Неточные совпадения
Теперь, закутанный в башлык и бурку, из-под которой торчала винтовка,
он ехал
с одним мюридом, стараясь быть как можно меньше замеченным, осторожно вглядываясь своими быстрыми черными
глазами в лица попадавшихся
ему по дороге жителей.
Хаджи-Мурат слез
с лошади и, слегка прихрамывая, вошел под навес. Навстречу
ему из двери быстро вышел лет пятнадцати мальчик и удивленно уставился черными, как спелая смородина, блестящими
глазами на приехавших.
Хозяин сакли, Садо, был человек лет сорока,
с маленькой бородкой, длинным носом и такими же черными, хотя и не столь блестящими
глазами, как у пятнадцатилетнего мальчика,
его сына, который бегал за
ним и вместе
с отцом вошел в саклю и сел у двери. Сняв у двери деревянные башмаки, хозяин сдвинул на затылок давно не бритой, зарастающей черным волосом головы старую, истертую папаху и тотчас же сел против Хаджи-Мурата на корточки.
Кудрявый же, востроглазый сынок Марьи Васильевны, которого мать называла Булькой, стоя подле матери, не спускал
глаз с Хаджи-Мурата, про которого
он слышал как про необыкновенного воина.
Авдеева опять перевернули, и доктор долго ковырял зондом в животе и нащупал пулю, но не мог достать ее. Перевязав рану и заклеив ее липким пластырем, доктор ушел. Во все время ковыряния раны и перевязывания ее Авдеев лежал
с стиснутыми зубами и закрытыми
глазами. Когда же доктор ушел,
он открыл
глаза и удивленно оглянулся вокруг себя.
Глаза его были направлены на больных и фельдшера, но
он как будто не видел
их, а видел что-то другое, очень удивлявшее
его.
— Серёгин, — сказал Авдеев,
с трудом переводя
глаза на Серёгина, — напишешь?.. Так вот отпиши: «Сын, мол, ваш Петруха долго жить приказал». Завиствовал брату. Я тебе нонче сказывал. А теперь, значит, сам рад. Не замай живет. Дай бог
ему, я рад. Так и пропиши.
Войдя в большую комнату
с огромным столом и большими окнами
с зелеными жалюзи, Хаджи-Мурат приложил свои небольшие, загорелые руки к тому месту груди, где перекрещивалась белая черкеска, и неторопливо, внятно и почтительно, на кумыцком наречии, на котором
он хорошо говорил, опустив
глаза, сказал...
Глаза же Хаджи-Мурата говорили, что старику этому надо бы думать о смерти, а не о войне, но что
он хоть и стар, но хитер, и надо быть осторожным
с ним.
— И голова и руки рады служить сардарю, — сказал Хаджи-Мурат
с обычным своим дипломатическим выражением, наклонив голову и прикладывая руки к груди. — Прикажи, — сказал
он, ласково глядя в
глаза Лорис-Меликову.
Лорис-Меликов попытался говорить
с ним.
Он спросил, скучно ли
ему здесь. Но
он, не оставляя своего занятия, косясь своим одним
глазом на Лорис-Меликова, хрипло и отрывисто прорычал...
Дежурный, вновь назначенный флигель-адъютант, сияющий новым мундиром, эполетами, аксельбантами и румяным, еще не истасканным лицом
с черными усиками и височками, зачесанными к
глазам так же, как
их зачесывал Николай Павлович, почтительно встретил
его.
Глаза его, всегда тусклые, смотрели тусклее обыкновенного, сжатые губы из-под загнутых кверху усов, и подпертые высоким воротником ожиревшие свежевыбритые щеки
с оставленными правильными колбасиками бакенбард, и прижимаемый к воротнику подбородок придавали
его лицу выражение недовольства и даже гнева.
С безжизненным взглядом,
с выпяченною грудью и перетянутым и выступающим из-за перетяжки и сверху и снизу животом,
он вышел к ожидавшим, и, чувствуя, что все взгляды
с трепетным подобострастием обращены на
него,
он принял еще более торжественный вид. Встречаясь
глазами с знакомыми лицами,
он, вспоминая кто — кто, останавливался и говорил иногда по-русски, иногда по-французски несколько слов и, пронизывая
их холодным, безжизненным взглядом, слушал, что
ему говорили.
Бутлер нынче во второй раз выходил в дело, и
ему радостно было думать, что вот сейчас начнут стрелять по
ним и что
он не только не согнет головы под пролетающим ядром или не обратит внимания на свист пуль, но, как это уже и было
с ним, выше поднимет голову и
с улыбкой в
глазах будет оглядывать товарищей и солдат и заговорит самым равнодушным голосом о чем-нибудь постороннем.
Сын же
его, тот красивый,
с блестящими
глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади.
Прочтя бумагу, Иван Матвеевич поглядел пристально на Хаджи-Мурата и опять стал вникать в бумагу. Несколько раз переведя таким образом
глаза с бумаги на гостя,
он остановил, наконец, свои
глаза на Хаджи-Мурате и сказал...
Он старался не смотреть на нее, не говорить
с нею, по
глаза его невольно обращались к ней и следили за ее движениями.
Бледное, окаймленное подстриженной рыжей бородой лицо
его с постоянно сощуренными маленькими
глазами было, как каменное, совершенно неподвижно.
Все
они, так же как и
он, подняли руки ладонями кверху и, закрыв
глаза, прочли молитву, потом отерли лицо руками, спуская
их по бородам и соединяя одну
с другою.
— Что ж, — убьет, значит, так алла хочет. Ну, прощай, — сказал
он опять по-русски и, взявшись за холку лошади, обвел
глазами всех провожавших
его и ласково встретился взглядом
с Марьей Дмитриевной.
Бутлер не мог отвести
глаз от страшной головы. Это была голова того самого Хаджи-Мурата,
с которым
он так недавно проводил вечера в таких дружеских беседах.
Кликнули казака, и
он внес мешок
с головой. Голову вынули, и Иван Матвеевич пьяными
глазами долго смотрел на нее.
То
он видел перед собой силача Абунунцал-Хана, как
он, придерживая рукою отрубленную, висящую щеку,
с кинжалом в руке бросился на врага; то видел слабого, бескровного старика Воронцова
с его хитрым белым лицом и слышал
его мягкий голос; то видел сына Юсуфа, то жену Софиат, то бледное,
с рыжей бородой и прищуренными
глазами, лицо врага своего Шамиля.
Неточные совпадения
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за
ним судья
с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За
ним Коробкин, обратившийся к зрителям
с прищуренным
глазом и едким намеком на городничего; за
ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский
с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга
глазами.
Помещик так растрогался, // Что правый
глаз заплаканный //
Ему платочком вытерла // Сноха
с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот
глаз. // «Вот! — молвил
он торжественно // Сынам своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб видели, чтоб слышали…»
Спустили
с возу дедушку. // Солдат был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На
нем сюртук
с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — // Черт чертом! Рот ощерится. //
Глаза — что угольки!
С козою
с барабанщицей // И не
с простой шарманкою, // А
с настоящей музыкой // Смотрели тут
они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не в бровь, а прямо в
глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Простаков. Да
он сам
с Правдиным из
глаз у меня сгиб да пропал. Я чем виноват?