Неточные совпадения
Она с соболезнованием смотрела теперь на ту каторжную жизнь, которую вели в первых
комнатах бледные, с худыми руками прачки, из которых некоторые уже
были чахоточные, стирая и гладя в тридцатиградусном мыльном пару с открытыми летом и зимой окнами, и ужасалась мысли о том, что и она могла поступить в эту каторгу.
Вымыв душистым мылом руки, старательно вычистив щетками отпущенные ногти и обмыв у большого мраморного умывальника себе лицо и толстую шею, он пошел еще в третью
комнату у спальни, где приготовлен
был душ.
Кабинет
был очень большая, высокая
комната, со всякого рода украшениями, приспособлениями и удобствами.
У указанной двери стояли два человека, дожидаясь: один
был высокий, толстый купец, добродушный человек, который, очевидно,
выпил и закусил и
был в самом веселом расположении духа; другой
был приказчик еврейского происхождения. Они разговаривали о цене шерсти, когда к ним подошел Нехлюдов и спросил, здесь ли
комната присяжных.
В небольшой
комнате присяжных
было человек десять разного сорта людей. Все только пришли, и некоторые сидели, другие ходили, разглядывая друг друга и знакомясь.
Был один отставной в мундире, другие в сюртуках, в пиджаках, один только
был в поддевке.
Зала суда
была большая, длинная
комната.
Разговоры между ними происходили урывками, при встречах в коридоре, на балконе, на дворе и иногда в
комнате старой горничной тетушек Матрены Павловны, с которой вместе жила Катюша и в горенку которой иногда Нехлюдов приходил
пить чай в прикуску.
Ах, если бы всё это остановилось на том чувстве, которое
было в эту ночь! «Да, всё это ужасное дело сделалось уже после этой ночи Светло-Христова Воскресения!» думал он теперь, сидя у окна в
комнате присяжных.
Вернувшись из церкви, Нехлюдов разговелся с тетушками и, чтобы подкрепиться, по взятой в полку привычке,
выпил водки и вина и ушел в свою
комнату и тотчас же заснул одетый. Разбудил его стук в дверь. По стуку узнав, что это
была она, он поднялся, протирая глаза и потягиваясь.
Чего он хотел от нее, он сам не знал. Но ему казалось, что когда она вошла к нему в
комнату, ему нужно
было сделать что-то, что все при этом делают, а он не сделал этого.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё
было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова
была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в
комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен
был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Но к вечеру случилось так, что она должна
была итти в
комнату рядом с той, которую он занимал.
Подошедшая к двери действительно
была Матрена Павловна. Она вошла в
комнату с одеялом на руке и, взглянув укорительно на Нехлюдова, сердито выговорила Катюше за то, что она взяла не то одеяло.
Казалось, всё
было сказано. Но председатель никак не мог расстаться с своим правом говорить — так ему приятно
было слушать внушительные интонации своего голоса — и нашел нужным еще сказать несколько слов о важности того права, которое дано присяжным, и о том, как они должны с вниманием и осторожностью пользоваться этим правом и не злоупотреблять им, о том, что они принимали присягу, что они — совесть общества, и что тайна совещательной
комнаты должна
быть священна, и т. д., и т. д.
То, а не другое решение принято
было не потому, что все согласились, а, во-первых, потому, что председательствующий, говоривший так долго свое резюме, в этот раз упустил сказать то, что он всегда говорил, а именно то, что, отвечая на вопрос, они могут сказать: «да—виновна, но без намерения лишить жизни»; во-вторых, потому, что полковник очень длинно и скучно рассказывал историю жены своего шурина; в-третьих, потому, что Нехлюдов
был так взволнован, что не заметил упущения оговорки об отсутствии намерения лишить жизни и думал, что оговорка: «без умысла ограбления» уничтожает обвинение; в-четвертых, потому, что Петр Герасимович не
был в
комнате, он выходил в то время, как старшина перечел вопросы и ответы, и, главное, потому, что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем решением, при котором всё скорей кончается.
Комната княгини Софьи Васильевны
была за большою и маленькой гостиными. В большой гостиной Мисси, шедшая впереди Нехлюдова, решительно остановилась и, взявшись за спинку золоченого стульчика, посмотрела на него.
Комната эта — гостиная —
была та самая, в которой три месяца тому назад умерла его мать.
Это
было тем более отвратительно, что в этой же
комнате три месяца тому назад лежала эта женщина, ссохшаяся, как мумия, и всё-таки наполнявшая мучительно тяжелым запахом, который ничем нельзя
было заглушить, не только всю
комнату, но и весь дом.
Камера, в которой содержалась Маслова,
была длинная
комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с двумя окнами, выступающею облезлой печкой и нарами с рассохшимися досками, занимавшими две трети пространства. В середине, против двери,
была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево
было почерневшее место пола, на котором стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и женщины уже
были заперты на ночь.
В то время как он подходил к этой
комнате, присяжные уж выходили из нее, чтобы итти в залу заседания. Купец
был так же весел и так же закусил и
выпил, как и вчера, и, как старого друга, встретил Нехлюдова. И Петр Герасимович не вызывал нынче в Нехлюдове никакого неприятного чувства своей фамильярностью и хохотом.
Первое помещение за дверьми
была большая
комната со сводами и железными решетками в небольших окнах. В
комнате этой, называвшейся сборной, совершенно неожиданно Нехлюдов увидел в нише большое изображение распятия.
Комната с окнами на задней стене
была разделена надвое не одной, а двумя проволочными сетками, шедшими от потолка до земли.
Комната эта, так же как и мужская,
была разделена натрое двумя сетками, но она
была значительно меньше, и в ней
было меньше и посетителей и заключенных, но крик и гул
был такой же, как и в мужской.
Заметнее всех женщин-арестанток и поразительным криком и видом
была лохматая худая цыганка-арестантка с сбившейся с курчавых волос косынкой, стоявшая почти посередине
комнаты, на той стороне решетки у столба, и что-то с быстрыми жестами кричавшая низко и туго подпоясанному цыгану в синем сюртуке.
Очевидно
было, что, как ни искусны и ни стары и привычны
были доводы, позволяющие людям делать зло другим, не чувствуя себя за него ответственными, смотритель не мог не сознавать, что он один из виновников того горя, которое проявлялось в этой
комнате; и ему, очевидно,
было ужасно тяжело.
В небольшой чистой
комнате этой с картинами видов Венеции и зеркалом между двух окон
была поставлена чистая пружинная кровать и столик с графином воды, спичками и гасилкой.
Из окна его
комнаты видна
была поросшая цикорием площадка lawn-tennis’a, на которой, по указанию управляющего, собирались крестьяне.
Комната Нехлюдова
была не занята, но не убрана, и от сундуков проходы к ней
были трудны, так что приезд Нехлюдова, очевидно, мешал тем делам, которые по какой-то странной инерции совершались в этой квартире.
Нехлюдов с утра вышел из дома, выбрал себе недалеко от острога в первых попавшихся, очень скромных и грязноватых меблированных
комнатах помещение из двух номеров и, распорядившись о том, чтобы туда
были перевезены отобранные им из дома вещи, пошел к адвокату.
Несмотря на то, что по этому учению отвергались не только все обряды, иконы, но и таинства, у графини Катерины Ивановны во всех
комнатах и даже над ее постелью
были иконы, и она исполняла всё требуемое церковью, не видя в этом никакого противоречия.
В это время в
комнату вошел высокий, широкоплечий генерал. Это
был муж графини Чарской, отставной министр.
Тот, мужик, убил в минуту раздражения, и он разлучен с женою, с семьей, с родными, закован в кандалы и с бритой головой идет в каторгу, а этот сидит в прекрасной
комнате на гауптвахте,
ест хороший обед,
пьет хорошее вино, читает книги и нынче-завтра
будет выпущен и
будет жить попрежнему, только сделавшись особенно интересным.
Старичок с белыми волосами прошел в шкап и скрылся там. В это время Фанарин, увидав товарища, такого же, как и он, адвоката, в белом галстуке и фраке, тотчас же вступил с ним в оживленный разговор; Нехлюдов же разглядывал бывших в
комнате.
Было человек 15 публики, из которых две дамы, одна в pince-nez молодая и другая седая. Слушавшееся нынче дело
было о клевете в печати, и потому собралось более, чем обыкновенно, публики — всё люди преимущественно из журнального мира.
Как только сенаторы сели за стол совещательной
комнаты, Вольф стал очень оживленно выставлять мотивы, по которым дело должно
было быть кассировано.
Рагожинские приехали одни, без детей, — детей у них
было двое: мальчик и девочка, — и остановились в лучшем номере лучшей гостиницы. Наталья Ивановна тотчас же поехала на старую квартиру матери, но, не найдя там брата и узнав от Аграфены Петровны, что он переехал в меблированные
комнаты, поехала туда. Грязный служитель, встретив ее в темном, с тяжелым запахом, днем освещавшемся коридоре, объявил ей, что князя нет дома.
В небольшой грязной
комнате, куда внесли мертвого,
было 4 койки.
Почтамт
была низкая со сводами
комната; за конторкой сидели чиновники и выдавали толпящемуся народу.
Молодая женщина между тем, очевидно взволнованная тем, что сейчас
будут судить ее детей, шла быстрыми шагами перед Нехлюдовым во внутренние
комнаты.