Неточные совпадения
Он так привык повиноваться этому
тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не
в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что́ он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой,
прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
Тон афиш был уже не такой шутливый, как
в прежних Чигиринских разговорах.
— Вот, покушайте, барин, — сказал он, опять возвращаясь к
прежнему почтительному
тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. —
В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
— Я, Крестьян Иванович, — стал продолжать господин Голядкин все
в прежнем тоне, немного раздраженный и озадаченный крайним упорством Крестьяна Ивановича, — я, Крестьян Иванович, люблю спокойствие, а не светский шум.
— Это, наконец, уж Бог знает чтó такое! —
в прежнем тоне продолжал Непомук; — до которых же пор будут продолжаться эти вмешательства!.. Ведь я не вмешиваюсь в его управление, с какой же стати он в мое вмешивается? Этого, наконец, уже нельзя более терпеть, и я решительно намерен сделать представление об ограждении себя на будущее время.
Неточные совпадения
Но
в этой тишине отсутствовала беспечность. Как на природу внешнюю, так и на людей легла будто осень. Все были задумчивы, сосредоточенны, молчаливы, от всех отдавало холодом, слетели и с людей, как листья с деревьев, улыбки, смех, радости. Мучительные скорби миновали, но колорит и
тоны прежней жизни изменились.
— Кузина, бросьте этот
тон! — начал он дружески, горячо и искренно, так что она почти смягчилась и мало-помалу приняла
прежнюю, свободную, доверчивую позу, как будто видела, что тайна ее попала не
в дурные руки, если только тут была тайна.
Кроме того, что он чувствовал фальшь
в этом положении просителя среди людей, которых он уже не считал своими, но которые его считали своим,
в этом обществе он чувствовал, что вступал
в прежнюю привычную колею и невольно поддавался тому легкомысленному и безнравственному
тону, который царствовал
в этом кружке.
— Благодарю вас, Сергей Александрыч, — делая книксен, проговорила Хиония Алексеевна
в прежнем своем
тоне.
После этой сцены Привалов заходил
в кабинет к Василию Назарычу, где опять все время разговор шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они не могли попасть
в прежний хороший и доверчивый
тон, как это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все, что сам узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал головой и задумчиво проговорил: