Неточные совпадения
Он вел себя совсем не так,
как соседи, приезжавшие после кончины матушки и считавшие нужным молчать и плакать, сидя у нас; он, напротив, был разговорчив, весел и ни слова не говорил о матушке, так что сначала это равнодушие
мне показалось странно и даже неприлично со стороны такого близкого человека. Но потом
я поняла, что это было не равнодушие, а искренность, и была благодарна за нее.
— А
как бы вам теперь хорошо было бы с ним! — проговорил он, тихо и задумчиво глядя на мою голову выше моих глаз. —
Я очень любил вашего отца! — прибавил он еще тише, и
мне показалось, что глаза его стали блестящее.
Однако в этот вечер мы с Катей долго не засыпали и все говорили, не о нем, а о том,
как проведем нынешнее лето, где и
как будем жить зиму. Страшный вопрос: зачем? — уже не представлялся
мне.
Мне казалось очень просто и ясно, что жить надо для того, чтобы быть счастливою, и в будущем представлялось много счастия.
Как будто вдруг наш старый, мрачный покровский дом наполнился жизнью и светом.
— Ну что за церемонии в деревне, — сказал он, глядя на мою голову в платке и улыбаясь, — ведь вам не совестно Григория, а
я, право, для вас Григорий. — Но именно теперь
мне показалось, что он смотрит на
меня совсем не так,
как мог смотреть Григорий, и
мне стало неловко.
Мне казалось необходимо подробно и особенно искренно сообщать ему все, что
я делала хорошего, в признаваться,
как на исповеди, во всем, чем он мог быть недоволен.
Мои волосы, руки, лицо, привычки,
какие бы они ни были, хорошие или дурные,
мне казалось, он сразу оценил и знал так, что
я ничего, кроме желания обмана, не могла прибавить к своей наружности.
Я чувствовала, что спереди ли, сбоку ли, сидя или стоя он видит
меня, с волосами кверху или книзу, — он знал всю
меня и,
мне казалось, был доволен
мною,
какою я была.
Большая часть моих прежних привычек и вкусов не нравились ему, и стоило движеньем брови, взглядом показать, что ему не нравится то, что
я хочу сказать, сделать свою особенную, жалкую, чуть-чуть презрительную мину,
как мне уже
казалось, что
я не люблю того, что любила прежде.
— Оттого, что всегда это будет ложь. Что такое за открытие, что человек любит?
Как будто,
как только он это скажет, что-то защелкнется, хлоп — любит.
Как будто,
как только он произнесет это слово, что-то должно произойти необыкновенное, знамения какие-нибудь, из всех пушек сразу выпалят.
Мне кажется, — продолжал он, — что люди, которые торжественно произносят эти слова: «
Я вас люблю», — или себя обманывают, или, что еще хуже, обманывают других.
Весь этот вечер он мало говорил со
мною, но в каждом слове его к Кате, к Соне, в каждом движении и взгляде его
я видела любовь и не сомневалась в ней.
Мне только досадно и жалко за него было, зачем он находит нужным еще таиться и притворяться холодным, когда все уже так ясно и когда так легко и просто можно бы было быть так невозможно счастливым. Но
меня,
как преступление, мучило то, что
я спрыгнула к нему в сарай.
Мне все
казалось, что он перестанет уважать
меня за это и сердит на
меня.
И такая радость была во
мне, и так дурны
казались все и
я сама, и так кротко
я смотрела на себя и на всех, что мысль о смерти,
как мечта о счастье, приходила
мне.
Но зато
как ясно и просто
мне казалось все, когда
я, вставая от этой книги, опять вглядывалась и вдумывалась в жизнь, окружавшую
меня.
Я была
как в счастливом сне, когда все, что ни случится,
кажется, что уже было. и все это
я давно знаю, и все это еще будет, и
я знаю, что это будет.
— Впрочем, — сказал он, помолчав немного и голосом, который напрасно хотел
казаться твердым, — хоть и глупо и невозможно рассказывать словами, хоть
мне и тяжело,
я постараюсь объяснить вам, — добавил он, морщась
как будто от физической боли.
— Отчего ж он боялся полюбить иначе? — чуть слышно сказала
я, сдерживая свое волнение, и голос мой был ровен; но ему он, верно,
показался шутливым. Он отвечал
как будто оскорбленным тоном.
Татьяна Семеновна всегда была добра к нам и ко
мне особенно и рада была, что сын се женится, но когда
я как невеста была у нее,
мне показалось, что она хотела дать почувствовать
мне, что,
как партия для ее сына,
я могла бы быть и лучше и что не мешало бы
мне всегда помнить это.
Как будто оскорбительна
мне показалась уверенность, с которою он это сделал.
«Что ж, и только-то дала
мне эта минута, от которой
я ждала так много?» — подумала
я, и
мне все
как будто унизительно и оскорбительно
казалось сидеть одной так близко с ним.
И сам он потом признавался,
как все на свете, где
меня не было,
казалось ему таким вздором, что он не мог понять,
как можно заниматься им.
Я читала, занималась и музыкой, и мамашей, и школой; но все это только потому, что каждое из этих занятий было связано с ним и заслуживало его одобрение; но
как только мысль о нем не примешивалась к какому-нибудь делу, руки опускались у
меня, и
мне так забавно
казалось подумать, что есть на свете что-нибудь, кроме его.
Один раз он вошел ко
мне в комнату в то время,
как я молилась богу.
Я оглянулась на него и продолжала молиться. Он сел у стола, чтобы не мешать
мне, и раскрыл книгу. Но
мне показалось, что он смотрит на
меня, и
я оглянулась. Он улыбнулся,
я рассмеялась и не могла молиться.
— Какой-нибудь вздор, который ему
кажется важен, а попробуй сказать
мне,
я покажу ему, что все пустяки.
—
Как думаю? — сказал он, бросая перо. —
Я думаю, что без тебя
я жить не могу. Во всем, во всем не только ты
мне помогаешь, но ты все делаешь. Вот хватилась! — засмеялся он. — Тобой
я живу только.
Мне кажется все хорошо только оттого, что ты тут, что тебя надо…
Я заплакала, и
мне стало легче. Он сидел подле
меня и молчал.
Мне было и жалко его, и совестно за себя, и досадно за то, что
я сделала.
Я не глядела на него.
Мне казалось, что он должен или строго, или недоумевающе смотреть на
меня в эту минуту.
Я оглянулась: кроткий, нежный взгляд,
как бы просящий прощения, был устремлен на
меня.
Я взяла его за руку и сказала...
Но это только один раз сказал он
мне, остальное же время
мне казалось, что ему было так же хорошо,
как и
мне, а
мне было так радостно и весело. Если же ему и скучно иногда, — утешала
я себя, — то и
я поскучала для него в деревне; если же и изменились несколько наши отношения, то все это снова вернется,
как только мы летом останемся одни с Татьяной Семеновной в нашей Никольском доме.
— Надеюсь, что это не для
меня, — сказала
я, глядя ему в глаза, но глаза только смотрели, а ничего не говорили
мне,
как будто чем-то заволочены они были от
меня. Лицо его вдруг
мне показалось старо и неприятно.
Мне показалось, что все заметили мою неловкую застенчивость в то время,
как я говорила с принцем, заметили его странный поступок; бог знает,
как они могли объяснять это: уж не знают ли они нашего разговора с мужем?
Прежние наши отношения, когда, бывало, всякая не переданная ему мысль, впечатление,
как преступление, тяготили
меня, когда всякий его поступок, слово
казались мне образцом совершенства, когда нам от радости смеяться чему-то хотелось, глядя друг на друга, — эти отношения так незаметно перешли в другие, что мы и не хватились,
как их не стало.
Я была уверена, что знала все, что он сделает, что скажет,
как посмотрит; и ежели он делал или смотрел не так,
как я ожидала, то
мне уже
казалось, что это он ошибся.
Но Л. М. шла тихо, до коляски было еще далеко, и мой кавалер,
мне показалось, упорно уменьшал шаг,
как будто пытаясь останавливать
меня.