Неточные совпадения
Санин проворно снял сюртук с лежавшего мальчика, расстегнул ворот, засучил рукава его рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил тереть ему грудь и руки. Панталеоне
так же усердно тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам. Девушка бросилась на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою,
так и впилась в лицо своему брату. Санин сам тер — а сам искоса посматривал на нее. Боже мой!
какая же это была красавица!
Эмилио сидел на том
же самом диване, на котором его растирали; доктор прописал ему лекарство и рекомендовал «большую осторожность в испытании ощущений», —
так как субъект темперамента нервического и с наклонностью к болезням сердца.
Санина заставили объяснить, кто он родом, и откуда, и
как его зовут; когда он сказал, что он русский, обе дамы немного удивились и даже ахнули — и тут
же, в один голос, объявили, что он отлично выговаривает по-немецки; но что если ему удобнее выражаться по-французски, то он может употреблять и этот язык, —
так как они обе хорошо его понимают и выражаются на нем.
Тогда Джемма тотчас присоветовала ей заснуть немножко, тут
же, на кресле, а мы с господином русским — «avec le monsieur russe» — будем
так тихи,
так тихи…
как маленькие мыши… «comme des petites souris».
Джемма
так же серьезно называла ему эти цены, и между тем оба внутренне и дружно смеялись,
как бы сознавая, что разыгрывают презабавную комедию.
При этих словах Джемма, которая продолжала сидеть на своем месте не шевелясь, — ее грудь резко и высоко поднималась, — Джемма перевела глаза свои на г-на Клюбера… и
так же пристально,
таким же точно взором посмотрела на него,
как и на офицера.
У ней мигрень прошла, но она находилась в настроении меланхолическом. Она радушно улыбнулась ему, но в то
же время предупредила его, что ему будет сегодня с нею скучно,
так как она не в состоянии его занять. Он подсел к ней и заметил, что ее веки покраснели и опухли.
— Я чувствовал, — подхватил Санин, — но не знал. Я полюбил вас с самого того мгновенья,
как я вас увидел, — но не тотчас понял, чем вы стали для меня! К тому
же я услыхал, что вы обрученная невеста… Что
же касается до поручения вашей матушки, — то, во первых,
как бы я мог отказаться? а, во-вторых, — я, кажется,
так передал вам это поручение, что вы могли догадаться…
Фрау Леноре поднимала вопль и отмахивалась руками,
как только он приближался к ней, — и напрасно он попытался, стоя в отдалении, несколько раз громко воскликнуть: «Прошу руки вашей дочери!» Фрау Леноре особенно досадовала на себя за то, что «
как могла она быть до того слепою — и ничего не видеть!» «Был бы мой Джиован'Баттиста жив, — твердила она сквозь слезы, — ничего бы этого не случилось!» — «Господи, что
же это
такое? — думал Санин, — ведь это глупо наконец!» Ни сам он не смел взглянуть на Джемму, ни она не решалась поднять на него глаза.
А Санин вдруг почувствовал себя до того счастливым,
такою детскою веселостью наполнилось его сердце при мысли, что вот сбылись
же, сбылись те грезы, которым он недавно предавался в тех
же самых комнатах; все существо его до того взыграло, что он немедленно отправился в кондитерскую; он пожелал непременно, во что бы то ни стало, поторговать за прилавком,
как несколько дней тому назад… «Я, мол, имею полное теперь на это право! Я ведь теперь домашний человек!»
— Я вижу, ты все
такой же… флегматик,
каким ты был в пансионе.
— Очень оно уже странно. Вчера я, признаться,
так же мало думал о тебе,
как о китайском императоре, а сегодня я еду с тобой продавать мое имение твоей жене, о которой тоже не имею малейшего понятия.
Развязное обхождение г-жи Полозовой, вероятно, на первых порах смутило бы Санина — хотя он новичком не был и уже потерся между людьми, — если бы в самой этой развязности и фамилиарности он опять-таки не увидел хорошего предзнаменования для своего предприятия. «Будем потакать капризам этой богатой барыни», — решил он про себя — и
так же непринужденно,
как она его спрашивала, ответил ей...
— То есть…
как же это
так за дело приняться? Что вам угодно этим сказать?
И в то
же время этот «добрый малый» шел рядом с ним кошачьей походкой, слегка прислоняясь к нему, и заглядывал ему в лицо; и шел он в образе молодого женского существа, от которого
так и веяло тем разбирающим и томящим, тихим и жгучим соблазном,
каким способны донимать нашего брата — грешного, слабого мужчину, одни — и то некоторые и то не чистые, а с надлежащей помесью — славянские натуры!
Санин вспомнил также,
как он потом — о, позор! — отправил полозовского лакея за своими вещами во Франкфурт,
как он трусил,
как он думал лишь об одном: поскорей уехать в Париж, в Париж;
как он, по приказанию Марьи Николаевны, подлаживался и подделывался к Ипполиту Сидорычу — и любезничал с Дöнгофом, на пальце которого он заметил точно
такое же железное кольцо,
какое дала ему Марья Николаевна!!!
Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился обратиться к ней, что он имел к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут
же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье,
так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и
таким образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку.