (она вязала большой шерстяной шарф). — Он
бы повздыхал вместе
с тобою, — не то соврал
бы что-нибудь.
— Лета ихние!
Что делать-с! — заметил Гедеоновский. — Вот они изволят говорить: кто не хитрит. Да кто нонеча не хитрит? Век уж такой. Один мой приятель, препочтенный и, доложу вам, не малого чина человек, говаривал:
что нонеча, мол, курица, и та
с хитростью к зерну приближается — все норовит, как
бы сбоку подойти. А как погляжу я на вас, моя барыня, нрав-то у вас истинно ангельский; пожалуйте-ка мне вашу белоснежную ручку.
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец
бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем,
что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV,
с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж
с ее деньгами.
Она приехала
с сыном и
с Марфой Тимофеевной, которая ни за
что не хотела отпустить ее одну и не дала
бы ее в обиду.
Глафира еще при жизни матери успела понемногу забрать весь дом в руки: все, начиная
с отца, ей покорялись; без ее разрешения куска сахару не выдавалось; она скорее согласилась
бы умереть,
чем поделиться властью
с другой хозяйкой, — и какою еще хозяйкой!
Трудно сказать, ясно ли он сознавал, в
чем, собственно, состояло это дело, и бог знает, удалось ли
бы ему вернуться в Россию к зиме; пока он ехал
с женою в Баден-Баден…
— Экая она болтушка, прости господи! — проворчала Марфа Тимофеевна, — чай, под секретом тебе сообщила,
что вот, мол, какой навертывается жених. Шушукала
бы с своим поповичем; нет, видно, ей мало. И ведь нет еще ничего, да и слава богу! а она уже болтает.
— Вишь,
чего захотел! Это я тебе не скажу, брат; это всякий сам должен знать, — возражал
с иронией Демосфен. — Помещик, дворянин — и не знает,
что делать! Веры нет, а то
бы знал; веры нет — и нет откровения.
Потом он стал думать о Лизе, о том,
что вряд ли она любит Паншина;
что встреться он
с ней при других обстоятельствах, — бог знает,
что могло
бы из этого выйти;
что она понимает Лемма, хотя у ней «своих» слов нет.
Выражения: «Вот
что бы я сделал, если б я был правительством»; «Вы, как умный человек, тотчас со мной согласитесь», — не сходили у него
с языка.
Он
бы тотчас ушел, если б не Лиза: ему хотелось сказать ей два слова наедине, но он долго не мог улучить удобное мгновенье и довольствовался тем,
что с тайной радостью следил за нею взором; никогда ее лицо не казалось ему благородней и милей.
Тот продолжал моргать глазами и утираться. Лиза пришла в гостиную и села в угол; Лаврецкий посмотрел на нее, она на него посмотрела — и обоим стало почти жутко. Он прочел недоумение и какой-то тайный упрек на ее лице. Поговорить
с нею, как
бы ему хотелось, он не мог; оставаться в одной комнате
с нею, гостем в числе других гостей, — было тяжело: он решился уйти. Прощаясь
с нею, он успел повторить,
что придет завтра, и прибавил,
что надеется на ее дружбу.
— От нас, от нас, поверьте мне (он схватил ее за обе руки; Лиза побледнела и почти
с испугом, но внимательно глядела на него), лишь
бы мы не портили сами своей жизни. Для иных людей брак по любви может быть несчастьем; но не для вас,
с вашим спокойным нравом,
с вашей ясной душой! Умоляю вас, не выходите замуж без любви, по чувству долга, отреченья,
что ли… Это то же безверие, тот же расчет, — и еще худший. Поверьте мне — я имею право это говорить: я дорого заплатил за это право. И если ваш бог…
Каждое утро отправлялся он на почту,
с волненьем распечатывал письма, журналы — и нигде не находил ничего,
что бы могло подтвердить или опровергнуть роковой слух.
Агафья говорила
с Лизой важно и смиренно, точно она сама чувствовала,
что не ей
бы произносить такие высокие и святые слова.
— Ничего, ничего, —
с живостью подхватила она, — я знаю, я не вправе ничего требовать; я не безумная, поверьте; я не надеюсь, я не смею надеяться на ваше прощение; я только осмеливаюсь просить вас, чтобы вы приказали мне,
что мне делать, где мне жить? Я, как рабыня, исполню ваше приказание, какое
бы оно ни было.
Что ж? захотел ли
бы ты поменяться
с ним?
Он услал ее, наконец, и после долгих колебаний (Варвара Павловна все не возвращалась) решился отправиться к Калитиным, — не к Марье Дмитриевне (он
бы ни за
что не вошел в ее гостиную, в ту гостиную, где находилась его жена), но к Марфе Тимофеевне; он вспомнил,
что задняя лестница
с девичьего крыльца вела прямо к ней.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только
бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (
с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд
с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так
бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Осип. Да так. Бог
с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно.
Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так
бы закатили!..
Жаль,
что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо
бы, черт побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чертом к какому-нибудь соседу-помещику под крыльцо,
с фонарями, а Осипа сзади, одеть в ливрею.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде
что? Я
бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай
с богом!